Прозвучало это пессимистично, но он был прав. Если удастся затребованный призраком ритуал, то король Мибии может понять, кто и за что ему мстит, и тогда придет мстить сам. Может, и не стоит держаться за ту жалкую сумму, что у нас есть, а тратить ее, не жалея? Ладно, пока я даже не приступил к подготовке, не стану переживать по этому поводу. Вдруг и король, и принц умрут сами, без моего вмешательства, а проклятие посчитает, что условие выполнено?

— Ладно, вернемся к твоему плану. Что там за оружейный склад?

— Можно не оружейный склад, а что-то другое устроить. Что-то же там было? — невозмутимо сказал Серхио. — Мне одному целый этаж много. Если от служанки избавимся — перееду вниз.

Обсуждаемая нами особа в данный момент как раз стояла у костра, готовя обед, причем судя по размерам котла — сразу на всю компанию. И сдается мне, в планах у нее было задержаться у нас на подольше. Не ограничиться сегодняшним днем. Решение этого вопроса тоже можно было отложить на потом и оценить полезность и как служанки, и как источника информации.

— Избавляться нельзя. А если избавимся от этой — надо будет завести новую. У каждого нормального чародея должна быть прислуга, — менторским тоном сказал Шарик. — Чем больше ты отличаешься от привычного чародейского облика, тем больше вызываешь подозрение. Но пока не меняй, а то получишь незнамо что. Эта хоть доносить Ортисам де Сарате не будет по причине личной неприязни.

— Если она не притворяется.

— Вряд ли. Донна бесилась слишком естественно.

— Поеду я, дон Алехандро, — заявил Серхио, — чтобы к обеду вернуться.

— Заказ на самоучитель не забудь оставить, — напомнил я, хотя мне казалось, что с появлением у нас тетушки Хосефы желание донны Сильвии нас навещать сойдет на нет. И приглашать в гости — тоже.

Махать Серхио на прощанье я не стал, развернулся и пошел к башне оценить уже там, что и как размещать.

— Дон Алехандро, я посажу в вашем огородике пару травок, — заявила Хосефа, когда я проходил мимо.

Причем именно заявила. Не спросила разрешения, не поинтересовалась, можно ли, а сразу поставила перед фактом.

— Да она обнаглела, — возмутился Шарик. — Хандро, она тебя ни в грош не ставит. Нет, нам такая служанка не нужна.

— Нет, — ответил я. — Вы ничего там сажать не будете.

— Да сами подумайте, дон Алехандро, ездить в Дахену за каждой зеленой былиночкой ежедневно — не наездитесь. А я аккуратненько посажу себе пару грядочек — и будут у вас всегда свежая травка к столу. У вас там места свободного много.

Судя по ее оживленному виду, парой грядочек она не обойдется. Таких только пусти — все будет вскопано и засажено полезными овощами под девизом: «Все, что свое, — полезнее стократ». Хосефа горела жаждой деятельности, которую явно направит в ненужное место, поэтому я жестко сказал:

— Там нельзя ничего сажать. Там чары. Если увижу вас рядом с тем местом, не обессудьте, больше вы у меня работать не будете.

— Но до города каждый раз ездить из-за такой ерунды… — расстроенно сказала она.

Я прикинул, что если она будет заниматься делом, времени для шпионажа у нее не останется, и решил предложить компромисс:

— Если вам нужен огород, можете вскопать землю сами, но где-нибудь подальше от этого места, чтобы выращенные травки не были опасны для здоровья обычных людей.

В опасности я уверен не был, но отдавать кусок вычищенных личными чарами земли считал неразумным. Вдруг Шарику срочно потребуется посадить что-то еще и будет у нас конфликт интересов. Хосефа состроила страдальческую мину на физиономии, копать ей наверняка не хотелось, но она найдет кого припрячь. Если уж зять так жаждет выставить ее из дома — пусть тоже страдает.

— Дон Алехандро, семейка Ортис де Сарате — то еще змеиное кубло, держитесь от них подальше. Используют, выжмут, как ненужную тряпку, и выбросят. И не вздумайте у них мебель брать — платить будете как за новую.

Подавив желание бросить, что давать мне советы — не ее дело, я, в надежде на более развернутый рассказ, спокойно сказал:

— Донна Сильвия хочет помочь мне устроиться на новом месте. Она внимательная и заботливая.

— Заботливая? Не обольщайтесь. Но что-то я разговорилась, хотя ваши взаимоотношения — не мое дело. Я вас предупредила. Так что сами на себя пеняйте, если что, — после этих слов она отвернулась к котлу и принялась энергично размешивать содержимое, не желая меня радовать свежими и не очень дахенскими сплетнями.

При этом она очень ловко подсунула Шарику полоску мяса, а тот и не подумал отказываться, цапнул и подтянул к себе. Я бы посчитал это взяткой, если бы не был уверен, что тетушка Хосефа не слышала заявления ками о том, что нам такая служанка не нужна.

— А она ничего, разбирается кое в чем, — одобрительно сказал Шарик, только что однозначно перешедший на сторону зла. — И на наши грядки больше не покушается. Правильная сеньора.

Решив, что ничего интересного больше не услышу, я направился в башню, где вовсю кипела работа. Дыра была заложена, и сейчас благоустраивался первый этаж. Точнее, кухня и маленькая комната при ней, которая станет личной комнатой служанки, если я решу ту оставить. Колодец был прикрыт обрезками досок не столько чтобы туда кто-то не свалился, сколько чтобы грязь не нападала. В моих планах было его вообще закрыть, а воду вывести системами труб. Причем делать это нужно было сейчас, чтобы потом не вскрывать стены и проводить ремонт заново. Воду надо было провести сюда, на второй этаж, где спальня, на третий этаж, где лаборатория. Проводить ли на четвертый? Накопительный бак точно нужно там поставить, а там подумаем. Я прикинул, что мне нужно, и пошел искать зятя Хосефы, заодно рассчитывая у него узнать, что за черная кошка пробежала между его тещей и донной Сильвией. Дополнительной работе тот обрадовался, но на вопрос про Ортис де Сарате вильнул взглядом в сторону и сделал вид, что не услышал, а если услышал, то не понял. Уж не знаю, кого он больше боялся: тещу или донну Сильвию — но страх перед моим вопросом был осязаем. Возможно, пара монет развязала бы ему язык, но я решил не повышать его благосостояние более необходимого.

Нет, экономить я больше не собирался, признав правоту Серхио — будет обидно, если нас поймают, а наши деньги достанутся мибийским ищейкам. Так что тратим все на собственные удобства. А закончатся — так добудем еще. Не чахнуть же над златом, когда у меня даже унитаз не заказан?

После высадки всех привезенных с собой растений я почти не обращал внимания на то, что творится вокруг. Делают что-то — и ладно. Мне своих занятий хватало. С Серхио я тренировался дважды в день примерно по часу, а все остальное время отводил на всякие чародейские дела под управлением Шарика. Почему-то теперь ему было совершенно неважно, чтобы я корпел над учебниками. Более того, в настоящее время он полагал это делом вредным поскольку собирался развить во мне навык концентрации. С шариковой точки зрения, для этого было достаточно тех чародейских навыков, которые у меня уже были, а дальше двигаться нельзя, чтобы не превратиться в чародейского инвалида с кадилом.

— Силы подаешь совсем немного и под разными углами. Чтобы со стихией оперировать, — вещал Шарик, важно расхаживая по моему плечу. Ему бы преподавательскую кафедру и аудиторию, полную студентов, — вот уж где он бы развернулся. А приходиться время терять на такого балбеса, как я. — В идеале манипуляции должны быть почти не видимыми глазу, но очень точными.

Его слова сразу заинтересовали меня на предмет, не получится ли в результате моих действий нечто радиоактивное, резко уменьшающее жизнь не только мою, но и тех, кто рядом. На высказанное опасение Шарик насмешливо заявил, что на таком уровне манипулировать может не всякий чародей, а что касается меня, то мне бы хотя бы научиться по капле воду из чашки в чашку переливать. Если не концентрацию, так терпение выработаю. Этим я и занимался. Занятие было на редкость нудным, но капли с каждым разом все уменьшались, пока не превратились фактически в водяную взвесь. Но если кому-то показалось, что дело это плевое, от всей души могу заверить, что это не так: после занятий дрожали не только руки, но и все тело. Выматывало это почище упражнений с Серхио, хотя последний мне тоже спуска не давал. Как итог, я с трудом доползал до постели, которую организовали на четвертом этаже, чтобы не мешать приводить в порядок нижние три. Наружу я выбирался редко и почти всегда в состоянии свежеподнятого зомби. С Хосефой я общался только опосредованно — через приготовленную ею еду, и это меня вполне устраивало, потому что готовила тетушка прекрасно, а с ее странностями разбираться необходимости не было.