– Оттуда идут все помехи. Там кто-то молится над гробом, и к нему стекает свет…

– Это наша ближайшая цель, ан Ларита, – изрёк Карамо с вдохновенной решимостью. – На «Быке» мы доберёмся туда скоро и… надеюсь, незаметно. Осталось точно определить место, куда мы должны попасть.

– Могу сделать локацию, – тотчас предложила Лара. – Надо пролететь… миль триста-четыреста на север или юг, и снова спросить ключ, тогда линии пересекутся.

– Так и сделаем. Я поистине счастлив обрести в вашем лице, ан, столь преданную и отзывчивую сторонницу. Вы представить себе не можете, как я рад тому, что не одинок сейчас, когда цель близка…

Его лицо – ещё вчера вечером словно пеплом присыпанное, с устало померкшими очами, – теперь светилось уверенностью, было одухотворённым, даже воинственным.

«Ага, он раньше на сына надеялся, – сообразила Лара, – но у них случилась ссора на разрыв и в клочья…».

Она решилась намекнуть, что догадалась о кое-каких тайнах:

– А другие братья? в смысле – кто-то может дело продолжать?..

– Ларита, – заглянул он ей в глаза, – вы состоите в союзе и знаете, что значит клятва. Моя клятва – о великом ключе. Я могу снять её с себя, но примет её лишь достойнейший.

– Ключ – это очень важно? – тихо молвила она.

– Есть две святыни, умереть за которые – счастье. Животворный гроб Девы-Радуги в Святой Земле и небесный ключ, разделённый и скрытый по Миру. Я верю, что смогу найти его и… может быть, соединить. Тогда жизнь имела бы смысл.

– А если небо откроется – что тогда? – Лара чувствовала, что терзает чувства кавалера, как незажившую рану, но сейчас он был доступен – как же не заглянуть в его книгу тайн?

Иногда женское любопытство – вроде пытки в инквизиции, у «колпаков».

Глаза Карамо стали строже и внимательней. Похоже, он спохватился, ощутив, что ему лезут в душу.

– Говорить об этом рано – ключ не собран.

– Но всё-таки?..

– Хотите принять на себя мою клятву? Вряд ли она вам по плечу. Вы слабая…

– Почему? два ведра поднимаю, а они по двадцать фунтов каждое.

Кавалер отечески улыбнулся:

– Сила не в том. Мало поднять – надо нести, причём долго.

Загадочная мощь говорящего металла предстала Ларе в угрожающем, опасном виде. Голос, звучавший из пепельно-золотистых предметов, был настолько чужим, что разгадать его – невозможно. Наверно, не один медиум прижимал предмет ко лбу, стараясь вникнуть в суть слов, но леденяще холодный кусок остался закрытым, как ларчик с секретным замком. Сколько было их, слышавших голос ключа?.. может, они уже умерли, а голос всё звучал, всё просил: «Соедините составные части…»

Она звала сотни лет без устали – молодая женщина, волшебный дух, заточённый в металле.

– Вы не готовы, – мягко убеждал Карамо. – Есть условия, их надо выполнить…

– Я попробую.

– Первое – светлая кровь. Стремитесь к дворянскому патенту.

Лара кивнула. Когда жаждешь чего-нибудь – ничто препятствием не кажется.

– Второе – орденское звание.

«А какой орден выбрать?.. ой – то есть, в какой примут?.. только не в безбрачный!»

– Третье исполнено – вы по природе избранная, медиум…

«Отлично!»

– Четвёртое я назову вам позже.

– Надо быть незамужней? – скрыв тревогу, спросила наугад Лара. Со святынями всё непросто. Иные, говорят, замужних и женатых отвергают, поэтому им служат лишь монахи и монашки.

– Придёт время – узнаете. Так вот, ключ позволяет лично обратиться к Богу и спросить его.

– Любому позволяет?

– Только медиуму. Никто другой ответа не услышит.

– И о чём спрашивать?.. – Ларе стало не по себе. Как это – «лично обратиться к Богу»? Сама мысль о том, что она – простая дочка кровельщика, – может спросить Отца Небесного и получить ответ, приводила её в трепет. Ну, прямо ересь! Громовержец – это же творец Мира. Он был, есть и пребудет вечно, и вдруг какая-то девчонка снизу пискнет: «Боже, это я, Лара Динц!»… Он только бровью поведёт – и сметёт её палящей молнией за наглость.

– Я пытался написать свои вопросы, – откровенно сказал кавалер. – Составлял их в дневнике, вычёркивал и снова писал. Хотя мне в любом случае не суждено задать их – я не медиум. Наверное, каждому стоит об этом задуматься – чтоспросить?

Помимо воли в голове Лары появлялись и гасли вопросы: «Кто меня по-настоящему полюбит? кому я могу довериться? А сколько у меня будет детей? А я не умру родами? Сколько лет мне жить?»

Нет, всё не то!

«А когда кончится война? кто победит – мы или дьяволы? Почему люди такие звери, друг друга мучают? Можно ли замириться с мориорцами, как это сделать?.. А может, Ты придёшь ещё раз, чтобы нам помочь? у нас всё так сложно, так несправедливо… Вообще, зачем мы живём – неужели только затем, чтоб умереть?..»

– Ан, я сердечно благодарен вам, – церемонно склонившись и бережно взяв её руку, Карамо коснулся губами тыла кисти, заставив Лару приятно смутиться. – Сегодня вы – моя путеводная звезда. Завтра после обедни мы снимемся с причальной башни и полетим на юг…

– Уже завтра?.. – Она опечалилась, поняв, что пёстрый Панак исчезнет из её жизни – быть может, навсегда.

– Дирижабль постепенно теряет несущий газ, ему нельзя долго висеть на приколе. Практикуйтесь в стрельбе, гуляйте, развлекайтесь – это ваши каникулы! Все мои люди – в вашем распоряжении как защитники и провожатые.

– А я… – Лара прикусила губу, раздумывая – стоит ли говорить с Карамо о Юнкере?.. – В посольстве у язычников есть человек, который…

Кавалер тотчас изменил тон, его лицо стало замкнутым:

– Больше не упоминайте о нём. Он – отверженный.

– Но ради такого дела… если оно так много значит… Он мог бы нам помочь. Он хочет помочь!

– Цена его помощи слишком велика.

– По-моему, он несчастный, – не сдавалась Лара, в душе боясь, что кавалер вот-вот разозлится и велит ей выйти. В конце концов, это их с Юнкером ссора, а она в стороне. Но те, кто почитает святых Ларов, должны стоять друг за друга! тем более – медиумы. – Он и дурман стал курить, чтоб забыться… Он же вам не чужой, гере Карамо! – выпалила она напоследок.

Кавалер прикрыл глаза и перевёл дыхание, чтобы не сказать какую-нибудь резкость.

– Вы по молодости слишком жалостливы, ан. Есть вещи, которых не прощают – даже за величайшие услуги. Мой совет: держитесь от него подальше.

Лара покинула Карамо в раздражении:

«Что он, сто тысяч у тебя украл и прокутил? Раз уж родился дитёнок – так люби его, а не отбрасывай!..»

За порогом коттеджа её встретил разгорающийся день. Она опустила пониже поля шляпки, чтобы загар не лёг на нос. Надо переодеться в лётный костюм, найти Сарго и пойти с ним в тир…

«…потом с девчонками в купальню! Помоемся, с Анчуткой поиграем… А домой к себе зазовём Котту! У него здорово петь получается. Я – путеводная звезда, тра-ля, ля-ля!»

Тень сошла с души. Радуясь солнцу и ветру, Лара пошла чуть не вприпрыжку, даже слегка пританцовывая и напевая одними губами песню штурмовой пехоты:

Чтоб идти за блуждающей тёмной звездой!

Трам-тарам-пам-пам!

Ля-ля-ля, за блуждающей тёмной звездой!

Встречный дицер-красноармеец заметил веселье девчонки, остановился, щёлкнул каблуками и лихо козырнул ей, заодно подмигнув – Лара, на миг задержав шаги, как в танце сделала книксен с невинной ужимкой и поскакала дальше, довольная собой и всем миром.

Восемнадцать веков тому назад

Средняя Кивита, владение Лацийского Консулата

– Выбирайте! Или вас сожгут заживо, или вы принесёте жертвы благим богам во имя консулов-правителей и растопчете ваш символ. Те, кто раскаются, получат жизнь в награду. У вас есть время, пока сыплется песок в часах.

Объявив своё милостивое решение, судейский перевернул часы, и жёлто-серый песок неслышной струйкой побежал из верхней колбы в нижнюю.