Отыскав в кустах заранее приготовленную маскнакидку, я укрылся ей и стал ждать подходящего момента, когда можно будет отправить дубля на дело.

Мне (или нам) продолжало везти со страшной силой. Я-дубль услышал, как кто-то прошёлся по коридору, открывая двери и на некоторое время затихая. По всей видимости, после моего выступления на местной сцене охрана решила окончательно развеять свои подозрения, что я вызвал, и исследовала ту территорию, где я успел не только побывать, но и оказаться просто рядом. Зашли и в комнату, где я прятался. Охранница открыла дверь, щёлкнула выключателем, зажигая лампы на потолке, прошлась по помещению и вышла. На всё она потратила времени не больше минуты. По всем признакам было видно, что проверка проводилась на «отвяжись».

Дальше пришлось просто ждать.

Я лежал под кустами, страдая от холода и сырости, хотя накидка была тёплая, а место оборудовано мягкой тёплой «пенкой», на которой лежать было само удовольствие. Я-дубль страдал практически от того же самого, будучи без одежды и находясь в помещении, где отопление не работало или работало вполсилы.

Мне предстояло дождаться позднего вечера, чтобы начать действовать.

Спустя два часа я почувствовал сильную усталость. Всё-таки, использовать столько времени Дар — это для меня на пределе сил. И эффект от укола стимулятора, который я сделал перед тем, как направиться к КПП, стал сходить на нет.

Что ж, значит, пора действовать, а то будет поздно.

Я-дубль включил наушник в виде горошины, который вложил в ухо. Микрокамера была снабжена клейкой поверхности на тыльной стороне, специально для того, чтобы я сумел приклеить прибор себе на лоб. И микрофон с точно такой же липучкой я приложил к шее.

— Раз, раз, — прошептал я. — Кошка в канале, кто меня слышит?

Позывной был выбран на тот случай, если передачу сумеют перехватить противники. Вот пусть думают, что под ним скрывается женщина. Тем более что модулятор превращал любую речь в голос бесполого существа.

— Кошка, это Лампа, — прозвучал в правом ухе голос, по которому совершено было не разобрать, кому он принадлежит, не определить ни пола, ни возраста. — Слышимость на четыре.

— Слышу тебя отлично. Операцию завершила, ушла на контрольную точку.

— Принято, Кошка.

Ох, как же меня гоняли по этим радиопередачам. Я хотя бы раз, но передавал сообщение от лица мужчины, просто машинально так выходило. И вот сейчас чуть было не сказал «ушел», «завершил». К слову, кодировка тоже была придумана, чтобы ввести в заблуждение «слухачей». Чем больше будут гадать и ошибаться наши противники, если нам не повезёт и радиосигнал наших передатчиков перехватят, тем нам только в плюс.

Я дошёл до двери, повернул ручку и совсем чуть-чуть приоткрыл ту. В узкую щелочку осмотрел часть коридора, которая мне была доступна. Не заметив опасности, я раскрыл дверь шире и выскользнул из комнаты.

План здания я заучил во время репетиций. И настолько хорошо, что мог наощупь, считая шаги, сориентироваться в морге.

А вот и дверь в зал с холодильными камерами.

— И где мне тут искать нужные ячейки? — пробормотал я себе под нос, оглядывая две стены, усеянные квадратными дверками, будто экзотической кафельной плитной отделанные. Навскидку там было не менее сотни ячеек. — Ладно, начну с дальних, логично рассуждая, тела должны были убрать подальше от входа, как в том морге с засадой.

К сожалению, логика моя спасовала. Если подойти к делу с шуткой, то в очередной раз женская логика посмеялась над мужской: камеры с трупами я нашёл буквально у самой двери. Но отмечу, что нашел быстро. Просто обратил внимание, что включены далеко не все ячейки, значительная часть не работает и там, соответственно, пусто. Прошёлся вдоль стен, касаясь ладонью дверок. Несмотря на теплоизоляцию, те, которые работали, отличались немного пониженной температурой.

Во всём морге из ста пятнадцати камер были заняты всего девятнадцать штук.

Всего девятнадцать тел, все в непрозрачных толстых мешках из тонкого пластика на магнитной застёжке, которыми местными пользуются везде в королевстве, «молний» и заклёпок-кнопок тут я видел очень мало.

Все тела принадлежали женщинам, которые умерли насильственной смертью, многие трупы были очень сильно обезображены: обожжены, изрублены, раздавлены. Несколько мешков были заполнены кусками тел, в которых с трудом можно было опознать человеческие органы.

— Стой! Стой! Назад! — от громкого крика в ухе я даже вздрогнул. Бездушность голоса и громкость невольно заставили подумать о потустороннем. — Наведи камеру на последних двух!

Я вернулся к просмотру тел из восемнадцатой и девятнадцатой ячейки. Там лежали тела молодых женщин с отлично сохранившимися лицами. А вот их туловища были превращены в месиво из мяса и костей, будто, по ним каток проехал. Не понятно, что могло заставить кого-то из девушек сорваться, вон даже позабыла о кодировке.

— Всё? — уточнил я.

— Всё.

Закрыв ячейки, я разломал электронные шпионские штучки, а обломки забросил в самую верхнюю камеру на противоположной стене. Надеюсь, их долго не найдут. После этого развеял дубля.

— Ох, жизнь моя жестянка, — простонал я, выбираясь из-под куста и сворачивая вещи в тюк. Затем трижды щёлкнул радиостанцией, выждал две секунды и ещё раз повторил этот сигнал. Спустя пять минут рядом остановилась машина с Хванной.

— Это не чиновники, погибшие в ходе покушения, — огорошила меня Хвана. — Половина тел в морге принадлежат нашим. Может быть, та парочка неопознанных из числа чинуш или их телохранителей, но я, если честно, сомневаюсь в этом. Ну, смысл развозить их по разным моргам?

— Ваши? А-а, те бойцы, которые сюда по тревоге отправились, — не сразу понял я, о чём идет речь. Усталость и откат после долгой поддержки Дара сказывались на сообразительности. — А остальные кто?

— Не знаю. Может, агенты той самой оперативницы, с которой всё началось. Или кто-то ещё, — пожала она плечами.

— А зачем их хранят в этом морге?

— Сан, спроси чего полегче, — зло бросила мне электронщица. — Знала бы — не пришлось бы лезть в это паучье логово.

Девушка выглядела слишком взвинченной, что тот шарик, до которого достаточно спичкой коснуться, чтобы он взорвался как от прокола иглой.

— Выходит, Викесса правильно сказала, что нам нужно посмотреть на тела чиновников. Может, она уже видела их до того, как приняла препарат для стирания памяти? — вздохнул я.

— Не знаю. Приедем и спросим у неё самой.

К сожалению, Викесса не дала нам никакой конкретики.

— Знаете, я даже совсем не уверена, что имела в виду подмену тел чиновников на наших девочек, — задумчиво произнесла она, и вновь взялась массировать виски. — Когда я узнала о покушении на тот кортеж, то мелькнула мысль, что важно увидеть именно их тела, тех, кто ехал в машинах и там погиб.

— Больше ниточек нет, — некрасиво скривилась Хвана. — Нужно искать опять.

— Может, для начала скатаемся в ту лабораторию, где произошла авария? — предложил я. — Вдруг, там что-нибудь отыщем?

— Скатаемся, но завтра. А сегодня я попробую что-то ещё отыскать в сети. Как бы знаем уже больше, чем до этого. Например, что кто-то из барновцев или даже весь их клан по уши увяз в этом деле.

— Кого-нибудь захватить и допросить, — выдвинул я новое предложение.

— Какой прыткий, — фыркнула электронщица. — Было бы так всё легко.

— Придумай тогда сама, — пожал я плечами.

— Придумаю.

На этом разговор сам собой заглох. Хвана осталась корпеть с планшетом, выискивая свои «крошки» в сети, я же с Викессой разошлись по своим номерам.

— Я его пытать не собираюсь, — наотрез отказалась Хвана.

— И я, — быстро сказала Викесса, когда я перевёл взгляд на неё.

— Мне предлагаете, белоручки? — сквозь зубы произнёс я. — Что-то со мной так не цацкались. Грозились распустить на ленточки, руки распускали.