— Я слово дал, — покачал головой Илья Муромец.

Змей вдруг нервно дернулся, огляделся, и, ничего больше не говоря, взмыл в небо. Вслед ему разнесся голос Кощея:

— Сто-о-ой!!! — Бессмертный бежал по пляжу босиком, в короне, домашнем халате и с пультом управления в руке. — Задавлю, гада!

На бегу он отрастил перепончатые крылья, превратил ноги в длинные когтистые лапы и взлетел в небо крылатым ящером.

— Догоню, порву на кусочки!

Вскоре все они исчезли за линией горизонта: сыплющий угрозами, птеродактиль-Кощей; опасливо оглядывающийся, но не выпускающий меча Горыныч; упорно висящий на рукояти меча верный своему слову Илья Муромец и держащийся за его ноги, кроющий на чем свет стоит жадность Горыныча и неуступчивость Ильи, Добрыня Никитич.

— Ну и куда они? — Лебедь растеряно развела крыльями.

Алеша и Алена только пожали плечами.

— Ладно, посмотрим, что-то делает мой папочка? — Лебедь сделала несколько взмахов крыльями над озером. По воде прошла легкая рябь, и изображение сменилось.

Царь Морской, восседая на покрытом жемчугом и ракушками троне, распекал понуро выстроившихся напротив него в шеренгу чешуйчатых богатырей. Тридцать три братца стояли, виновато потупившись. У некоторых их них были перевязаны ноги, руки и головы.

— То-то! — погрозил им кулаком Алеша. — Не мне одному синяки да переломы! Другой раз не будете…

— Тсс! — прошептала Лебедь. — Сейчас я звук налажу, и мы узнаем, о чем они говорят.

Еще несколько взмахов крыльями, и они услышали:

— И если еще хоть раз без спроса, без моего отцовского разрешения, хоть на какую войну, хоть на самую, что ни есть незаметную, сунетесь, то я вас не только лечить не буду, а еще и сверх того трезубцем накостыляю! Понятно?!

Богатыри торопливо закивали.

— Можете вы что-то сказать в свое оправдание?

— Да мы… Кто ж знал-то, что это… — начали невнятно оправдываться богатыри, и вдруг их лица просветлели.

— Вот, папенька!

— Он это!

— Дядька наш!

— Это он нас все время подзуживал!

Из-под высоченного потолка тронного зала на них падал, оставляя за собой след из мельчайших частиц копоти, Черномор.

— Он? — переспросил, для верности Царь.

Богатыри дружно закивали.

— Та-ак, — Морской сделал рукой отстраняющий жест, и богатыри исчезли из поля зрения. Черномор предстал пред очи своего старшего брата в совершенно пустом тронном зале.

— Ты пошто, братец, подбил моих деток напасть на богатырей с поверхности? Да еще меня не спросившись?! Да ты знаешь ли, что за этакое… Что это у тебя, кстати, с бородой?

— Сгорела! Понимаешь, брат, сгорела!!! Заманили! Огняными стрелами! Богатыри эти, Кощеи, Горынычи, — Черномор размазал по носу полившиеся из глаз слезы. — Св-волоч-и… Что же мне теперь, совсем, безборо-о-о…

— Да ты не реви. Говори, как дело-то было, — смягчился Морской Царь. — Слыхал я, что ты какую-то войну затеял наверху?

— А чего они?!.. Всех моих агентов из Ки-иева. А Илье М-муромцу меч-кладенец дали… — Черномор уже рыдал навзрыд. — А когда я… Они стрелой огненной. Прямо в бороду-у.

— Да ее же огонь не берет! — удивился Морской Царь. — Ты же сам мне, помнится, как-то похвалялся.

— Вот и я думал, не берет, а он еще как бере-е-е…. - карлик потряс несколькими обугленными волосками — всем, что осталось от его бороды.

— Он еще долго ныть будет, — Лебедь недовольно выгнула шею. — А куда у нас подевался Горыныч?

И следующая картинка показала Змея, летящего по небу, и яростно препирающегося с Ильей Муромцем.

— Отдай меч, упрямый осел! — шипел Змей.

— Отдавай, идиот! А то нас всех тут поджарят! Вон, Кощей уже догоняет. Долбанет ведь, не разбирая, по всем, — подал снизу голос Добрыня.

— Не отдам, — упрямо отвечал Илья. — Я слово дал.

— Ну, тогда держитесь, — устало выдохнул Змей.

— Биться будешь с Кощеем? — обречено уточнил Добрыня.

— Нет. Нырять.

И Змей, сложив крылья, камнем упал в плещущиеся внизу зеленые воды.

— Я помню это место! — радостно взмахнула крылом Царевна Лебедь. — Тот островок — это крыша «Поднебесья», самой большой башни папиного дворца! Они сейчас прямо в тронный зал упадут, — и она забила крыльями, словно захлопала ими в ладоши. Картинка в озере снова сменилась.

— Да ты успокойся, Черноморушка, — Морской Царь сошел с трона и теперь стоял рядом со своим младшим братцем, сочувственно глядя на него и только что не гладя по голове. — Ведь не может так быть, чтобы борода твоя вдруг загорелась. Ты подумай, вспомни, где допустил ошибку…

— Да не вдруг! Это они, вот они все устроили! — и Черномор указал пальцем на падающих из-под потолка Горыныча, Илью и Добрыню.

— А я что? — обезоруживающе улыбнулся Змей, зависнув в двух метрах от пола. — Я вообще мимо летел. Вижу — битва. Дай, думаю, гляну.

— А это кто с тобой? — Морской Царь, прищурившись, оглядел спутников Горыныча.

— Да так, увязались… — Змей неопределенно пожал крыльями, почти превратившимися уже в плавники.

Илья Муромец, так и не выпустивший из рук меча, стоял в неудобной позе и подозрительно, исподлобья оглядывал окружающую обстановку. Добрыня, поправив съехавший на бок шлем, подбоченился и с угрозой уставился на Черномора, который снова заныл:

— Это все они, они, братушка, надо мной издевались! И бороду они…

— Да не мы это! — возмущенно замахал плавниками Горыныч. — Я же говорю, мимо летел. А богатыри свою страну от черноморовых людишек защищали. Он им дом, между прочим, спалил. А войну вот кто затеял, — свободная от меча когтистая лапа Горыныча указала на падающего на них из-под потолка птеродактиля. — Это Кощей их стравил. Ему за все и отвечать. Вот спроси его, Морской, спроси Заморыша!

— Я тебе покажу заморыша, червяк чешуйчатый! Отдай мой меч немедленно, а не то я…

— Да я тебя в порошок сотру, интриган паршивый! — взвился Черномор. — Ты по какому праву посылал в зону моего влияния соглядатаев? По какому праву вмешался в мои внутренние дела? Брат, ты понял, это же прямое нарушение нашего договора! Припеки его трезубцем, чтоб неповадно было!

— Да кто тебя будет слушать, головешка горелая? Ты же сам, сам напал на них. Я не вмешивался.

— Так ты, Кощей, не вмешивался? — уточнил Морской Царь. Его глаза нервно перебегали от одного спорщика к другому, а на лбу пролегли глубокие морщины.

— Нет, не вмешивался! Я же говорю вам…

— То есть это не твой меч? — радостно переспросил Змей Горыныч.

— Да ты, подонок, специально дал ему меч, чтобы меня, как на живца, — вскинулся Черномор. — А потом огнем! Бороду!!!

— Отдай мой меч, Илья. Ведь ты обещал! — клокочущим от злобы голосом прошипел Кощей.

— Не могу, — беспомощно пожал плечами Илья. — Змей его не отпускает.

— Да вы сговорились! Вы все нарочно подстроили, а теперь киваете один на другого! — взъярился Кощей.

— Да ни на кого я не киваю, — насмешливо оскалил зубы Горыныч. — Ты же сам только что утверждал, что этот меч не твой.

— Да его это меч, его! Что служит доказательством намеренного нарушения договора! — визжал Черномор.

— Смотри, братец, если они сейчас же не отдадут мне меч-кладенец, то я тут устрою…

— О, вечные Силы, заткнетесь вы все или нет?! — взревел Морской Царь, схватившись за голову.

— Ну, Алеша, вот и мое время пришло. Если сейчас не оправдаюсь я перед папой, то быть мне вовек птицей. А чем так, лучше и вовсе не быть! — Лебедь обняла богатыря белыми крыльями. — Я люблю тебя, Алешенька! — и бросилась в озерную гладь.

Вода в озере замерцала золотистым светом и без малейшего всплеска Царевна Лебедь очутилась в тронном зале морского дворца.

— Папа! Теперь-то ты видишь, как ты был не прав?!

Увидев Лебедь, Морской Царь испуганно зажмурился.

— Только не говори, что все это из-за тебя…