Решил отыскать Уллису, чтобы поинтересоваться у той состоянием Тика. Найти–то нашёл, но поговорить не смог — та ещё спала. Будить старейшину вампиров не стал. Тик дрых рядом с ней в той же палатке.

«Ну, надеюсь, что с парнем всё в порядке, — подумал я, отходя от их жилища. — Будь иначе, то Уллиса обязательно разбудила бы меня».

Походив вокруг вертолётов, я вернулся к аномалии. Делать было совершенно нечего, на меня навалилась скука. Это чувство за последнее время уже стал забывать. Не тянуло меня и поработать с Даром. Чувствовал, что толку из этого не будет. В таком состоянии я провёл больше полутора суток, считая и те несколько часов, которые выделил на сон на второй день ожидания.

Когда големы взялись за верёвки и стали вытягивать саркофаг из аномалии, меня стала бить нервная дрожь. Да, я чувствовал, что с супругой всё в порядке, и наша связь стала необычайно крепкой. Но при этом в подсознании сидел червячок сомнений и страха за Аню.

Едва только саркофаг оказался на нормальной земле, как я бросился к нему и сдвинул крышку.

— Аня! Анюта, ты как? Милая, проснись!

Девушка лежала с закрытыми глазами. С момента, как я защёлкнул фиксаторы на её теле, ничего не изменилось. От крови не осталось ни следа, будто её и не было.

— Витя, ты мне опять снишься, — пробормотала она сонно и открыла глаза. — Или нет?

— Конечно, нет! Я стою рядом с тобой наяву, — облегчённо произнёс я, услышав её голос. С моей души словно огромный камень свалился.

Девушка несколько раз моргнула, сонно улыбнулась и потянулась ко мне… и у меня глаза на лоб полезли, когда увидел, как её тело свободно прошло сквозь мифриловые пластинки–застёжки. Миг — и она неведомым образом выбралась из саркофага и встала рядом со мной, крепко прижавшись и обняв меня руками.

Мысль, что она стала бесплотной, тут же развеялась, когда мои ладони коснулись её спины.

— Витя? — она вопросительно посмотрела мне в глаза, видимо, почувствовав, что я напрягся. — Что с тобой, ты боишься меня?

Рядом растерянно чертыхнулся Тесак. А потом раздался лязг металла доспехов по камням и я услышал:

— Истинная!

Это Уллиса с Тиком распростёрлись ниц перед нашей парой.

Эльфам удалось заманить армию проклятых в ловушку. По крайней мере, они считали так. Несколько тысяч зомби, химер, энтов во главе с Чёрной Лучницей стояли на огромном лугу рядом с широкой рекой. Напротив них примерно в трёх полётах стрелы стояли две тысячи эльфов и наёмников других рас.

Четыре эльфийских Дома выставили половину своих лучших воинов. Вот только сами Дома были далеко не лучшими. Все те, кто стоял сейчас на поле у реки знали, что их используют. Могли они отказаться? Да, могли, но тогда старшие Дома пропустили бы проклятых к ним, чтобы потом отогнать тех от мелорнов, когда нападающие и защитники истощат свои силы. Так уже было со Звенящим Чистым Ручьём, который отказался отдать свою гвардию и магов на защиту старших домов. Проклятые уже подошли к рубежам этого Дома и его глава с советниками решили оборонять свои земли, а не чужие. Возможно, отбить натиск врагов у них получилось бы, вот только к тем подошли подкрепления. Старшим Домам удалось неизвестным способом отвести основную армию врагов от своих границ, и та присоединилась к крупному отряду, который атаковал Дом Звенящего Чистого Ручья. Позже эльфийская армия старших Домов ударила в спину проклятым, уже празднующим победу. Эльфы смогли не только нанести противнику серьёзный урон, но и уничтожить мелорн, который уже стал изменяться под влиянием скверны. И кто бы знал, каких усилий стоило воинам Лесного царства поднять руку на священное дерево.

«Или просто проклятым только на руку, когда мы между собой грызёмся и оставляем друг друга без помощи. Потому они и готовы использовать любой повод, — с горечью подумал Ролиендар глава Дома Изумрудного Папоротника. — Проклятые только сильнее становятся с каждым нашим убитым. А мы слабеем».

Пожилой эльф стоял в середине войска вместе со ста тридцатью простыми воинами и гвардейцами из своего Дома. Вместе со своим вторым сыном и невесткой. Молодые эльфы были лучшими инженерами в доме, могли настроить баллисты и «скорпионы» так, что они с трёхсот шагов могли попасть дротиком в глаз или камнем в голову любому врагу. Сейчас эти двое командовали расчётами пяти «скорпионов». Машины и снаряды к ним были на совесть зачарованы магами старших Домов.

Внезапно вся армия заволновалась, кое–где во весь голос зазвучали проклятья и богохульства вперемешку с молитвами. Большей частью, этим отличились наёмники. Но хватало и сквернословящих эльфов. Впрочем, Ролиендару только статус и воспитание, оттачиваемое на протяжении многих десятилетий, не дали присоединиться к ним.

— Чёрная Лучница!

— Кровавая Сука!

— Миньон проклятых!

— Проклятая Паучиха!

Несмотря на такое количество звучащих прозвищ, все они принадлежали всего одному существу. Отвратительному созданию с чёрной гладкой кожей, светлыми волосами, прекрасной верхней частью женского тела и отвратительной нижней. Химера, состоящая из живого тела и корней мелорна. Ещё более кошмарным был огромный ассиметричный лук в руках Чёрной Лучницы.

Глава эльфийского Дома ощутил, как вокруг него активируются защитные амулеты на бойцах.

«Бесполезно», — с тоской подумал он, но при этом сам не смог удержаться от такого же поступка.

Уже все давно знали, что первый выстрел миньона всегда разит наповал. С любого расстояния, за любой преградой, сквозь любую магическую защиту. Главное, чтобы Лучница видела или ощущала свою цель. Каждый раз перед битвой она выходила перед армиями и пускала стрелу. С этого начиналось сражение.

Пожилой эльф непроизвольно задержал дыхание — и не он один — когда проклятая легко натянула лук и сделала свой выстрел. Первый выстрел в битве.

Сердце ударило раз, другой и… затихло. Ролиендар вдруг почувствовал острую боль в груди и понял, что падает на землю. Сознание почти угасло, когда он услышал крик сына:

— Отец!

Для старого эльфа всё закончилось хорошо, как бы странно это не звучало. Он умер быстро и легко с верой и надеждой, что сражение переломит хребет проклятым и эльфы с этого момента начнут побеждать.

Он не увидел, как эльфийские челны и ладьи проскользнули за спины вражеской армии и стали осыпать воинов в ней зачарованными стрелами, подожгли лес за ними. Не увидел, как из воды взметнулись чёрные лианы и в корабли полезли немёртвые эльфы. Как огонь, охвативший деревья, вдруг резко погас, а из дыма вышли немёртвые, энты и химеры в великом множестве. Его сердца не коснулись боль, гнев и стыд от того, как Старшие дома бросили своих младших сородичей и наёмников на растерзание, чтобы отступить и начать создавать новый рубеж обороны. Смерть и Судьба, идущие в эльфийской войне рука об руку милосердно избавили старого эльфа от всего этого, позволив уйти душе спокойно и с надеждой.

— Всё ещё не наиграется никак, — пробормотал Тесак, наблюдая за драконицей, выписывающей умопомрачительные трюки в небе.

— Сам себя вспомни, когда стал магом, — напомнил я парню о его фортелях, которые он выкидывал, едва обрёл Дар. Пусть и слабенький, так как времени и эссенции у меня мало, чтобы сделать гвардейца сильнее.

Как только я вернулся в свой посёлок, то сразу же приступил к выполнению обещания, которое дал Филлиаэлигрре. Моя кровь и кровь Ианты были смешены и отправлены в мифриловую ректификационную колонну для получения магической кровавой эссенции. Потом ещё раз и ещё, пока не решил, что хватит. Сегодня утром я сделал девчонке переливание крови. И вот уже середина дня, а она носится в небе, сходя с ума от радости, что стала сильнее. С её слов прибавилось могущества у драконицы немного, десять–пятнадцать процентов. Но вот смотрю я сейчас в небо и начинаю сильно сомневаться в правдивости её слов.