– Это было бы отлично, но практически неосуществимо, – отрицательно покачала головой она и тут заметила мой взгляд, устремлённый на Василину. – Ах, вот оно что! Да, этот способ на нас точно не наведёт, если сумеем сохранить талант Васьки в секрете.

– Что? – встрепенулась та, услышав своё сокращённое имя, которым её иногда зовут остальные девушки. – Извините, я прослушала.

– Да так. Скоро тебе предстоит не самая простая работа и… чего уж тут скрывать – не самая чистая и приятная, – ответила ей Кристина. – Нужно помочь Санчику кое в чём.

– Я всё сделаю, что нужно, – твёрдо сказала девушка.

Фрагмент 9

Две недели я проводил омолаживающие процедуры для мадам Фоке, попутно то же самое делал и своим подчиненным, то есть, паре контрразведчиц, которые хорошели — не побоюсь этого слова – день ото дня. И этим только поднимали мои активы на небывалую высоту. Правда, и из-за данного момента я убрал все объявления в интернете и на своём сайте, что ранее выложил для привлечения ценных кадров. Иначе вал стариков меня захлестнул бы с головой. И так Хренова уже пять раз каталась на Мадагаскар, где отказывала людям с возрастными проблемами в моих услугах. По договорённости с морскими баронами к нам без моего согласия «туристов» не возили, а кое-кто даже связывался, уточняя некоторые моменты. Так что, самостоятельно добраться до моей базы в долине Тысячи Холмов шансов у гостей практически не было.

Как и было мне обещано, партия рудилиевого стимулятора от пиратки пришла ко мне через семь дней после памятного разговора (или дня, если брать во внимание факт, что я, по сути, тогда стал рабовладельцем). Ровно сто инъекций. Намного больше, чем я ожидал. Я не потратил ни копейки для этого (а ведь сто инъекций через связи Хреновой мне обошлись бы в сто тысяч рублей — небольшое состояние!). И этот дар был во сто крат приятнее даже информации по Главному врагу, не говоря про великолепную семёрку моих служанок-воительниц. Проблем они мне не доставляли, выполняя все распоряжения моих жён и командиров групп, караулов, к которым я их направлял для несения службы. Вели себя отлично, никаких нареканий не было. И выглядели они вполне нормальными, обычными девчонками. Несколько тестов, что провела с ними Афродита по моей просьбе, нарушений не выявили. Но психотерапевт сама же и предупредила, что это очень редкий случай, к которому подходить нужно не со стороны обычного врача из городской поликлинике. Проблем не было, повторюсь, но вот какая-то внутренняя тягость имелась, когда я общался с ними.

«Теперь нужно думать, где бы найти подходящего «психа», который помог бы Афродите с такими случаями, – вздохнул я, услышав пояснения женщины. — Да и ей самой станет легче, когда кто-то возьмёт часть её нагрузки на себя».

А потом ко мне нагрянула Полякова в составе многолюдной толпы сопровождающих. Большая часть там была из калек и больных, которым после фильтрации предстояло стать моими пациентами. А фильтрация – это работа контрразведчиц, которым предстояло отсеять часть больных, в благонадёжности которых появятся сильные сомнения. Я даже Поляковой так и сообщил, что не уверен в том, что среди привезённых ею людей нет никого завербованного спецслужбами её клана в частности и страны в целом.

– Господин Рекдог, что вы такое говорите? – искренне возмутилась та. — Даже логически рассуждая, выходит так, что эти люди будут благодарны и верны вам, вернувшего им здоровье, а не своим кураторам с другого края мира. Все же спецслужбы — насквозь прагматичны и умеют считать, поэтому, понимают, что не стоит тратить силы и время в вашем случае.

– Ну-ну, — покачал я головой, но тему после пылкой и горячей речи женщины решил сменить. -- Кого привезли?

– Сорок одного человека. Пятеро мужчин, из них как минимум один точно останется, второй под вопросом. Трое хотят вернуться в Россию сразу после излечения…

– Кхм, – громко хмыкнул я, перебив её.

– За них будет внесена оплата ещё до начала целительских процедур. Достойная потраченных вами сил, господин Рекдог, – правильно поняла меня собеседница.

– Ну, разве что так, – кивнул я. – Согласен. Поедут домой без отработки. Можете продолжать.

– Тридцать шесть женщин и девушек возрастом от двадцати четырёх до тридцати семи. Восемь из них – это вторая партия курсанток военных училищ, все эхоры первого ранга. Из двадцати восьми оставшихся трое уедут домой, как только закончите процедуры с ними. Оплату произведём за них мы. Способ любой для вас удобный – финансовой или товарный. Ещё две хотят заплатить за себя сами, с ними уже сами будете договариваться по этому поводу. Я выступаю как посредник и только.

– Мне помощники нужны, – буркнул я. – Лечением я и в Москве без проблем занимался.

– Да, те трое, что уедут, это эхоры с засоренными каналами биотоков организма. Шлак их убивает, внешне они все травм не имеют.

– Думаю, с этими я справлюсь быстро, – пообещал я. – За неделю всех троих поставлю на ноги. Эти сорок человек… среди них сколько эхоров?

– Мужчины не имеют сверхспособностей. Из двадцати трёх человек, которые согласны заключить с вами договор найма в обмен на лечение, девятнадцать эхоры, оставшиеся четверо – это военные специалисты, сотрудники МВД из спецназа, до ранения бывшие командирами групп с антипартизанской подготовкой, в том числе и по действиям против отрядов механоидов аналогичного характера.

– За таких бойцов большое спасибо, – искренне обрадовался я. – Надеюсь, там ваших «кротов» нет?

– Господин Рекдог, опять вы за своё! – воскликнула женщина и подняла глаза вверх.

– Ладно-ладно, больше не буду, – повинился я. – Какие ранги у этих девятнадцати?

– Двое носят четвёртый ранг, в силе и скорости. Пятеро третьего – двое в силу уклон имеют, одна владеет электричеством, оставшаяся пара – стрелки. И двенадцать имеют всего лишь второй ранг, половина стрелки, трое с даром маскировки, двое с даром отвода от себя внимания у любого живого существа, одна способна создавать свою копию.

– Неплохой набор, – признал я. – И что, все так сильно искалечены, что та эхора, которая создаёт электроразряды, никак не может найти себе место?

– У неё нет обеих рук. А без них она почти что обычный человек, пусть и имеет третий ранг.

– Хм, понятно. Итак, это пациенты, а кто остальные? Тот пузатый мужичок с замашками туриста и две молодые подружки с ним, которые явно не жёны и даже не любовницы или экскорт.

– Это профессор Мышкин Павел Вальдемарович, конструктор высототехнологичного оружия и снаряжения. Чаще всего такие вещи называют техникой будущего. У него к вам деловое предложение.

– Какое? – заинтересовался я. – Если очень полезное, то я приму его, а на ерунду, даже полуполезную, отвлекаться не стану, у меня полон госпиталь больных, вашими стараниями, к слову.

– Он сам всё расскажет. Звать?

– Зовите.

Мышкин совсем не был похож на учёного и конструктора. Лично я таких представлял по-другому. К тому же, по прошлой жизни с парочкой «профессуры» из НИИ был знаком, так что, примеры имелись перед глазами. Этот же выглядел туристом, попавшим впервые в заповедное место, где до него ещё не бывал никто. И, казалось, сейчас, вооружившись фотоаппаратом, он начнёт заполнять гигабайты электронной памяти, постоянно изводя попутчиков, чтобы те его сняли рядом редким баобабом или у каменной статуи, полускрытой лианами, на фоне фресок, выбитых на каменной стене мавзолея.

Вот его спутницы больше походили на учёных. Немного рассеянный взгляд, едва заметный интерес к окружающему миру, мол, здесь нет наших колб и лабораторных столов, и потому скучно. Так же образ учёных им создавали очки с прозрачными стёклами и жест указательным пальцем, когда они изредка поправляли дужки на своей переносице. Молодые учительницы либо аспирантки – ни дать, ни взять.

– Здравствуйте, – ответил я на приветствие мужчины. – Мне госпожа Полякова сказала, что у вас ко мне некое важное дело, я правильно её понял?