Слышали такое утверждение, что лень — это двигатель прогресса? Так вот, я с этим полностью согласен. И решил снять с себя бремя не только по заполнению маной уже созданных амулетов, но и созданию новых. Для этого за те десять суток, что провёл в ускоренном потоке времени, я сделал два уникальных, как сам считал, амулета. Первый пополнял ману и восстанавливал износившиеся руны на простых магических вещах, в которых исчерпался заряд. Второй делал защитные амулеты, амулеты отвода внимания, амулеты невидимости, накладывал несколько рун на оружие. К каждому такому конструкту набросал по листку ТТХ и пособие по пользованию. Там указал материал, размеры заготовок, как переключать устройства для перехода от одного типа амулетов к другому. Для оружия ограничил размер, так как за каждые десять сантиметров приходилось платить временем, маной и материалами. Кавалерийский карабин Мосина кое-как умещался в устройство, а вот пехотная винтовка уже никак. Не влезут пулемёты и СВТ и АВС. Зато можно использовать пистолеты-пулемёты, а тот же ППШ после зачарования давал сто очков форы станковому «максиму» без рун. В этом устройстве установкой рун на стрелковое оружие дело не ограничивалось. В нём можно было модернизировать патроны, гранаты, мины и снаряды. Последние, правда, лишь небольшого калибра, не крупнее 45 миллиметров. Такое же ограничение было и для мин.

На эти две магические вещи я истратил все запасы драгоценных камней и золота с платиной. Если еврейские гаубицы можно сравнить с ювелирным стеллажом, то каждое устройство — ювелирным магазином.

«Ничего, чуть позже сделаю ещё один или даже два и значительно лучше», — мысленно пообещал я себе.

Как только обе магические поделки оказались у Невнегина, то мой уровень уважения в его глазах резко взлетел в небеса. Видя его веселье, я не стал ему в тот момент сообщать, что эти вещи проработают от силы три месяца, после чего выдача волшебных предметов и их зарядка будет приостановлена. «Завести» повторно (по аналогии с механическими часами) амулеты смогу лишь я.

Единственное, что меня чуть-чуть смущало, так это мысли о том, что мои вещи могут попасть в руки врагов. Недаром в моё время муссировались слухи о плотном засилье немецких и англосаксонских шпионах в Кремле. Шанс этого был небольшой, но он имелся. Именно потому я и установил скрытую фишку в виде трёхмесячной, так сказать, гарантии. А вот геологические амулеты были без секретных закладок, так как любая вещь, связанная с элементалями — очень сложная. Любое ненужное вмешательство, усложнение конструкции может привести к непредсказуемым последствиям. Надеюсь, что особого вреда стране пропажа такого амулета не нанесет. И охранника не поставить, так как, опять же, всё может пойти шиворот навыворот с этими элементалями. Ещё вдруг начнет убивать тех, кто станет приходить за собранным продуктом.

Этот кабинет с первого взгляда узнают очень и очень многие. И в этом времени, и в далеком будущем. А уж некоторых людей, из тех, кто находился в нём, и подавно. Самым узнаваемым был мужчина с густыми усами, носивший френч военного образца без знаков различия. Трубка, пепельница и чёрно-жёлтая пачка «Герцеговина Флор» на столе перед ним окончательно сформировывали образ. Второй был чуть менее узнаваемым в мире, но известным и таким и оставшимся ещё на многие десятилетия вперёд обладатель высокого лба с залысиной и небольшим пенсне. Третьего могли и не узнать через полвека — Микояна Анастаса Ивановича, члена Политбюро ЦК КПСС. Четвёртого и вовсе узнали бы лишь те потомки, кто глубоко интересовался историей — генерал-майор Ватутин, начальник Оперативного управления Генштаба.

— Докладывай, Лаврентий. Что сумэли узнать, — Сталин посмотрел на своего наркома внутренних дел. — Нашли?

— Нет, — коротко ответил тот.

— Плохо, Лаврэнтий, очень плохо, — покачал головой глава самого крупного государства в мире.

— Разрешите, — произнёс Микоян и, получив кивок в ответ, сказал. — Товарищ Ватутин кое-что сумел узнать. Объекта не нашёл, следов тоже, лишь намёки на следы.

— Кхм, кхм, — кашлянул генерал-майор, когда на нём остановился взгляд Иосифа Виссарионовича. — Я предполагаю, что нашего таинственного гостя, возможного учителя Мессинга, м-м, с его же слов, взяли в плен те, кто обладает сравнимыми с его возможностями.

— Ви о магах?

— Если их так можно назвать, то — да. Разрешите чуть подробнее? В общем, я из сводок происшествий сумел вычленить несколько случаев, похожих на тот, когда исчез Объект. Три раза с конца июня пропадали подразделения со своих позиций по неизвестным причинам. Оружие оставалось на месте, все личные вещи так же. Исчезали только бойцы и командиры с тем, что имели при себе — обмундирование, пистолеты и револьверы, документы, письма. И это не дезертирство, по крайней мере, насколько мои следователи сумели узнать. Причём, исчезали самые боеспособные подразделения, где личный состав был здоров, все бойцы молодые и сильные. Это были две стрелковых роты и батальон охраны. Самое первое исчезновение зафиксировано двадцать шестого июня в районе Минска.

— Не дезертиры точно? — прищурился Сталин, на этот раз в его голосе пропал грузинский акцент.

— Судите сами. У немцев так же были подобные происшествия. Разведчики доложили о двух событиях. И как раз в конце июня на Минском направлении первое. Тогда пропали две стрелковых роты и рота связистов прямо на марше. К нам они не попали и потому дезертирами не могут быть никак. Уж такое происшествие не осталось бы неизвестным вам. Второе происшествие было седьмого июля, тогда у немцев испарились в деревне Богучары за Слуцком карательная рота вместе с четырьмя сотнями евреев, которые конвоировались в гетто в Минск. Причём, евреями были молодые крепкие мужчины и женщины, так как всех детей и стариков немцы отделили до этого, возможно, там же на фильтре и расстреляли.

Эти случаи очень похожи, что у нас, что у немцев, поэтому с большой долей вероятности всё это дело рук одной и той же силы. По поводу версии, что к этому причастны те, кто оперировал возможностями, какие имелись у Объекта… во время Минского инцидента остались свидетели, четверо раненых бойцов, повредивших ноги на марше и находившихся в кузове полуторки, перевозившей имущество роты. По их словам, они мгновенно потеряли сознание, а потом так же быстро один из них пришёл в себя и успел увидеть, как его товарищей собирают с дороги странные существа, похожие на древних рыцарей-великанов.

— Рыцарей? — прервал его Сталин. — Почэму так они решили?

— Их тела были скрыты чем-то наподобие глухих лат. К сожалению, он видел только несколько картинок из учебников и книжек в библиотеке, а те не отличались художественностью. Все чужаки как один были ростом около двух метров. Они складывали тела бойцов на носилки, которые сами передвигались в воздухе. По три-четыре человека. Носилки после этого влетали внутрь непонятного аппарата, очень большого, с двухэтажный дом. Один из рыцарей даже заглянул в кузов полуторки, но ничего не сделал раненым. Хочу заметить, что больше живых свидетелей не было в остальных случаях пропаж.

— Тот боец его рассмотрел вблизи?

— Нет, товарищ Сталин, — отрицательно мотнул головой генерал-майор. — Ему было очень страшно, и он закрыл глаза, притворившись, что без сознания. Зато он увидел, как после того, как рыцари зашли в объект, тот сделался невидимым и пропал прямо на глазах. Хотя боец неуверенно сообщил, что почувствовал ветер, словно что-то большое близко пролетело.

— Жаль, очэнь жаль, что он нэ смог пэрэсилить свой страх. Но почэму вы считаете, что Объект захватили те же самые рыцари? Я, правильно понимаю, что предыдущие пропажи происходили со здоровыми людьми и вне поля боя?

— Да, товарищ Сталин, всё так. Но я предполагаю, что изменение привычек рыцарей произошло из-за наличия Объекта в том месте.

— Разрешите, — вклинился в беседу Берия.

— Да. Что-то хотел добавить или поправить генерала, Лаврентий? — перевёл на него взгляд Иосиф Виссарионович.