В общем, номинально я имею пятнадцать будущих эхоров с боевыми способностями – снайперов, пироманов, силовиков, телекинетиков, электронщиков. На последних я возлагал особые надежды в деле борьбы с механоидами, уничтожение которых должно мне принести первый герб. Не во всяком роду есть столько эхоров третьего ранга, сколько (теоретически) имеется у меня. А если включить сюда эхоров четвёртого, пятого и шестого ранга, то я могу заткнуть за пояс и кое-какие захудалые кланы. Да, какая-то часть вернётся по договору с Пантелеем Владимировичем назад в свой посёлок у озера в тайге. Но это будет четыре или пять человек, причём, двое парней останутся со мной в любом случае. А ещё – и эта мысль меня особенно сильно грела в душе – у меня в резерве находятся несколько сотен кандидатов на получение Дара. Это молодёжь и зрелая часть раскольников, которые после того, как я на их глазах (и в их глазах) сделал чудо, чуть ли не молятся на меня. Причём знаю точно, что каждый день в моё имя служат молебен в местном храме.

«Остаётся только этот самый герб заполучить скорее, а то достала эта неопределённость, – вздохнул я про себя. – И возможностей у меня сразу же больше появится».

Свадьба у меня в памяти отложилась слабо. Начало я ещё кое-как помнил, и оно мне сильно не понравилось суматохой и сотнями мелких лишних деталей, которые в обычном мире уже позабылись или были отброшены, как ненужные, но здесь с ними всё оказалось очень строго.

В застолье принимало участие всё взрослое население посёлка и хуторов. Понятное дело, что ни одно здание вместить несколько сотен человек не могло. Поэтому для большей части участников праздника столы стояли прямо на улице. И тут смилостивилась погода, наградив бесснежным днём с нулевой температурой. Меня с невестой, её родителями и самыми авторитетными жителями посёлка усадили в большой комнате администрации. Влезло туда больше полусотни человек, ещё примерно сто двадцать расселись в коридоре и соседних помещениях. Ради праздника такого размаха Пантелей достал из резервов несколько видеокамер, сигнал от которых транслировался на телевизоры, которые поставили на каждый стол для гостей, чтобы они видели молодых.

Ко всему прочему Пантелей стал моим посаженым отцом, Ковалёва Ольга выбила себе должность посаженой матери.

Невесту, точнее, уже жену, звали Василиной. Когда я увидел её на фотографии и прочитал имя на обороте, то в груди ёкнуло – вспомнил Рюкатич, которая отдала жизнь, чтобы меня защитить. Наверное, именно поэтому эта девушка и вошла в мою семью.

Она от окружающего внимания постоянно смущалась и пряталась за белоснежную фату. А когда подвыпившие гуляки стали то и дело скандировать «горько», то и вовсе алый румянец не сходил с её лица. К слову, целоваться она совсем не умела и на мою первую и последнюю попытку просунуть в её ротик язык, чуть его не прикусила до крови от неожиданности.

С алкоголем для нашей пары всё было не особо хорошо, скажем даже – очень плохо. У раскольников по старому обычаю молодожёны на свадьбе не имели права даже пригубить каплю слабенького напитка. Наверное, ещё в старину народ приметил, как негативно на здоровье ребёнка влияет спирт в крови его родителей в момент зачатия. А ведь нам с ней предстояла первая брачная ночь.

В общем, возможно, немного выпей она, то почувствовала себя куда свободнее и легче, но будучи трезвой девушка невероятно сильно смущалась и зажималась.

Первая брачная ночь показала, что Василина была девственницей и даже примерно не знала ничего про постельные наслаждения. Кое-что ей попытались рассказать родители, но девушка находилась в таком своеобразном шоке от кардинального изменения своей жизни, что ничего не запомнила. К стыду своему скажу, что просвещать я её не собирался, по крайней мере, в эту ночь. Минимум прелюдии, немного ласковых слов на ушко, чуть-чуть ласковых поглаживаний и устранение болевых ощущений от моего проникновения в её узкое девичье лоно, закрытое плевой.

А на утро простыня со следами крови уже висела на крыльце администрации, где мы провели свою первую ночь с Василиной.

К слову, белая фата примерно из этого же ряда правил. Местные девушки и женщины, выходя замуж, никогда её не наденут, если уже имели постельные отношения. В крайнем случае, прицепят к волосам заколку с кусочком вуали, как свадебный символ, не более. У них это как психологическая установка. Всё равно, что обычному нормальному человеку в трезвой памяти без одежды пройтись по главной улице в разгар дня.

Наш брак честь по чести был зарегистрирован в журнале в администрации и в венчальной книге в храме. Примерно через месяц-два Пантелей сообщит данные в районный центр, если раньше никто не приедет к нему в посёлок по этому вопросу. А приехать могут, ведь стоит мне вернуться на базу с пополнением и новой женой, как от местных наблюдателей полетят весточки своим нанимателям. Ну, а те обязательно должны хоть как-то отреагировать и попытаться понять, что же меня так заинтересовало в глухом посёлке раскольников-староверов. На такой случай староста получил от меня инструкции: мол, я проверил весь посёлок и хуторских жителей, среди которых нашёл эхоров со спящим нулевым рангом. Часть их сманил выгодным контрактом к себе в Африку.

Мне едва удалось уехать из посёлка на третий день после свадьбы, хотя предполагал, что это случиться раньше. Но увы, местные ни в какую не хотели меня отпускать и требовали продолжения праздника. Зато потом, когда мы грузились в гусеничные вездеходы и снегоходы, то не знали куда девать все те подарки, которыми нас одарили выше головы. Большая часть так и осталась в посёлке, и глава пообещал сохранить до следующего визита или переправить с оказией.

Три недели отсутствовал я с жёнами на базе. К счастью, ничего серьёзного там не произошло. Было несколько стычек с местными бандами из развалин Дурбана, которые отчего-то вдруг решили пощипать своих соседей в долине Тысячи Холмов. Опять активизировались механоиды, восстановив свои маршруты патрулирования, хотя и держась в отдалении от наших путей.

Единственно, что оказалось крайне важным – это посещение базы посыльных от африканских кланов, которые когда-то пообещали герб за очистку территорий в Диких землях от разумных машин, и удержания контроля над ними. К сожалению, ни с кем общаться он не захотели, когда узнали, что на базе остались только наёмники и ни одного представителя претендента на герб.

Были и очень приятные моменты. Например, все раненые уже встали в строй, даже те, кто потерял конечности в том злосчастном нападении механоидов на базу. Да, они прихрамывали, быстро уставали и то и дело глотали таблетки, но калеками больше не были, что и пытались доказать всем и каждому, хватаясь за любое дело. Так же заметно улучшилось самочувствие и настроение тех, кто прибыл из России, рассчитывая на лечение. Ну, разве что, две старушки ходили хмурыми, не получив ожидаемой молодости. С другой стороны, теперь я мог попытаться что-то сделать и с их проблемой. Но сперва нужно пополнить запас ампул со стимулятором. В самом крайнем случае, сделаю их эхорами первого или второго ранга. И тогда обновленный организм сам начнёт стремительно омолаживать организм. Девчонками, конечно, им не стать, но лет до сорока годы скинут, так думаю.

Плюс, были построены два форта, один полностью укомплектован техникой и вооружением, началось комплектование второго. Так же был почти достроен третий форт и начата подготовка к закладке последнего, четвертого. Как минимум с двух сторон база была защищена от неожиданных нападений с земли и с воздуха.

Ко всему прочему на Мадагаскаре меня ждала ещё одна группа желающих вернуть своё здоровье. И на этот раз она была очень большая, аж целых сорок восемь человек. Из них двадцать являлись эхорами первого второго и третьего ранга. К моему сожалению, последних там было всего двое, зато с такими же способностями, как у Агбейлы. Почему их не принял какой-нибудь клан – я не знаю. Безногие и покрытые шрамами, но они всё равно оставались эхорами, способные прикрыть союзников невидимым щитом или ударить телекинезом по противнику. Очередные засланцы? Или морально сломались после травм, став непригодными для службы? Весьма вероятно и потому стоит ещё подумать, а нужны ли они мне на базе.