- Ближе к делу, – перебил я её. – Как ты можешь сделать так, чтобы и рыбку съесть и на, кхм, кол сесть?
- Как-как? Это откуда и что означает? – заинтересовалась моим афоризмом собеседница. Пришлось ей объяснять суть, а потом ждать пару минут, пока девушка отсмеется.
- Ох, – негритянка смахнула пальцем слезинку с ресницы, – умеют же у вас в России интересно и метко шутить. И скажу, что эта фраза идеально подходит к моему предложению.
- Пока что я его не услышал… спасибо, красавица, – поблагодарил я официантку, которая принесла заказ.
- Ты в курсе, что половина южной Африки оккупирована механоидами, а мыс Доброй Надежды и вовсе занят их базой?
- Разумеется. К чему ты это рассказываешь? Постой, дай догадаюсь, нужно выгнать их с мыса и тогда мне разрешат основать свободный род, так?
- Почти, – кивнула она. – Только за очистку мыса победителей наградят кланом.
- Ого! – искренне поразился я.
Создать род в мире было не так-то и просто. А уж основать клан и вовсе чуть ли не фантастика. Дело не в каких-то предубеждениях или законах, в отсутствии нужных людей на роль лидера или в деньгах. Нет, тут всё упиралось в менталитет местных. Большая часть кланов вела свои корни из седой древности и тогда же они начали работать над своим Словом и Честью.
Думаю, что всеобщим голосованием всеми значимыми кланами было принято неофициальное решение не пускать в мир новые кланы. Тут и ревность, и зависть, и просто гордость, что мы-то ого-го какие крутые и не хотим, чтобы кто-то из деревенщины сравнялся с нами. Возможно, мои догадки нелепы и сумбурны, но, когда я знакомился с историей этого мира, то узнал, что с момента уничтожения Румии в мире появилось всего несколько десятков кланов. Да и то ими просто заткнули брешь, которая возникла из-за гибели миллионов людей и всех тех кланов поголовно, что укатили на Шкегер вместе с армиями в надежде отхватить там солидный кусок территорий.
Вся суть в сложности получить родовое имя (и тем более клан) сводилась к невысказанным словам прочих: наши предки прославляли имя рода, а кто ты и чем можешь гордиться, что претендуешь встать рядом с нами? Вот такая политика, которая фактически похожа на политику Рокфеллеров с Земли-1, что крайне-крайне редко впускали в свою семью людей со стороны, хотя с их-то состоянием они могли размножиться на порядок больше, чем есть в реальности.
- И никто не рискнул ни разу уничтожить базу и получить имя? – спросил я.
- Пробовали, но неудачно. Нет ни у кого сил для этого, кроме армий государств и сильных кланов. Но одним это не нужно, вторые без приказа не полезут, и обе эти силы умеют считать деньги, которых придется потратить в многомиллионном исчислении на зачистку территории от механоидов. И именно деньги мешают наёмникам и слабым или свободным родам самостоятельно решить проблему с железяками. А ведь потом придётся какое-то время удерживать мыс, ведь до материка механоидов рукой подать оттуда и они точно не пожелают спустить с рук такой щелчок по носу.
- Деньги, – повторил я, потом вздохнул. – А у меня они откуда, Агбейла? Или ты сейчас скажешь, что знаешь, где лежит клад на стопятьсот миллионов?
- С твоими способностями ты можешь их заработать, – пожала она плечами.
- Угу, заработал уже – чуть головы не лишился, а теперь в перспективе маячит золотая клетка и тройное оцепление надсмотрщиков в наглаженных ливреях, – буркнул я. – Говори суть, а? Знаешь же, что мне со своей семьёй и нанятыми наёмниками никак не под силу выполнить зачистку мыса.
- До мыса ещё рано, всему своё время, – улыбнулась негритянка. – Вот тебе подоплёка истории: несколько лет назад двадцать самых сильных и влиятельных кланов Африки собрались и порешили, что наличие врага на мысе Доброй Надежды очень сильно мешает им, как и Дикие Земли на юге материка, где сосредоточено очень много разработок полезных ископаемых. Был поставлен вопрос, что нужно врага стереть в порошок. Вопрос всем понравился и за его решение все проголосовали. А вот дальше начались проблемы – никто не хотел рисковать своими бойцами и деньгами, никто не хотел подчиняться своему конкуренту, и в итоге на механоидов отправилась большая армия, но разобщённая. В результате, выжившие едва смогли уползти по своим феодам обратно. После этого случилась небольшая межклановая война, когда слабые посчитали, что сильные уже не такие и сильные и решили занять их место. Ну, кому-то там это удалось, но большая часть голосовавших до похода на южное побережье остались на своих местах, а наглых выскочек вырезали под корень. Разумеется, кроме тех, что оказались в этой двадцатке, доказав, что могут и имеют право там заседать. После этого проголосовали заново и решили, что тот род или даже безродный лидер, который сумеет освободить мыс Доброй Надежды от механоидов, получит клановый герб. С африканской пропиской, разумеется, но и это немало. Он получит прямой выход на международную арену, куда свободным родам не пробиться, а тем, что ходят под кланом, просто не дают прыгнуть выше головы.
- Агбейла, это всё хорошо, но я опять ничего интересного и полезного для себя не услышал, ты впустую тратишь моё время, – перебил я её.
- О, боже, – закатила наёмница глаза к потолку, – что ты такой нетерпеливый? Ладно, хочешь быстро? Будет тебе, как сказал, суть. Прямые атаки на мыс не удались, механоиды понемногу расползаются по югу Африки, населения давно уже нет до самой границы с Зимбабве. Южные районы Намибии и Ботсваны обезлюдели раз в десять и сейчас там Дикие Земли, в которых хозяйничают банды, кланы и роды изгоев, побережье Намибии часто попадает под удары механоидов, которые несколько раз нападали даже на Намиб в Анголе.
Кроме того, что побережье Южной Африки очень плодородное и способно прокормить миллионы людей, так ещё и богато полезными ископаемыми. Та же Оранжевая щедра на золото, да и на алмазы те территории богаты. А северная территория ЮАР и вовсе содержит чуть ли не треть всех мировых запасов драгоценного металла, это я про место Витватерсранд, где на пять километров под землю стали бурить шахты в поисках золота, пока там всё к чертям не разбомбили механоиды.
И всё это люди использовать не могут, так как большую часть времени пришлось бы воевать, а не строить шахты и заботиться о посевах. И тогда африканская двадцатка постановила, что тот, кто сумеет закрепиться на юге Африке, там, где сейчас стоят заброшенные разрушенные города и встречаются патрули разумных машин, создать крепкую базу, наладить быт и не давать механоидам хозяйничать в прежней манере, тот получит родовой герб. Но только после того, как продержится ровно полгода и при этом не станет сидеть за стенами, отсчитывая дни. Европейским родам и отрядам наёмников это не нужно, слишком большие затраты, слишком туманные перспективы. Да и к африканскому, так сказать, гражданству они пренебрежительно относятся. Местные же слишком бедны, да и что там говорить – ленивы и нетерпеливы, им куда проще грабить соседей и резаться между собой. А золото и камни можно получить во время рейдов в Дикие Земли на юге.
- Вот как, – произнёс я, заинтересовавшись её словами. – И много уже получили?
- Это озвучили всего три месяца назад, – ответила та, – так что, пока никто.
- А построили базу?
- Я знаю только про одну, и она в районе разрушенного Йоханесбурга на золотых рифах, туда механоиды частенько заскакивают. В основном это авиаштурмовики, которые там причёсывают местность из пушек и ровняют бомбами и ракетами, а сами же люди редко отправляют патрули в их сторону, больше моют золото. Думаю, двадцатка только посмеётся на них через полгода. Ещё две базы были заложены на западном побережье и в Лесото, но про них никто ничего не знает. Возможно, там уже давно никого в живых нет.
- Интересно, заманчиво, но опять, ни денег нет на такое, ни сил. Там как бы не тяжелее выходит, полгода обеспечивать быт базы и отсылать патрули к механоидам – как бы не вышло, что штурм мыса выйдет единовременно дешевле, чем такая долгосрочная операция. И неудачные попытки закрепиться это подтверждают.
