– Нет там ничего. За четыре года всплыло бы уже.
Вильгельм покачал головой.
– Теор, у нас пока из всего есть метод и жертва. По методу я без экспертиз сказать ничего не могу, по серийности или ее отсутствию – тоже. Так что работаю с чем есть.
– Ты работаешь? – прищурился Моро. – Говорил же что Цан.
– Официально – он, я-то нашего наследника охраняю. Но неофициально – мы оба, а опыта у меня все-таки побольше. И тебя я лучше знаю.
– При чем тут я?
– А кого мне еще опрашивать? Ее друзей? Они вообще в курсе о том, что случилось?
Теор покачал головой. Если он хоть немного знал Альбу, то она едва ли стала бы рассказывать кому-то о письме.
– Вот видишь. Завтра поговорю с Альбой, да и к нашей венценосной особе пара вопросов есть – он явно знает о «Детях» больше, чем мы с тобой.
Менталист задумчиво кивнул.
– А ты пока рассказывай, кому Синегорская могла на хвост наступить. Про ГАРХ я и сам знаю, как и про всю эту историю с нашествием нежити. Но вроде был еще лич, так? И этот обезумевший менталист, который натравил дарума? По последнему делу я на допросах был, но кого-то еще могло задеть, кто все эти годы ждал своего часа…
Теор глубоко вздохнул. Применил несколько плетений, вытаскивая все подробности и всех участников прошлых историй – и принялся излагать.
Моро по ходу его речи помечал что-то на доске для записей, водя артефактным стилусом. Менталист не смог сдержать усмешки: когда-то и он делал так же…
Рассказ не занял много времени – большую часть Моро и так знал, а фамилии фигурантов всех дел Теор, благодаря плетениям памяти, перечислял без запинки. С каждой лицо Моро становилось все грустнее и грустнее, а когда список одних только отстраненных или осужденных по делу о пособничестве личу превысил тридцать человек, Хамелеон натурально взвыл.
– И ты еще считаешь, что сюда приложили руку кантонцы? Да тут десяток известных изборских фамилий!
– А ты думаешь – почему я позвал тебя на ту практику в Измененный Лес? Да еще и заставил проверять всех четверых на действия в непонятной ситуации?
– Позвал потому что обрадовался совпадающим отпускам? – легкомысленно отозвался Хамелеон. – Ладно, я уже понял масштаб проблемы. Давай попробуем зайти с другой стороны: все эти господа и дамы пять лет сидели тихо...
– Я о том и говорю. Потому Кантон…
– Лишь одна из вероятных нитей. И я еще раз спрошу: как ты думаешь, почему сейчас? Будь это акцией устрашения, то стоило проводить ее во время учебного года, когда вокруг будут все студенты и преподаватели, а не только те, кто не успел разъехаться по домам или на практику. И…
Теор поднял руку, останавливая приятеля. Он только сейчас сообразил довольно очевидную вещь: официально практика-то уже началась. То есть были те, кто еще оставался в университете по каким-то причинам, но большая часть студентов уже уехала. Уехать должна была и Альба, проходи она практику в любом другом месте кроме КМШ.
– Ты узнавал у карги, когда пришло письмо? – поинтересовался менталист.
– Ага. Чего она у вас, кстати, вечно недовольная? Еле выудил что хотел. Сегодня и пришло, но, как выразилась эта беловолосая: «Буду я еще ждать, пока эта уедет отсюда, а потом вернется и начнется: а почему не известили, а у меня все сроки ответы прошли? Или вообще – оставит тут какие-нибудь протухшие яйца или бермудову соль, а я – отмывай!».
Теор подумал, что по поводу соли надо поговорить с Вагнером. Определено надо. Но потом. А сейчас важнее выяснить, надеялся ли отправитель на то, что письмо будет тихо-мирно лежать в своей ячейке и ждать своего часа, или, наоборот, рассчитывал, что Альба, собирающаяся на две недели покинуть университет, заберет всю корреспонденцию. Ключи же от ячеек вроде нагревались, когда приходила почта…
– В общем, – продолжил Моро свои размышления вслух, – если отталкиваться от времени: или кто-то очень сильно ошибся со скоростью доставки корреспонденции, или, наоборот, очень хорошо все рассчитал. Я пока все-таки за второй вариант. Иначе бы письмо просто прислали во время учебного года. Почему она, кстати, не уехала еще? В университете практику проходит?
– Нет, в КМШ, в их летней инициативе.
Моро склонил голову.
– Я понимаю, что тут много допущений, но или наш умник, утащивший невесть откуда уникальный газ, обеспечивающий жертве пожизненные мучения – идиот, неспособный на нормальное планирование, или, наоборот, кто-то, кто очень хотел, чтобы все произошло именно сегодня. Попробуем выяснить отправителя, но, скорее всего, ящик из городских, а там срок доставки в день. Возможно, что-то где-то пошло не так, и письмо задержалось, но все же, думаю, тут скорее был хороший расчет.
Менталист, прищурившись, оглядел Хамелеона.
– Хочешь сказать, что кому-то нужно было… вывести из строя Альбу именно за день до отъезда на практику? А смысл? Целители у нас все равно дежурят, и…
Моро покачал головой.
– Я не про возможные травмы.
– Считаешь, что кому-то было важно не пустить ее в КМШ, так?
– Это может объяснить выбор времени. Рискованный, замечу, выбор: все же письмо могло остаться в ячейке или его мог вскрыть кто-то другой.
Менталист задумался, вспоминая, что объясняла ему Альба насчет того, чем собирается заниматься с подростками. В летней школе к каждой группе был приставлен педагог-воспитатель, тот, кто должен был проводить занятия с воспитанниками, поддерживать дисциплину, регулировать атмосферу в коллективе, расставлять акценты после общих мероприятий… Словом, необходимый для работы КМШ человек.
И если Моро прав насчет времени и расчетливости отправителя, но напрашивалось очевидное: на место Альбы, которая выбыла бы в последний момент, кто-то хотел протащить своего кандидата.
– Я попробую выяснить, кого должны были взять на ее место.
Моро нахмурился.
– Если кто-то сможет сложить два и два…
Менталист отмахнулся.
– У меня есть контакт среди организаторов летней инициативы в КМШ. Магистр Ярга, она из Алексии и одна из устроителей всего этого. Через нее я и договаривался насчет практики. Не думаю, что она в чем-то замешана – хотя бы потому, что не стала бы идти таким сложным путем. Могла бы просто сказать, что ситуация изменилась и практикантов не берут, да и все.
Моро отпил налитое в бокале.
– Погоди-ка... Ярга – эта не та девочка, которая…
– Это в прошлом! – вспылил Теор. – И да – отчасти и из-за той истории я уверен в ней.
– Допустим, – Моро переплел пальцы, – допустим. Вот только я хотел предложить одну вещь, которая могла бы решить проблему с риском повторения подобного инцидента, но теперь уже даже и не знаю…
– Валяй.
– Я слышал, что КМШ использует для летней школы «Ивовое поместье», – задумчиво проговорил Хамелеон, – и что там была история с одержимостью дочери его нынешнего владельца.
Теор тоже слышал об этом краем уха, но все же предполагал, что разумные взрослые люди не потащат школьников на две недели в место с настоящими призраками.
– Не думаю, что там что-то есть. Поместье проверяли.
Моро кивнул.
– Проверяли. Но я могу намекнуть кое-кому, и эта «летняя инициатива» прямо сейчас будет приостановлена Гончими и образовательным советом до тех пор, пока среди персонала не появится квалифицированного экзорциста. Во избежание, так сказать.
Теор глубоко вздохнул. Идея была неплохой, особенно если учесть, что Альба явно была настроена ехать в эту летнюю школу. К тому же Сэм с помощью своих ручных призраков может контролировать большой кусок территории, может ментально с ним связаться при необходимости…
Вот только менталист жену хорошо знал и прекрасно понимал, как она отнесется к необходимости одним днем все бросить и на две недели переехать в поместье с полусотней подростков. Он с грустью оглядел принесенное Моро и заметил непочатую бутылку.
Хамелеон, проследив за его взглядом, подмигнул:
– Я еще помню, что Сэм любит. Надеюсь, это поможет.
