По описанию плюющиеся ящерицы в основной массе имели длину тела с хвостом около сорока сантиметров и весили килограмм с небольшим. Крупные экземпляры достигали веса аж в два с половиной килограмма при длине в пятьдесят пять или шестьдесят сантиметров. Оружием у них был хвост с костяным шипом, соединённый с ядовитой железой в копчике. Яд для крепкого человека не особо опасный. Главное не допустить попадания большой дозы в кровь и не из шипа крупной особи. Шип у ящериц был оружием, но не для охоты, а для защиты. Для добычи же хлеба насущного ящерицы отрастили себе внушительный зоб, в котором, если так можно сказать, сбраживали смесь своей слюны и воды, получая клейкую жижу. Её они выплёвывали на пару метров, метко поражая насекомых, мелких зверьков, птах и даже других ящериц. Такие железы имели, к слову, не только они, а многие из местной живности — рептилии, земноводные, насекомые, теплокровные. Жидкость на воздухе быстро густела и залепляла глаза жертве, приклеивала её к поверхности, склеивала лапки и крылья. После чего обездвиженная добыча попадала в желудок охотника. К слову сказать, жидкость из зоба ценилась у аборигенов. В каждой ящерице, если та не успела отстреляться, находилось не меньше половины стакана. Главное не дать ей попасть на воздух. Добывать из-за этого её было сложно. Поэтому мало кто охотился на её обладателей. Само же мясо хоть и считалось съедобным, но только с большой голодухи. Марки и жетоны выпадали только с самых крупных особей, которые нечасто встречались. Охотники сообщили мне, когда я расспрашивал их про плюющихся ящериц, что в ближайшие пару месяцев ходить на самое известное и ближайшее место их обитания не стоит, так как там осталась только бесполезная мелочь, годная для охоты лишь детям с низкой ступенью.
На место я прибыл в полдень. Судя по описанию примет, вышел точно, не сбился с маршрута и не заплутал. Всё-таки впервые в этих краях. Компас был, куда же без него, но всегда есть шанс ошибки. Тем более вещицу купил дешёвую.
Это был большой луг, заваленный множеством камней, между которых росла высокая и узкая трава с соцветиями в виде метёлок, вокруг которых вились насекомые. Было их столько, что я из любопытства сорвал ближайшую метёлку и поднёс к лицу, чтобы узнать, что же такого в траве привлекательного. И тут же сильно пожалел о поспешности своего поступка.
— Тьфу, блин, бу-э, ну и мерзость, — меня чуть не стошнило. Я резким движением отбросил подальше травинку и машинально вытер пальцы о куртку. Аромат травы напоминал смесь запахов гниющей картошки и мяса. После этого он мне ещё долго чудился. Или я и в самом деле стал ощущать вонь, что стояла над лугом. Просто до этого был на краю и ветерок дул не на меня.
Рои мошкары привлекали множество мелких птиц меньше воробья размером. Они проносились над самыми кончиками метёлок, иногда хватая пастью сразу несколько мух.
— Ну и где тут ящериц искать? — пробормотал я, оглядываясь по сторонам и не видя ни малейшего следа рептилий. А вот по словам охотников их тут тьма-тьмущая. Присмотрев место, где чаще всего носились птицы, я осторожно двинулся туда. Оказавшись на месте, замер и стал ждать, когда обеспокоенные птахи вернутся назад. Это случилось только через десять минут. И тогда же я увидел первую ящерицу. Хотя вру. Не саму ящерицу, а её атаку.
Краем глаза заметил, как блеснуло что-то справа метрах в десяти от меня, а потом одна из птиц упала на землю и затрепыхалась, не в силах взлететь обратно. Одно крыло у неё прилипло к телу. После нескольких секунд дёрганий и попытки клювом очиститься от клейкой массы, птаха окончательно превратилась в комок слипшихся перьев.
Всё это время я глаз не сводил с неё, замерев на месте и напрягшись, готовясь рывком сократить расстояние до ящерицы, как только та выдаст себя. До сих пор увидеть её не получалось. Рассмотрел лишь начало атаки, но не саму охотницу. Наконец, дождался. Один из камней вдруг зашевелился и на моих глазах превратился в крупную ящерицу, похожую на тритона переростка, с толщиной тела, почти как моё предплечье и длиной от запястья до локтя. Ящерица шустро добралась до птицы, которая всё ещё пыталась бороться за свою жизнь. Здесь на несколько секунд замерла, после чего широко распахнула пасть и принялась натягивать её на добычу.
И в этот момент я бросился на неё, на ходу взмахивая кнутом. Ящерицу поймал в тот момент, когда она заглотила птицу, но не успела отправить ту в желудок. Возможно, при растягивании челюсти она закрыла глаза или поле зрения сузилось, потому не успела вовремя меня заметить.
Щёлк!
Удар получился выше всяческих похвал. Кончик кнута с металлическим утяжелителем ударил ящерицу в основание черепа. Туда, где голова с шеей сходилась. Рывком вернув кнут обратно, я повторил удар, а потом нанёс и третий, который пришёлся в область левого выпученного глаза, размозжив тот в кровавую слизь.
'Вы нанесли смертельный урон существу Белой ветви
Вы получаете: 27 крошечных марок общего развития
3 малых марки усиления навыка Клейкий секрет
1 малую марку Точный плевок
1 жетон Точный плевок
1 жетон с навыком Клейкий секрет'.
— М-да, кажется, кого-то наипали, — недовольно произнёс я вслух, не найдя среди трофеев того, что мне было нужно. — Или просто сам не понял, о каком таланте балакали охотники и промысловики.
Вместо Меткого удара или выстрела я получил Точный плевок. В целом, не на что жаловаться. Аборигены получают столько марок порой за сутки тяжёлой охоты или при самом удачном стечении обстоятельств. Но мне-то хотелось совсем другого! Или всё дело в том, что я прибил молодую особь, а нужный талант выпадает только с матёрой? Так сказать, Плевок трансформируется в Удар или ящерица приобретает дополнительный талант?
В пересчёте на марки общего развития я получил свыше сотни. Девять таких ящериц и будет уже тысяча единиц в облачное хранилище. Для повышения ступени этого мало, зато должно хватить для поднятия моих талантов. Осталось только отыскать ещё восемь-девять рептилий.
Вновь замерев на месте и приготовив кнут, я стал ждать момента, когда себя проявит очередная ящерица. Понадобилось почти десять минут, чтобы стайки птиц успокоились и перестали обращать на меня внимание. И ещё столько же до новой атаки ящерицы. В этот раз это случилось больше чем в двадцати метрах от меня. Я даже не стал дёргаться, понимая, что моя цель успеет удрать раньше, чем успею дотянуться до неё.
Дождавшись, когда ящерица себя проявит и засунет в пасть птицу, я сделал несколько быстрых шагов к ней. Заметила она меня или обратила внимание, когда расстояние между нами сократилось вдвое. Вместо того чтобы убежать и скрыться среди камней, ящерица использовала свой талант маскировки. В одно мгновение она пропала с моих глаз. Если бы в этот миг я моргнул, то посчитал бы, что тварюшка просто такая прыткая и удрала. К счастью, я смог точно рассмотреть, что та слилась с местностью. Сейчас на том месте лежал ничем не примечательный плоский булыжник размером с суповую тарелку, присыпанный пылью и немного вросший в землю.
«Зараза, вот это маскировка! — впечатлился я про себя способности ящерицы и следом помечтал. — Хоть бы выбить этот талант».
Щёлк! Щёлк!
После первого удара ящерица проявилась, после второго подпрыгнула и перевернулась на спину, показав мне светлый живот. Удары не оглушили её, как первую мою добычу, но что-то серьёзно повредили в организме, так как она несколько раз перевернулась с живота на спину, постоянно резко дёргая хвостом и извиваясь телом так сильно, что иногда сгибала туловище под девяносто градусов.
Щёлк! Щёлк! Щёлк!
Следующие три удара стали для неё последними, о чём мне сообщило всплывшая перед глазами запись. Увы, но и сейчас я не получил того, о чём желал. Всё тот же Клейкий плевок и Клейкий секрет с марками для их усиления и общего развития. Примерно за сотню с пересчётом на стандартные единицы облачного хранилища. Опять ни Точного удара, ни Маскировки.
