Но и помощь ей тоже нужна.

Пришлось решительно подойти к подруге (и когда я успела?), протянуть ей руку.

– Кайа, пойдем. Думаю, нам надо на занятия. Эсы, всего хорошего. Эс Четин, не сомневаюсь, найдется много девушек, которые составят ваше счастье.

И искать их надо в зоопарке. В клетке с мышами.

– Согласен. – Не люблю Матиаса Лиеза, но здесь и сейчас он оказался кстати. – Простите, эсы, эссы, нам действительно пора на занятия. Я полагаю, все выяснили, эсса Кордова не била эса Четина, а эсса Ибанес не выйдет за него замуж.

Ответом нам были возмущенные взгляды со стороны санторинцев.

– Эс Матиас, вы правы, – кивнула я. – Кайа, идем? У нас сейчас, кажется, домоводство?

Девушка вцепилась в меня, как в спасательный круг.

– Да-да… мы идем.

Столовую мы покидали победителями. Но голодными. Надеюсь, к нам никто не сунется, а то сожрем любого.

– Мне кто-то объяснит, что происходит?

Матиас был внушающим и возмущенным. Но против его высочества Баязета не катил. Вот вообще. Я невинно похлопала ресницами.

– Вы все слышали, эс Лиез. Кайа отказала несчастному юноше, а я его еще и побила. Надеюсь, больно.

Матиас поежился. Даже посочувствовал бедняге, наверное.

– Главное, не покалечили. А то бы скандал был.

– Переживет, – оскалилась я. – Не люблю насильников.

Матиас поежился еще сильнее. Кайа посмотрела на нас… и вдруг осознала. Одним рывком.

– Погоди… тогда, в больнице…

– Меня там не было, – отрезала я. – И тебя вчера тоже нигде, кроме наших комнат, не было. Поняла?

– Н-не было, – согласилась Кайа.

Эстебан Гил кашлянул рядом.

– Это… эссы… пока те не уедут… мы походим? С вами?

Отказываться я не стала. Пусть тоже походят. Установим дежурство.

За себя я не боялась. Любой, кто протянет ко мне руки, лишится ног. И рук. И будет долго плакать о своей незавидной доле.

Что останется – доест Виола. Она тоже может. Но – пусть пока бегают. И я улыбнулась Эстебану.

– Спасибо, эс Гил… Эстебан. Это будет очень кстати.

Эстебан побагровел. Но мысли кое-как в слова оформил.

– Знаю… Каэтана, вы сможете. А остальные?

Я кивнула.

Олинда, Мариса, Фати, Сив… они умнички, но тут же не интеллектом надо давить! Тут надо бить первой. И жестко, и добивать. Смогут ли они?

Я не знаю. А ситуации могут возникнуть разные.

Пусть ребята походят вместе с девушками. Санторинцы целее будут.

И нет, это не оговорка. Я сама лично порву любого, кто тронет моих подруг. А если не справлюсь – Виола поможет. Сядет сверху и уплющит. Она может. И я могу.

Кайа прилепилась к нам как банный лист.

Сидела рядом со мной, ходила рядом со мной. Явно ей было страшно. И ужин только добавил ей нервов. Пришлось даже пересесть к девочкам. Хотя мне нравилось есть одной, но Кайю я уже не брошу. Вот и приходится вливаться в коллектив.

Не успела я устроиться за столиком, как рядом склонился один из санторинцев.

– Эсса Кордова, его высочество просит разделить с ним трапезу.

А не почитай я про этих гадов, могла бы и пойти. А нельзя.

Даже и – низзя!

Для них так: принял подарок – дал позволение решать твою судьбу. Разделил трапезу – согласился принять сватов. Вот народ озабоченный! Наверное, если рядом с санторинцем чихнуть, он и это по-своему поймет. Как предложение интима.

Хотя интим я им предложить могу. Вылюбить, высушить, выкинуть – в произвольном порядке. Но это не для публичного озвучивания.

– Простите, эс. Я порядочная девушка. Ваше предложение недопустимо.

Показалось мне – или на лице санторинца мелькнуло одобрение? Нет, не показалось. Все он видел, и то, что я ем одна, и то, что сейчас пересела ради Кайи, он тоже понял. И для него как для санторинца предложение принца тоже неуместно. А вот мой ответ – бальзам на душу.

– Его высочество уважает ваши обычаи и понимает, что в вашей стране это просто разделенная трапеза.

– Я также уважаю обычаи Санторина. И не хочу усугублять непонимание между нашими странами.

Затруднение разрешил эс Чавез.

– Эсса Кордова, как ректор я приравниваюсь к вашему отцу. И могу дать вам разрешение на совместную трапезу.

Я скрипнула зубами.

Да чтоб тебя и об забор! Но пришлось вставать, пересаживаться за стол, за которым для меня и место было. Рядом с его высочеством.

Замечательно!

Считай, и без завтрака, и без ужина. Точно кого-нибудь сожру!

Матиас Лиез поднялся из-за стола, но Мариса схватила его за руку и принялась уговаривать. Спасибо, подруга, еще нам дипломатического скандала не хватало.

Хотя я его тоже могу устроить. Ибо не фиг тут! И там тоже не фиг!

Опасения не оправдались. Его высочество лично принялся за мной ухаживать. Положил на тарелку каких-то морских гадов в белом соусе, добавил овощей, налил вина.

Все это – не спрашивая меня ни о чем. Чего я хочу, что мне нравится… я начала закипать. Я вообще мясо предпочитаю. Но если я тарелку на уши принцу надену…

Нет, не комильфо.

– Угощайтесь, эсса Кордова.

– Благодарю вас, ваше высочество. Вы весьма любезны.

– Эсса, я надеюсь, утреннее происшествие не оставило у вас неприятных впечатлений? Это было прискорбное недопонимание…

– Я так и подумала, ваше высочество.

Мы смотрели друг другу в глаза. Он знал, что врет. Я знала об этом. Но сказать вслух?

Нельзя. Дипломатия.

– Эсса, Мехмет молод и неразумен. Но вашу подругу я тоже не понимаю. Неужели так страшно выйти замуж в Санторин?

– Не знаю, ваше высочество. Не имею привычки судить о чем-то с чужих слов.

– Вы правы, эсса. Всегда лучше верить своим глазам. А вы хотели бы увидеть Санторин?

– Да, ваше высочество.

– Я могу прислать вашему отцу приглашение в гости, эсса.

– Мой отец намерен заключить мою помолвку, ваше высочество. Поэтому я не смогу воспользоваться вашим приглашением.

– Помолвку? И уже есть жених, эсса?

– К чему такой интерес, ваше высочество? Моя семья не из сильных мира сего.

– Сильные мира сего… Красиво сказано, эсса. А вы бы хотели к ним принадлежать?

– Нет!

Это получилось и искренне, и от души. Сразу видно – не вру. Принца даже пробрало, такое искреннее удивление в глазах отразилось! Для него-то власть – это идол, фетиш, самое святое и нужное в жизни. Если дать ему выбор между жизнью и властью, он власть выберет, даже не сомневаюсь. Ему жизнь без власти не нужна. Даже хуже. За крупицу власти он тут всех и удавит, и продаст, и снова удавит.

– Почему, эсса?

– Потому что это… гхм! Дело женщины – дом и дети.

Хотела сказать, что большая ответственность, но вовремя язык прикусила. Для Баязета это не ответственность. Он-то свято уверен в своем праве распоряжаться всеми. Ему объяснять про обязанности, как кальмару про теорию стихосложения, вот и пришлось ляпнуть абы что. Конечно, получилось паршиво. Принц расплылся в улыбке.

– Вы правы, эсса, именно дом и дети. Жаль, что ваша подруга так не думает.

– Ей просто не хочется быть одной из многих.

– Жен у нас может быть только две.

– А наложниц у вашего батюшки сколько?

Принц поднял брови.

– В гареме живут не только наложницы. Там много родственниц…

– Ваше высочество, прошу вас, не надо. Вы знаете, о чем я.

Принц качнул головой.

– Я понимаю. Но поймите и вы, эсса. Вы поставили нас в неловкое положение…

– Я? Или ваш подчиненный, который повел себя недостойно?

– Мехмет-бей будет наказан. Но и вы, эсса… поступили… неправильно.

Я прищурилась.

– Ваше высочество, я считаю иначе.

Взгляд принца был более чем выразителен.

Он так не считает.

Он объявляет мне войну.

Я поплачусь за свой поступок.

Что ж, карте место? Я аккуратно положила салфетку на стол, не размениваясь на жесты, взгляды и угрозы. Да и незачем. Я и так порву, без лишней мишуры.