Еще несколько недель Пятый провел в этой деревне. А потом ночью собрал небольшой мешок со своим добром и под прикрытием темноты ушел. Лазар присел на высоком холме, с которого открывался потрясающий вид на черное звездное полотно, а внизу вдалеке еще можно было различить очертания деревни. На небе красовался белый хвост кометы. Казалось, она была так близка, руку протяни и можно схватить.

— Пора, — поднялся на ноги целитель.

Герои-маро́ты вечно подтрунивали над ним, говоря, что он не умеет развлекаться. Но кое-чему Пятый у них все-таки научился — следовать своим желаниям.

Лаза́р протянул руку с открытой ладонью вперед и сомкнул веки. Он представил каждого жителя деревни, как они мирно спят в своих постелях, как тихо бьются сердца, как медленно извиваются в их телах его золотые нити. Ладонь целителя засветилась, а затем сжалась в кулак. Все жилы под кожей героя натянулись до предела. Деревня озарилась десятками золотых огоньков. Тела сгорали, оставляя после себя гладкие белые кости. Пятый почувствовал каждую, оборвавшуюся за этот короткий миг, жизнь. Легкий выдох вырвался у него изо рта и в этот же момент Лаза́р ощутил невероятный экстаз. Он упал на землю, его била дрожь наслаждения, рот раскрылся в немом крике, и слюна медленно начала вытекать из него. А потом его сознание утекло в сладкое небытие.

Целитель проснулся, когда солнце уже начало опускаться на западе. Он чувствовал себя вялым, но довольным. Отголоски наслаждения все еще ощущались в его теле. Пятый осторожно поднялся, вытер рукавом рот от слюны и медленно зашагал вперед. До следующего поселения была, как минимум, неделя пути пешком. Но герой никуда не торопился. Ему еще предстояло долгое восстановление. Вечерний ветерок играл с его золотыми волосами, доходящими до лопаток, и дарил коже приятную прохладу.

— Лаза́р! — окликнули его со спины.

Голос был знакомый, но целитель все равно на мгновение почувствовал испуг. Он резко обернулся и увидел вдали медленно идущую фигуру. Человек, одетый в темную кожу, словно преследовал само солнце, которое по мере его приближения стремилось скрыться за спасительным горизонтом.

Вскоре стало окончательно ясно кем является этот преследователь.

— Дио́л! Я так давно тебя не видел. Ходили слухи, что ты исчез или того хуже, умер.

На его удивление Седьмой ответил довольно безэмоционально.

— Я тоже рад тебя видеть.

— Что ты делаешь в такой глуши? — никак не мог выйти из состояния ошеломления Пятый.

— Охочусь. Недалеко отсюда было замечено чудовище.

— Правда? Я ничего о нем не слышал и никого не видел.

И тут наконец-то на лице Дио́ла появились эмоции. Он гаденько ухмыльнулся и произнес:

— Не видел свое собственное отражение, Лаза́р?

Меч Седьмого покинул ножны. Испуганный целитель бросился бежать. При этом он поднял одну руку вверх, и та создала ослепительную вспышку.

— Я могу поймать тебя даже с закрытыми глазами!

Пятый не смог бы выдержать бег на продолжительной дистанции. Поэтому он решил спрятаться от короля наемников в лесу. В глубь Лаза́р не успел продвинуться — ноги отказали. Он рухнул у подножья старого дерева и закрыл ладонями свои глаза и рот.

— Интере-е-е-есное ты чудовище! — разрушил ночную гармонию леса крик Седьмого. — Честно говоря я приятно удивлен! Раньше ты мне казался лучшим из нас, а в реальности являлся чудовищем под личиной героя! А я, как ты знаешь, убиваю их убиваю!

Его голос был уже совсем рядом. Сердце целителя было готово уже сбежать без его носителя.

— Все жизни, которые я спас, принадлежат мне!

Вместе с истеричным криком Лаза́р сплел из золотых нитей толстый световой кнут и стеганул им по Дио́лу через дерево. Старый ствол срезало так тонко, что он остался стоять на месте, а Седьмой каким-то чудом смог увернуться от внезапной атаки. Пятый начал размахивать и хлестать своим оружием во все стороны. От этого весь лес пришел в движение: молодые деревья, толстые ветки начали с грохотом сыпаться вокруг Лаза́ра. Он надеялся, что ему повезет и Дио́ла чем-нибудь пришибет или хотя бы ранит. Но с королем наемников нельзя было совладать таким образом. Он быстро уворачивался и от светового кнута, и от падающих деревьев, сокращая расстояние между ним и целителем. Силы Пятого быстро таяли. Он сделал сильный размах и запустил кнут по широкой дуге. От этого удара было сложно увернуться неподготовленному человеку. Дио́л даже не стал пытаться. Седьмой разрубил световой кнут своим мечом, а затем в три прыжка оказался рядом с целителем и подрубил ему обе ноги. Пятый упал на спину и остаток оружия в его руке исчез. Он попытался отползти от короля наемников. Ноги целителя стали быстро восстанавливаться, но Дио́л не был намерен ждать.

— Посмотрим есть ли у тебя сердце, чудовище.

Он вонзил ему меч в грудь. Однако Пятый успел прикрыть одной рукой сердце. Тем не менее оружию Седьмого это не помешало. Лаза́р начал исцелять свою рану, но пока меч был у него в сердце это оказалось напрасной тратой сил. Он мог лишь еле-еле поддерживать свою жизнь. Дио́л вогнал сталь еще глубже в землю. Рукоять меча уперлась в ладонь Пятого, а Седьмой поставил на нее ногу и надавил.

— Ты очень живучий. Может порубить тебя на мелкие кусочки? — он наклонился и еще больше усилил давление ногой.

Лаза́р начал жалостно скулить, а потом он резко махнул свободной рукой, кончики пальцев которой засветились золотом, и порвал горло Дио́лу. Король наемников попытался зажать ладонью страшную рану, но это никак бы его не спасло. Единственный способ сохранить быстро ускользающую жизнь — заключить сделку с целителем и избавить того от меча в груди. К несчастью для них обоих, принципы Дио́ла были нерушимы. Он выбрал смерть. Пятый пытался вытащить оружие самостоятельно, но оно прочно засело в земле. Кровь начала медленно вытекает из уголков его рта. Он приложил вторую руку к груди и усилил исцеление. У него мелькнула мысль попробовать перестроить работу кровеносной системы вокруг лезвия, минуя сердце. А как только он наберется сил, то сможет вытащить меч и излечиться полностью. План был бы идеален, если бы у него уже не было истощения от убийства деревенских жителей. Пятый смотрел на небо, в ожидании своей смерти. Хвост кометы был еще ближе, чем раньше.

«Пожалуйста, спаси меня, я изменю мир!»

— Так вот, как это работает, — донесся голос с боку.

Девятый с интересом смотрел на Лаза́ра. Пятый начал сразу кричать с натугой, не взирая на свое скверное состояние.

— Цежл! Хорошо, что ты здесь! Дио́л сошел с ума! Этот глупец…он-он пытался убить меня! Я не знаю, что произошло, я защищался!

Целитель начал кашлять кровью.

«Играет не хуже маро́тов», — подумал айдонианец.

— Да, я знаю.

— Правда? — расслабился Лаза́р.

Цежл подошел вплотную и присел на одно колено.

— Я могу как-то помочь?

Пятый закрыл глаза и тяжело выдохнул.

— Если вытащишь меч, я смогу исцелиться.

Девятый взялся одной рукой за рукоять, а ладонь другой приложил ко лбу целителя.

— Жизни, которые ты спас, тебе не принадлежат.

Цежл покидал место битвы, за его спиной поднялся столб золотого света. Он достиг самого неба и окрасил хвост кометы в свой цвет.

Ба́леван — город горячих сердец. Воздух здесь был особым. Он будоражил все чувства. Даже тени казались мягче и маняще. Только в этот город порока мог заслуженно называться свободным. Ба́леван мог изменить человека: разбить его на кусочки, собрать заново, но уже в другой форме. Здесь были самые лучшие бордели, самая лучшая еда, самые интересные развлечения, сама лучшая жизнь. В центре этого города, как и во всех свободных, стояла статуя посвященная трем народным героям. Целителю Пятому и циркачам Шестой и Восьмому. Все они были невероятно красивы, но последние двое особенно. Кровь маро́тов придавала этим героям особенную исключительность. Их часто называли братом с сестрой из-за этого.