Я решил открыть кое-что из своих возможностей, чтобы отвести от себя ряд надежд и опасений окружающих. Стезя носильщика тут не самая редкая и совсем не позорная. Пусть все меня считают им.

— Ясно, — с некоторым разочарованием в тоне произнесла моя собеседница. И вдруг резко встрепенулась. — Там кто-то есть. Справа от тебя за полосой кустов с цветами белого цвета.

Я быстро развернулся в указанную сторону. Одновременно с движением достал арбалет и направил его на кусты. Через секунду из них раздался крик:

— Это я, не выстрели случайно!

После этой фразы из зарослей вышел охотник. У него на левом плече лежали две коротких и толстых жерди, слегка напоминавших толстый ствол бамбука. В правой он держал огромную гроздь незнакомых мне тёмно-зелёных плодов, формой похожих на семя подсолнуха и размером с женский кулачок.

Убедившись, что это наш потерявшийся товарищ, я отвёл от него оружие, а затем и вовсе убрал в инвентарь.

— Здесь вода, а это можно есть, только лучше поджарить на огне или сварить в воде, — с этими словами мужчина положил на землю возле шалаша свой груз.

— Вода в дереве? — удивилась Ориса.

— Да. Некоторые растения запасают её внутри себя на случай засухи и пожаров. И такая вода лучше любой из ручья и тем более реки, — ответил ей он. — Всегда чистая и холодная, без паразитов и насекомых.

— Ты узнал, где мы? — спросил я его.

— Только примерно. Но я знаю, куда нам идти, чтобы найти людей, у которых можно попросить помощь, — после этих слов он повернул голову в сторону бессознательной пятёрки. — Что с ними?

— Без сознания. Всё ещё не приходят в себя.

— А он? — собеседник слегка повёл головой в сторону развороченного отсека гондолы дирижабля.

— Когда я его смотрел пару часов назад, он был ещё жив. Больше не проверял.

— Понятно.

Чтобы набрать воды в кружку, нужно было прокрутить кончиком ножа дырку в стволе. На удивление древесина оказалась очень крепкой и с трудом поддавалась острой стали. В каждой жерди, принесённой охотником, было по четыре колена, с которых можно было взять около полулитра воды. Она, как и было сказано, оказалась холодной и вкусной. Единственным мусором оказались мелкие опилки от ножа. Семена содержали в себе фасолевидные плоды раза в четыре крупнее очищенного миндаля. На вкус сырыми напоминали несладкую морковь, а запечёнными походили на смесь картошки и хлеба. А ещё они были очень сытные.

— Много их есть нельзя, а то потом запор случится, — сказал охотник. — Попозже попробую подстрелить какую-нибудь дичь. Если, конечно, дашь мне арбалет.

Я неохотно кивнул:

— Дам. Но с возвратом и обещанием беречь болты.

— Клянусь, — серьёзным тоном ответил он мне.

Только-только мы перевели дух и перекусили, как стали приходить в чувство наши попутчики. Первыми очнулись Элия и Иххор. Неизвестно, какие они заполучили травмы, но переломов у них точно не было. Из шалаша они выползли самостоятельно и на своих двоих дошли до костра, где мы жарили «семечки». На воду парочка набросилась с жадностью. Каждый выпил больше литра. Вот только надолго влага в их желудках не задержалась. Она вышла через пять минут вместе с рвотой.

— Крови нет, вам повезло, — сообщил несчастным охотник, без признаков брезгливости осмотревший траву, на которую девушка и торговец «отихтиандрились». — Скорее всего, досталось вашей голове, а внутренности целы.

— Мне от этого не легче, — простонала Элия.

— Это ты сейчас так говоришь. Вот порвала бы себе кишки, ночью обязательно узнала бы разницу, — веско сказал ей мужчина.

Вскоре пришли в себя ещё двое. Это были учитель и мастеровой. Их состояние оказалось чуть хуже, чем у первой парочки. Последний раненый в сознание не торопился возвращаться. Мало того, ему становилось только хуже: кожа побелела, появлялись синюшные пятна при касании и не проходили они по минуте, дыхание становилось поверхностным и частым.

— А что с Питнором? — спросил Иххор. — Его выбросило чрез дыру?

Ответил ему охотник.

— Нет. Насквозь пробило ветками дерева. Он внутри, только, кажется, уже умер, — сказал он.

Ничего не говоря, торговец с трудом поднялся на ноги и поковылял к разрушенному отсеку. Забраться внутрь ему стоило огромного труда, но он всё же справился с этим. К нам он вернулся только через десять минут.

— Мёртв, — сказал он и надолго смолк. Так и сидел до самой темноты, смотря на угли костра в глубокой ямке, выкопанной для того, чтобы уменьшить заметность.

Дежурить выпало мне, охотнику и Орисе. Прочие из-за своего состояния не увидели бы опасности до момента, когда уже было бы поздно поднимать тревогу. Утром узнали, что последний выживший умер. Он так и не пришёл в себя. После завтрака я вручил охотнику арбалет с пятью болтами к нему, и тот отправился выслеживать добычу. Выждав полчаса, я последовал его примеру. Женщине сказал, что хочу осмотреться в округе и не стану далеко удаляться от нашего лагеря. На удивление та спокойно приняла это. Вообще, она выглядела и вела себя отлично. Ещё вчера успела прийти в себя после крушения и собраться. Выглядела точь-в-точь, как охотник. Не в том смысле, что чувствовала себя в лесу, как рыба в воде, с этим всё обстояло с точностью наоборот, а поведением, реакцией на опасность, отсутствием лишних нервных движений, взглядов и слов. Даже я признавался себе, что на её фоне кажусь нервным и дёрганым порой.

«И кто же ты такая, а? Уж точно не та, за кого себя выдаешь», — вновь пришла мне в голову мысль.

Отдалившись от места крушения на километр, я достал второй арбалет и стал искать подходящую цель. Таких здесь хватало. В основном это были птицы. Для того чтобы стать основой для обеда и ужина они были излишне мелкие, зато отлично подходили в качестве источника марок. Наконец, я приметил некрупную птаху размером с сороку и цветом оперения как у перепёлки. Она сидела на стволе дерева и ковырялась клювом в складках коры, что-то иногда оттуда доставая и быстро проглатывая. До неё было метров тридцать, что слишком далеко для уверенного попадания из моего оружия. Активировав тихий шаг с мимикрией, я сократил дистанцию вдвое, прицелился и спустил тетиву.

Реакция птицы оказалась молниеносной. Она сорвалась с дерева одновременно с щелчком распрямившейся дуги. Ей чуть-чуть не хватило, чтобы увернуться от болта. Тот пробил крыло и прочно приколол птицу к дереву. Она, было, забилась, но тут же затихла, явно от боли из-за резких движений.

Щёлк!

Вторым болтом я снёс ей голову и прекратил мучения.

'Вы нанесли смертельный урон существу Белой ветви

Вы получаете: 2 больших марки общего развития

16 малых марок общего развития

22 крошечных марки общего развития

3 больших марки усиления навыка Лёгкий скелет

4 больших марки усиления навыка Цепкие когти

1 малую марку Цепкие когти

1 жетон Лёгкий скелет

1 жетон с навыком Цепкие когти'.

— Ого! — я непроизвольно присвистнул, когда увидел количество трофеев, полученных с одной мелкой птички. С учётом разборки ненужных мне талантов эта «перепёлка» даст мне пятьсот-шестьсот марок. Десяток таких птах — это новая ступень Возвышения. Или увеличение ступеней имеющихся талантов. Кстати, как раз их и стоит поднимать. В первую очередь нужно повысить резерв с энергией, чтобы подольше использовать активные способности.

Болты пришлось оставить в дереве, так как до них было метров семь-восемь от земли. Лезть туда — это только терять время. Если получится, то заберу на обратном пути, а нет, так и чёрт с ними. В инвентаре лежит достаточный запас болтов, чтобы не горевать над потерей пары из них.

Следующий час я потратил на охоту на птиц. «Перепёлок» больше не встречалось, а с прочих убитых я получал в среднем по три сотни марок. Тоже неплохо, если вспомнить ту добычу, которую получал по ту сторону горного хребта. Прибил штук восемь и решил возвращаться.