Долго мне наслаждаться двумя идеальной формы и размера сокровищами не дали. Не прошло и минуты по моим ощущениям, как Кристинка взяла мою ладонь своей и требовательно опустила её к себе вниз животика, засунув в трусики, которые от влаги из её киски можно было выжимать.

И как только мои пальцы коснулись её половых губ, влажной горячей щёлочки между ними, как она свела ноги вместе, взяв мою руку в плен.

Мне понадобилось полминуты, чтобы очень быстрыми движениями ладонью довести девушку до сильнейшего оргазма. Ещё и воспользовался своим Даром, совсем чуть-чуть, максимально усиливая всплеск удовольствия у своей любимой.

– У-у-у! – буквально провыла она, выгнувшись на кресле, подаваясь навстречу мне и сжимая бёдрами мою руку с необычайной силой.

Кто-то впереди что-то невнятно пробормотал не самым благодушным тоном. А сидят там Руста и Мира, Сури же занимает кресло позади меня и Кристинки.

Моя рука всё так же находилась между ног девушки, хотя она уже расслабилась и сейчас спокойно лежала на боку, смотрясь со стороны спящей. Наконец, она шевельнулась, протяжно вздохнула и открыла глаза. Её бёдра раздвинулись, давая мне свободу.

– Санчик, теперь моя очередь, – подмигнула она и подалась мне навстречу. – Приподними своё кресло…всё, хватит.

Как только я оказался выше её, она ловко расстегнула молнию на моих брюках, запустила в ширинку ладошку и вытащила мой член, который сильно сдавила своими пальчиками, а чуть позже потянулась к багровой блестящей головке губами…

Фрагмент 6

— Ох, блин, что ж здесь так холодно-то? – пробормотал я, кутаясь в тёплую куртку. — У соседей, у исландцев да финнов, то есть, и то теплее, вроде бы.

Мы, наконец-то, оказались в России. Проскочив «зайцами» через порт Архангельска, мы встретили проводников, которые вывели нас из города. К слову, насчёт «зайцев» – это только называл я так процесс нелегального проникновения в страну. На самом деле наша пятёрка с комфортом провела время в обычных люксовых каютах лайнера, который доставил нас и попутчиков из Финляндии. Никто не спрашивал паспорта, не проводил досмотр. Просто помощница капитана вывела нас с корабля не с основной толпой, а немногим раньше, при помощи катера, который высадил в глухой части порта, смотрящейся заброшенной. А потом встреча с парой женщин, которые на машине привезли в загородный коттеджный посёлок, где нас ждали вещи и снаряжение для дальнейшего путешествия. Большую часть пути мы проделали с комфортом, сидя в тёплом салоне автобуса «форд». Но финальный отрезок пришлось ехать на снегоходах. Вообще, как я понял по оговоркам проводников, здесь это один из самых ходовых аппаратов. Снегоходы да болотоходы, причём последние чаще всего вышли из рук местных кулибиных.

Не знаю, чего стоила такая подготовка мадам Фоке, но трудов она вложила очень много. Чую, что мне придётся постараться ой как сильно, когда она выставит к оплате долг.

— Потому что здесь зима, Санлис, – сообщила мне Кристина. – Да здесь и летом бывает такая погодка, что снег можно увидеть.

– Снег? — не поверил я.

— Ага, – подтвердила она. — Не каждый год, конечно. Но раз в три-четыре лета у природы происходят такие казусы.

-- Тут же до Нижнего не так уж далеко, а я там бывал и летом, и зимой и что-то не замечал ничего такого.

– Вот же ты Фома-неверующий, – покачала головой девушка. – Да ещё и с географическим кретинизмом. Какой Нижний Новгород, если ты о нём? Тут по трассе в ту сторону, про которую говоришь, самое ближнее – это Вологда. И в слове «ближнее» стоит поставить кавычки.

– Ещё Котлас, это по реке туда, – махнула рукой на юго-восток наша проводница. – Тоже большой город. Тут по Двине, почитай что, сплошь города стоят. В тайге мало кто живёт, в основном староверы да сектанты, ещё сезонные посёлки промыслового люда – охотники, лесорубы…

– Лесорубы зимой? – перебил я её.

– Конечно. Самый хороший лес как раз зимой и заготавливается.

– Это конечно очень интересно, но скоро будет озеро? – с раздражением произнесла Мира. Хотя чему она злилась – ума не приложу. Она единственная из всех не страдала от холода, умело пользуясь своим даром. Даже одета была очень легко – джинсы, лёгкие сапожки, сделанные под унты, да короткий пуховик. Таких модниц полно в той же Москве, где редко температура опускается ниже минус пятнадцати, а при минус двадцати там уже метеорологи поднимают панический вой, начиная пугать аномальными морозами.

«Тьфу, – мысленно сплюнул я, – их бы сюда, где днём под двадцать пять мороза».

Община раскольников поселилась у некоего озера Красное, что лежит севернее Северной Двины. Летом здесь довольно сложно пройти из-за множества болот. Дорог фактически раз-два и обчёлся, за ними почти не следят, так как раскольники не любят контактировать с внешним миром. Все отношения связаны с рынком, где торгуют дарами с полей и огородов да специализированными магазинами – автозапчасти, одежные, сельскохозяйственные и в том же духе. По словам проводницы, даже в супермаркетах их сложно заметить, так как они отдают предпочтение простым продуктовым магазинам. Часто бывают на рынках, но в основном в качестве продавцов, торгуя тем, что самостоятельно вырастили на грядках, в хлеву, собрали в лесах.

После всех этих рассказов я представлял посёлок у озера, который был конечной целью нашего путешествия, эдаким фортом времён двухвековой давности. То есть: почерневшие от времени срубы, крытые дранкой или соломой; колодцы с «журавлями» в центре улиц; стаи домашней птицы, мычанье и блеяние из-за заборов; печные трубы, исходящие дымом; сани, запряжённые лошадьми, разъезжающие по заснеженным улочкам, и всё это обнесено высоким частоколом. Но из всего этого едва ли половину увидел. В реальности посёлок раскольников выглядел точно так же, как сотни деревень в центральной части страны – в Тульской, Рязанской, Калужской областях и многих других. Дома как рубленые, так как и кирпичные, хотя таких очень мало, наверное от того, что строевой лес тут под боком, а вот кирпич нужно везти издалека. Дымят печные трубы и даже слышны голоса живности из-за заборов всевозможных форм и размеров, от низенького редкого штакетника, до двухметрового из цветного или оцинкованного профлиста. Никаких колодцев не увидел, как и саней. Зато приметил пару тракторов, лишь слегка припорошенных снегом, несколько стареньких «уазиков» и «нив».

И никакого частокола!

Я невольно поймал себя на мысли, что немного разочарован открывшейся картиной. Слишком всё, что ли, банально? У меня на базе и то куда больше можно найти примечательных образов, чем здесь. Вот разве что местная церковь совсем не банальна, выделяется несколькими деревянными фигурами, которые грубо изображают мужчини женщин. Первых куда больше, все они бородаты, имеют суровый вид и одеты в длиннополые кафтаны или рубахи, подпоясанные верёвками. Наверное, это и есть апостолы, которые волею местных верующих в незапамятные времена сменили свой божественный статус славянских богов.

– Администрация вон там, – указала проводница на большой дом перед небольшой площадью, в центре которой стоял деревянный трёхметровый крест из толстого бруса. Крест был выполнен в манере, когда от верхушки к концам горизонтальной поперечины шли две доски, вроде бы как ромб получался.

На самой администрации на конце находились две лошадиные головы, выполненные в подчёркнуто грубой манере.

Внутри сидели всего две пожилые женщины, чуть-чуть им оставалось до того момента, когда их станут называть не тётками, а бабками.

– Здравствуйте, – поздоровался я, чувствуя себя неловко под острыми, каким-то прям въедливыми взглядами, забирающимися под кожу. – Я хочу поговорить с главой посёлка. Это можно устроить?

– А причина какая? – скрипучим простуженым голосом произнесла первая.

– По личному вопросу.

– Что это за личные вопросы такие, юноша? – поинтересовалась вторая.