Несмотря на сон, девушка чувствовала все манипуляции, что я с ней проводил. Наверное, в эти моменты ей снился прекрасный эротический сон. Я сужу по её потяжелевшему дыханию и едва слышимым стонам и дрожи тела.
Продолжая одной рукой ласкать девушку между её ножек, второй рукой дотянулся до её груди. Мои пальцы принялись кружить по гладким и податливым полушариям вокруг сосков, подбираясь к ним всё ближе, пока не прикоснулись к твёрдым огрубевшим центрам женских холмиков. Тех самый гор на теле любимой женщины, от которых приходит в неистовство и теряет разум почти каждый мужчина.
Первые несколько секунд после этого мои пальцы мягко и нежно покручивали сосочки, потом я отпустил их на свободу, чтобы тут же сцапать всей ладонью, захватив в плен всю грудь.
- М-м-м, боже, я ненормальный, конечно, но это просто до сумасшествия приятно – прошептал я, лаская спящую прелестную девушку, рядом с которой стоял на коленях. Сил терпеть больше не было, и я подхватил Сури под бёдра, приподнял и плавно вошёл в неё. Влажное скользкое девичье лоно приняло моего младшенького с жадностью, проглотив до самого корня.
Едва только я оказался глубоко в девушке, как та подалась навстречу и тихо, с нежностью и истомой в голосе, произнесла:
- Санчик… милый… люблю тебя.
И всё это во сне, я точно видел, что Сури ни на мгновение не проснулась.
Разбудил свою красавицу через час, когда устранил все следы своего хулиганистого поступка, от которого, после того, как ушло вожделение, я сам почувствовал смущение и неловкость.
Как только искусственная сонливость была убрана, Сури открыла глаза. Несколько секунд она лежала неподвижно, смотря в потолок, и по её губам гуляла лёгкая довольная улыбка. Потом она повернулась ко мне, закинула на шею руки и положила на грудь лохматую головку.
- Санчик, мне сейчас такой сон снился. В нём были ты и я, и мы там такое делали!.. – прошептала она, не убирая улыбку и сияя взглядом.
- Расскажешь?
- Ой, ну там… там такое было… мне немножко стыдно, – потупилась она.
- Мне уже стало ещё интереснее и захотелось это в реальности проделать, – я положил ладони ей на спину и слегка прижал к себе. – Рассказывай, негодница...
В этот момент с улицы раздался оглушительный неприятный вой тревожной сирены.
В одно мгновение венесуэлка отпрянула от меня и соскочила с кровати. Чуть позже оказался на ногах и я.
Под противный вой сирен мы с девушкой торопливо одевались. Причём, вышло не так быстро, как хотелось бы. А всё из-за того, что пришлось по очереди лезть в шкаф и доставать свои комплекты униформы, предназначенные для подобных случаев. Чтобы ни случилось – нападение механоидов, бунт наёмников, атака местных бандитских группировок или обнаруженные на подлёте к базе вражеские ракеты, встречать это нужно в нормальной одежде и обуви, а не в сандалиях, шортах и футболке.
Сури уже зашнуровывала ботинки, я возился с молнией на куртке «камка», которая как специально заела, когда зашипела рация в комнате, и раздался озабоченный голос Чайки:
- Всем радиостанциям! Код семнадцать! Код семнадцать! Всем радиостанциям! Код семнадцать!!!
- Пор ке коньо?! – выругалась на испанском жена.
- Что? – переспросил я.
- Тебе это знать не нужно, – отмахнулась от меня девушка. – Просто ругаюсь. Я побежала, Сан, ждать некогда.
- Ага, – произнёс я уже пустому месту, настолько девушка быстро покинула комнату после своих слов.
В штабе я оказался один из последних. Там уже в оперативном зале яблоку было негде упасть.
Суета, нервные крики, ругательства на русском, редкие резкие выкрики на японском языке, тут же писк приборов и шипение радиостанций, работающих на нескольких каналах.
На улице суматохи было не в пример меньше. Пока добрался до командного здания, увидел всего полтора десятка бегущих наёмниц, стремящихся как можно скорее занять свои места по боевому расписанию. Остальные, скорее всего, уже сидели в ДОТах, за штурвалами тяжёлых боевых машин. Увидел, как разворачиваются в вырытых укрытиях ракетные комплексы, ранее скрытые маскировочными сетками, которые сейчас отброшены в стороны.
Код семнадцать означал приближение к базе крупного отряда механоидов.
- Что тут столпились? – внезапно разозлилась Чайка, когда её стул толкнул кто-то из окружающих. – Лишние, живо в бункер направились. Рекдог, тебя это касается в первую очередь.
- Я…
- Живо!
«Вот же баба дура», – пронеслась мысль в голове. Но потом я вспомнил, как вели себя офицеры в части, где я тянул срочную в своей первой жизни. Тогда, в конце февраля восемьдесят восьмого, сорвало «крышу» у народа в Нагорном Карабахе и нашу часть подняли по тревоге, готовясь отправить на подавление восстания. Хотя и говорят, что только в России власти допускают масштабные ЧП, но и СССР был на них богат. Недаром Горбачев после февральских беспорядков между армянами и азербайджанцами уже в следующем месяце, то есть в марте, затребовал срочную справку по бунтам и восстаниям в стране с момента окончания Великой Отечественной войны и по последнее время. И таких набралось ого-го сколько! Конечно, будучи срочником, я про такое ничего не знал. Лишь спустя где-то два десятка лет, когда дочка писала диплом, мне стало об этом известно.
Так что, Чайку можно понять и даже принять её злость. Поэтому я решил проявить покладистость и уйти туда, куда по... хм, отправили. Следом за мной поспешили покинуть оперативный зал ещё несколько человек.
Кроме наземного штабного здания, имелся и бункер, где дублировались все узлы управления базой. Двести квадратных метров в виде нескольких комнат и залов из железобетонных плит и блоков, прикрытых сверху девятью метрами утрамбованного глинистого грунта.
Здесь уже сидели пятеро – связисты и операторы.
- Привет, – кивнул я.
- Привет, – отозвалась одна из «косолапых». – Хорошо хоть не доброе утро пожелал.
- Да какое оно тут доброе, – вздохнул я, занимая место рядом с пультами. – Что хоть вообще происходит? Не в курсе от слова совсем, меня Чайка турнула сверху без объяснений.
- Две колонны механоидов заметили в сотне километрах от базы. Плюс звено авиаштурмовиков проскочило примерно в тридцати кэмэ западнее и пошло по кругу с севера на восток. Как бы не ждут подхода наземной группировки, чтобы поддержать её с воздуха, – пояснила она мне, не сводя взгляда с большого монитора, на котором транслировалась картинка с беспилотника. Внезапно она подалась вперёд, чуть резче дёрнула джойстик управления, заставляя камеру смазать изображение. – Видишь? Вот здесь!
Указательным пальцем левой руки она показала на небольшую рощицу между холмов совсем рядом с базой, между нами и этим место несколько километров будет, три, может, четыре.
- Нет, – откликнулся я. – Что там?
Вместо ответа мне, женщина щёлкнула кнопкой микрофона на головной гарнитуре:
- Это Сокол-два, в квадрате восемнадцать-одиннадцать замечена группа противника, точное количество не известно. Предположительно лёгкие боевые платформы – штурмовики и технопехотинцы.
- Да где они! – разволновался я. Ну не получалось у меня заметить механоидов, которых ухватил натренированный глаз оператора беспилотника.
- Они укрылись уже. Сейчас включу другие сенсоры… аж ты ж… суки гнойные… га***ы штопаные..! – произнесла женщина такие слова, которые совсем не ожидал от неё услышать.
Ей было с чего злиться – картинка в одно мгновение исчезла, сменившись крупной надписью «потерян сигнал».
- Это Сокол-два, сигнал исчез, предположительно аппарат сбит противником, – чётко, без эмоций, произнесла в гарнитуру наёмница.
Одна из женщин, что сидела через два стола-пульта от нас, что-то негромко и коротко произнесла в микрофон, потом её пальцы запорхали над клавиатурой спецноутбука, одновременно с этим она повысила голос и сообщила:
- Я сейчас отомщу, Ань.
Каким образом будет совершена месть, я понял после того, как едва дрогнул пол под ногами.
