— Только извини, что вещь не новая и крупные камни немного уже пользованные, — уже тише, только для меня и Ани сказал виконт. — Тот маг всё никак не закончит работу…

— А…

— … а эта вещь из сокровищницы одной моей родственницы. Я потом верну ей твой бывший заказ. Ты же не обидишься?

— Я ж не ребёнок, Реджинальд, чтобы обижаться, — усмехнулся я. — Твой подарок — он великолепен! От чистого сердца говорю.

И это была чистая правда. Неизвестно, когда артефактор закончит работать над моим заказом. И так маг уже все обещанные сроки нарушил. Так что, пусть подарок будет хуже (что не факт), но зато я гарантированно получаю нужную мне вещь прямо сейчас.

Дальше было застолье.

Для простого народа, дружинников, свиты дворян столы были поставлены на улице. А вот я и те, кто носил золотые шпоры, дворянские геральдические цепи, мантии магов и всяческие атрибуты власти (Палыч, например) ушли под крышу огромного шатра из трофеев, что однажды были вывезены из мегаполиса. От армейской палатки вроде «хлебзавода» эта отличалась большей высотой потолка, увеличенным количеством окошек, ярким жёлтым цветом и более качественным, прочным и при этом лёгким материалом, чем ширпотребовский брезент. Пятьдесят человек и длинный стол от двери до двери уместились легко. Плюс, тесноты не было.

А дальше был пьяный угар на трое суток. Нет, началось всё культурно, интересно. Это были первые пять или шесть часов. Потом жёны и немногие женщины–спутницы были отправлены подальше, распечатаны самые крепкие горячительные напитки и… частичный провал в памяти.

«Чёрт, кто придумал пить отраву на праздники? Понятно, что она в малых дозах расслабляет, успокаивает, дает эйфорию, но зачем же нажираться? Всё, решено — больше не пью».

Именно такие мысли блуждали в моей голове спустя сутки после отъезда гостей по завершению праздника. Я — да и не только — страдал от жуткого похмелья, с которым плохо справлялись лечебные зелья и амулеты. Может потому, что их не раз употребил во время застолья, чтобы оставаться на ногах после слоновьих доз алкоголя.

Вчера было в тысячу раз легче. И ведь не пил, вместо этого храпел в кровати, куда упал сразу после того, как попрощался с последним гостем. А вот сегодня накатило.

— Тьфу, что ж так гадко–то? — с тоской протянул я.

— Пить меньше надо, — за моей спиной раздался насмешливый голос Ани. — Ты знаешь, сколько пустых бутылок и бочонков из–под спиртного сейчас валяется в сарае?

— Не интересно, — буркнул я.

— А я скажу — половина его завалена горой высотой мне по пояс!

— Ань, да хватит уже пилить, — взмолился я. — И так тошно. Думаешь, охота мне было так нажираться? Это всё Реджинальд, алкаш проклятый, как у него ещё печень цела!

— Он тебе силком водку и вино заливал, а все прочие тебя за руки держали?

— Ань…

— Ладно, держи, — жена резко сменила тему и протянула мне небольшой, с палец размером пузырёк с мутной желтоватой жидкостью. — Это Лина передала, сказала, что должно помочь с похмельем.

Я посмотрел на подозрительную микстуру, потом махнул рукой:

— Ай, да ладно, давай сюда. Всё равно хуже уже быть не может.

На вкус микстура оказалась очень даже ничего. Что–то ягодно–мятное с лёгкой остринкой и кислинкой. Очень необычная смесь, но эта необычность была приятной.

— А ничего так, вкусно, — удовлетворительно кивнул я. — Лина не сказала, как скоро долж…

И резко прервался, стиснув челюсти.

— Витя? — напряглась Аня. — Что с тобой? Витя?

Последнее слово она крикнула мне в спину. Я едва успел выскочить из комнаты и добраться до «философского камня», где вовсю мочь проорал: «Ихтиандр!». Ох, и полоскало же меня. Думал, что кишки выплюну во время процесса очистки организма. Зато, стоило исчезнуть последнему желудочному спазму, как я почувствовал сильнейшее облегчение — похмелье отступило.

— Уф, хорошо–то как, — протянул я, — лепота–то какая!

Из зеркала на меня посмотрело вполне себе приличное лицо. Может, чуть–чуть осунувшееся, но в целом никто не сказал бы, что ещё десять минут его обладателя можно было спутать с тяжело больным. Умывшись и прополоскав рот, я вышел из туалета и направился на поиски Ани. Ориентировался на звук её голоса. И судя по громкости и тону, моя жена давала кому–то разнос. А точнее — Лине.

— Да вон твой муж, живой и здоровый, — громко произнесла полуэльфийка, когда я появился в поле её зрения.

Аня обернулась, провела по мне взглядом, на миг вроде как задумалась и потом поинтересовалась:

— Витя, ты себя хорошо чувствуешь?

— Отлично, — сказал я ей и посмотрел затем на управляющую. — Спасибо, Лина. Твое средство мне помогло. А то бы так и продолжал сейчас мучиться.

— Не за что, господин, — ровным тоном ответила та. — Но больше у меня таких зелий нет, — полуэльфийка посмотрела на мою жену. — Если только прикажете вы мне их достать. Или что–то иное.

М-да, намёк только полный дурак не поймёт: Ане теперь даже не стоит подходить к рабыне с любой просьбой, так как та будет её игнорировать до момента, пока я ей не отдам соответствующий приказ. Вот же… женщины, любят они находить себе (и другим) проблемы на ровном месте.

— Лина, ты можешь идти, — отпустил я управляющую. — Ещё раз спасибо за зелье.

— Это был мой долг, господин, — всё тем же ровным, без каких–либо эмоций, тоном ответила она, затем слегка поклонилась и вышла из дома.

— Вот зачем ты на неё накинулась, Анют? — вздохнул я, посмотрев на девушку и укоризненно покачав головой.

— Мне показалось, что она отравила тебя, — девушка опустила голову, чтобы не встречаться со мной взглядом. — Тебе было так плохо, что я это как сама почувствовала… и мне стало страшно. Я побежала, хотела убить эту… твою рабыню… а потом поняла, что тебе уже лучше стало. Но я уже… того…

— Уже не могла остановиться и со злости наговорила много чего Лине, — закончил я за неё, видя, что та не собирается продолжать. — Ты уж извинись перед ней попозже, когда вы обе отойдёте.

— Хорошо, — негромко сказала та и мотнула головой. И вот тут я уловил её эмоции впервые после свадебного обряда. В них чувствовалась досада на свою несдержанность и злость на полуэльфийку, что та не предупредила о том, как действует переданное зелье. А ещё я понял, что ни за что Аня первой не сделает шаг навстречу к примирению с моей управляющей. Лину она с самого начала восприняла в штыки. Немного погодя вроде как обе девушки сумели подружиться. И вот на тебе опять — чуть до драки не дошло.

«И что с ними делать–то с такими, — мысленно поморщился я. — Ладно, пока придётся всё оставить так, как есть. Пусть идёт своим чередом, может само рассосётся».

— Что–то я проголодался. Есть у тебя что–то, чем можешь порадовать своего мужа? — сменил я тему. И подмигнул девушке.

Та в ответ фыркнула, но перемене темы обрадовалась:

— Найду для мужа штучки три хлебных корочки.

— Я тебе Буратино, что ли? — притворно обиделся я.

— Ага, — заулыбалась та. — Такой же деревянный. Пошли, покормлю тебя. Да и сама перекушу, а то что–то аппетит разыгрался не по–детски.

После плотного позднего завтрака или раннего обеда силы и хорошее настроение ко мне окончательно вернулись. Появилось желание наведаться на стройку, оценить количество и результат проделанной работы мастерами, узнать о том, что им необходимо — помощь, стройматериалы. Прерывались работы на два дня всего, в честь празднования.

Но дойти не успел — меня перехватили. Причиной помехи стал Тесак, который напросился на срочную встречу со мной по какому–то «важному делу».

— Командир, я всё сделал, — заявил он, сверкая довольной улыбкой во все тридцать два зуба.

— То есть? — нахмурился я, пытаясь вспомнить, что же такое важное он выполнил.

— То есть? — удивился он. — Командир, ты же сам сказал мне найти несколько мелких дронов для свиты нового летающего голема.