– Попробуй связаться с нашими и предупредить, что сейчас стрелять начнем, – сказал я оператору, пока машины приближались к цели. – Тут связь должна работать даже с остатками антенны.
– Ага, я сейчас, – откликнулся тот и защелкал тумблерами на рации, установленной рядом с его креслом.
Вот только, к всеобщему сожалению, отвечать на вызовы в эфире гарнизон Железной крепости не собирался, словно там уже нет живых.
«Может, радиостанция вышла из строя, замкнуло там что-то, когда антенну твари вырвали. Или железные стенки экранируют», – успокаивал я себя.
А еще я совсем не чувствовал своих големов, тех самых, кого оставил вместе с живыми солдатами гарнизона. И это очень дурной знак.
Бом-бом-бом!
Автоматическая «пятидесятка» гулко забухала, отправив в скопище хищников серию осколочных снарядов. Несколькими секундами позже ударила спарка второй БМП, затрещали пулеметы. Для орудия, способного поражать цели на дистанции до семи километров, несколько сотен метров – что попасть иголкой в пуговичное отверстие, держа ту в руках.
За минуту оператор боевого модуля опустошил половину снарядов в ленте и полностью прикончил запас пулеметных патронов, заправленных в оружие. За это время осколки и пули уничтожили всех тварей с краю стаи. К сожалению, бить в самую гущу было нельзя, так как никто из нас не был в курсе по поводу прочности стальных стенок и дополнительных экранов, усиленных кровавым коктейлем.
– Заметили, – прокомментировал оператор момент, когда стая хищников замерла на несколько секунд, повернула в нашу сторону сотни оскаленных морд (некоторые даже были забрызганы кровью от разорванных снарядами тушек) и стремительно бросилась на нас. – И чего они своих дохляков жрать не стали?
– У них вообще страх есть?! – удивился кто-то из десантников и нервно пошевелил ствол автомата в креплении бойницы.
– Стреляйте, потом разбираться будете, – ответил я, не отстраняясь от резинового наглазника оптического прибора наблюдения. – Механик, назад отъезжай, выбери поровнее площадку… чую, придется их давить, и тут не хватало еще перевернуться или застрять в канаве какой. Вторая коробка – аналогично!
Как и следовало ожидать: вскоре орудия и курсовой пулемет стали бесполезны. Твари оказались в мертвой зоне, буквально облепив БМП от гусениц до башни. Срывались со скользкой брони, размазывались в фарш, гибли от очередей автоматов, чьи пламегасители торчали из бортовых бойниц, но упрямо старались добраться до нас. Фильтровентиляционная установка несла в салон удушливый смрад свежей крови и потрохов. Это было мерзко до тошноты, но отключить ее было нельзя – угорим от пороховых газов. И вонь эта фильтром если и задерживалась, то не полностью, видимо, не входила в тот список, против которого создана воздушная система.
Механики-водители постоянно кружили на месте, двигались вперед-назад, оператор модуля крутил им по сторонам, сшибая самых ловких созданий с верхней брони. Часто гусеницы проскальзывали на поверхности, покрытой кровью и ошметками плоти.
– Бу-э-э, – один из бойцов не выдержал и нагнул голову к коленям, опорожняя желудок. К ароматному букету бойни и стрелкового тира добавилась еще одна нотка.
– Да когда же они закончатся-то! – с тоской произнес механик, который крутил штурвал, заставляя машину давить живой ковер гусеницами.
– Уже немного осталось, – успокоил его оператор, наблюдающий за картинкой с монитора, где показывалась местность вокруг нас. Пусть кусочек, все-таки монитор относился к управлению боевым модулем, но двигая башню, можно было рассмотреть все вокруг.
Когда хищников осталось несколько десятков, я приказал выпустить через верхние люки големов. Ловкие чапииды сначала оказались на броне, а потом соскочили на землю, в кошмарную кашу из мяса и почвы. Если твари и обрадовались, что перед их мордами оказались вполне себе доступные и мелкие цели, то сделали это зря. Мои создания в считаные минуты порубили их на куски. После этого взялись добивать подранков. Хочу еще сказать, что ни один хищник не попытался удрать, все до последнего остались лежать здесь. Только тяжело раненные ползли прочь, видимо, инстинкты давали понять, что в таком состоянии они своей стае не помогут, только будут мешаться.
– Отъезжай подальше от этого места, – приказал я механику, рядом с которым я сидел. – Вторая коробочка, за нами следуй.
Из БМП мы выбирались торопливо, стремясь поскорее вдохнуть свежий воздух.
– Млин! – выругался один из дружинников, измазавшись в крови, которая покрывала борта боевой машины толстым слоем. А уж гусеницы…
– К крепости пошли, да живей, что телитесь? – с раздражением одернул я бойцов, которые с брезгливыми гримасами смотрели на дело рук своих и механика-водителя. Кажется, все забыли, зачем мы здесь оказались и с чего эта бойня началась.
Големы уже успели разведать подступы к форту и сейчас споро добивали раненых тварей, которым достались первые снаряды и пули.
– Эй, народ! – прокричал я, остановившись в десяти-двадцати метрах от угла форта. – Настя! Бетонов! Авнуш!
В ответ тишина. И големопсы не могли поймать запах людей в том смраде, что витал вокруг контейнеров. Судя по следам, твари тут со вчерашнего дня сидят как минимум. Вся земля вокруг крепости усеяна их пометом. Да и сами животные не «шанелью» благоухали.
«Гадство, неужели… все? – мелькнула страшная мысль, от которой в груди холодок поселился. – Но зачем-то же звери лезли внутрь?»
Инструмента с собой не было, так что пришлось вскрывать проход в контейнеры ломами и кувалдами. Инструмент – в смысле подходящий, бензорез, например, или кусачки гидравлические.
Впрочем, големы справились и так. И уже через десять минут с начала работ мы проникли внутрь. А еще спустя несколько минут мы нашли весь гарнизон – людей и животных Насти, в том числе и птиц. Не было только големов. Все лежали кто как, будто их затаскивали внутрь и небрежно кидали на пол. Или торопливо. Ни один не пошевелился, когда мы оказались рядом.
– Живые, просто без сознания, – сообщил дружинник, проверивший ближайших к нему людей. – Будем вытаскивать наружу?
Я на минуту задумался, решая: оставить здесь и в тесноте, оттаптывая ноги и руки, оказать помощь или вынести на улицу, где есть риск, что нагрянет еще стая или кто-то опаснее.
– Выносим. Так быстрее будет оказывать помощь, думаю, – ответил я ему.
Зелья и амулеты с трудом справились с той отравой, что вырубила гарнизон крепости. Первой пришла в себя Буфина, хотя, казалось бы, что хрупкая девушка просто обязана проваляться дольше всех. Возможно, такой стойкостью она обязана своему организму мага.
Никто из гарнизона форта после того, как пришел в себя, отвечать на наши вопросы не мог, кроме опять же Насти. Да и та едва выталкивала из себя слова. Общее состояние было сродни сильнейшему похмелью, как сообщил прапорщик. Эта единственная фраза, которую он смог осилить.
– Это все из-за цветения воды в озере, – сказала Буфина. – Три дня назад процесс цветения резко начался. Наверное, со дна поднялись мелкие водоросли, мельче ряски на Земле, но похожие на нее…
От крохотных коричнево-зеленых пластинок по воде расходилась и вовсе микронная пыльца, которую можно было обнаружить лишь у берега, где волны оставляли ее в виде светло-желтого налета. Брать воду в это время не стали, решив проявить благоразумие. Впрочем, это не помогло все равно. Скорее всего, пыльца витала и в воздухе. Пик цветения случился чуть более суток назад. Да еще как случился! В одно мгновение все резко почувствовали недомогание, сонливость и жуткую слабость. Несколько человек потеряли сознание на улице, один чуть не упал с наблюдательного поста на крыше верхнего контейнера.
Мало того, на берег выползли два огромных зверя, похожих на моржей или морских слонов общим строением тела и огромными бивнями. Но крупнее земных созданий в несколько раз, с крупной прочной чешуей и с жабрами. Навскидку каждый весил пять-семь тонн! Их на всякий случай расстреляли из пулеметов, не пожалев патронов.
