Сцитта, так же, как и Рапунцель, тоже поднялась в уровнях, получив восемьдесят восьмой. И все свои полученные баллы она вложила в Алхимию, подняв её уровень далеко за две сотни, и во вторую характеристику, ответственную за создание уникальных зелий. Видела бы её сейчас Тасмин, то искусала бы все локти за то, что настроила алхимичку против себя и вообще отпустила из Шабаша Ведьм.

А теперь обо мне. Хотя львиную долю опыта от боёв на арене забирали мои спутницы, но оставшейся части мне хватило, чтобы получить сотый уровень и поднять до восемьдесят пятого свой второй класс.

Такое значительное увеличение всех моих характеристик было неспроста. Откуда оно взялось, я узнал из системного сообщения.

Я долго сопротивлялся желанию потратить свободные баллы, которых после получения пятнадцати уровней набралось заметно выше сотни. И всё-таки не удержался. Потратил часть, чтобы довести до круглого числа Телосложение, Силу и Повелителя. Последнюю способность я увеличил, поддавшись интуиции. Просто, когда взгляд скользнул несколько раз по столбцу с моими данными, то каждый раз он останавливался на ней. Глаз так и резала «некрасивая» цифра. Стоило поднять её до полусотни, как подсознание умиротворённо заснуло.

К слову, это лишь голые цифры, мои, так сказать, «родные». Амулеты и бонусы от снаряжения и оружия, а также регулярно выпиваемые зелья ещё больше увеличивают мои характеристики.

Оставшиеся свободные баллы я решил приберечь на чёрный день. Однажды такое отношение меня уже спасло от смерти, когда я повысил свою силу атаки и количество жизней, пробираясь по вымершим улицам Семи Подземных Городов.

В Колизее я провёл три дня, отдыхая дважды в сутки по три часа, ещё два часа отводя на еду и приведение себя в порядок. Всё остальное время я проводил с девушками на аренах. Мы бились против разумных, против животных, против духов и големов, против одиночек, двоек и троек, а также против небольших слаженных отрядов. Несколько раз противники попадались настолько неудобными, что приходилось выкладываться до донышка. Особенно мне, так как нужно было следить за Рапунцель — самым слабым звеном группы. В таких боях не обходилось без ран, а после победы приходилось идти к оружейникам и портным, чтобы те починили и пошили заново повреждённые вещи.

Но было и ещё кое-что.

Первым ко мне подошёл мой распорядитель и сообщил, что некие важные демоны (и не только) желают купить моих рабынь. Особенно понравилась им Рапунцель. Тысячелетняя «школьница» пришлась по вкусу многим мужчинам и женщинам, смотрящим наши поединки. Выслушав мой категорический отказ, он больше не поднимал эту тему. Но зато появились другие — смотрители, бойцы и зрители, которые подлавливали меня в коридорах Колизея и пытались выманить у меня девушек, кто деньгами, кто угрозами.

И вот очередная встреча. На этот раз нашу троицу злоумышленники подловили за стенами Колизея на пустой тесной улочке. Собственно, мы шли обратно после посещения магазинов. И тут такая встреча.

Тринадцать демонов и тифлингов, чёртова дюжина гладиаторов, магов и воинов. Никого ниже восьмидесятого уровня среди них не было. Семеро вышли нам навстречу, шестеро зашли за спину, отрезав путь к отступлению. Ударь они все разом неожиданно, то имели бы шансы выиграть в бою. Но видать опасались повредить моим спутницам и решили, что или запугают меня, или справятся и так.

Сейчас они стояли и смотрели на нас.

— И? — я первым нарушил молчание. — Чего стоим, кого ждём?

Маг и воин из отряда, что вышел в лоб, переглянулись, воин мотнул головой, мол, сам давай. Вздохнув, маг с внешностью забрака Дарта Мола, повернулся ко мне и произнёс:

— Одна важная персона хочет купить твоих рабынь. За каждую тебе согласны заплатить кровавым золотом или проклятым серебром по весу.

— А можно позже дать ответ? Нужно попробовать их откормить, чтобы заработать побольше, — усмехнулся я.

Рядом возмущённо забурчала что-то невнятное Сцитта.

— Я серьёзно! — повысил голос маг.

— И я.

— Задние уходят, — прошептала алхимичка. — Двое куда-то скрылись, и третий отошёл от своих на несколько шагов назад. Кажется, тоже хочет уйти незаметно… от своих.

Впереди тоже было не всё ладно. Из семёрки противников, заступивших мне с девушками путь, отделилась парочка гладиаторов и медленно стала пятиться назад. Было видно, что они бояться собственных товарищей. То есть, совсем не похоже на какой-то хитрый манёвр. Может, они не знали, с кем предстоит иметь дело? А как опознали меня и припомнили, скольких я со своими спутницами вынес на арене Колизея таких же, как они, то, мягко говоря, приссали?

«Или так действует Повелитель», — мелькнула ещё одна интересная мысль.

Уменьшение отряда заметил не только я. Воин, с которым переглядывался маг перед разговором, что-то угрожающе прорычал. Уходящие гладиаторы ему ответили… на великом и могучем матерно-демоническом. За какие-то несколько секунд чёртова дюжина разделилась пополам, причём маг с воином и те, кто их поддержал, оказались в меньшинстве.

— Я хочу вылить ему в глаза чёрную кислоту, — вдруг громко произнесла Рапунцель и резко ткнула пальцем в воина. — Немножко, чтобы он не умер сразу, — в другой её руке появился флакон с озвученным зельем.

И этого хватило, чтобы дух у врагов упал ниже плинтуса. Целительница сейчас была в своём любимом платье, в котором с улыбкой, а часто и смехом растворяла и травила зельями врагов на арене. Видимо, сработала ассоциация дополнительно к моему таланту.

— С дороги! — рявкнул я и обнажил шпагу.

Это стало последней каплей. Спустя десять секунд улица вновь была пустой.

— Знаете что, — тихо сказал я.

— Что? — поинтересовалась Сцитта, пока целительница слала вслед убежавшим демонам проклятья и ругательства.

— Сегодня последний бой проведём и домой. Надоело мне тут что-то.

— А мне тут нравится. Тут всё мой дом очень напоминает. Только здесь все такие грубые, — вклинилась в разговор Рапунцель. — Хамы! Фи! Мой отец за приставание ко мне их бы заживо скормил кислотному слизню. А чтобы они не умерли сразу, то приставил бы целителя или надел дорогой целительский амулет.

На тридцать пятом уровне мозгов (если так можно сказать) у неё заметно прибавилось, на порядок, а то и два. Но их появление нивелировала какая-то непонятная жестокость на грани садизма. И думается, а не я ли взрастил её на арене? Много ли надо для разума, который лечится с каждым поднятым уровнем. С другой стороны, может, она такой и была? Не случайно же проскочила обмолвка про слизней и папочку. Радует одно: я всегда смогу её контролировать и приказами сдерживать её порывы причинить боль и страдания окружающим.

Когда мы подходили к воротам Колизея, то нас обогнала большая карета с закрытыми окнами, которую несла четвёрка чёрных кошмаров. Рядом с кучером сидел маг сто десятого уровня, а на запятках, как человек-паук, раскорячился ещё один и тоже с уровнем за сотню. Охрана? Рупь за сто, что да. Но пассажирам кареты пары сильных магов показалось мало, и транспортное средство дополнительно сопровождал эскорт из восьми всадников, закованных в броню с ног до рогов. Как и их скакуны.