— Шарик, она же красивая, как можно?

— Донна Сильвия тоже была красивой и чем это закончилось? Тебя чуть не убили. Бери пример с меня: мои самки меня защищают, а не пытаются съесть.

Разговор прервался сам собой, потому что в замке внезапно начались боевые действия. Что-то там загрохотало и затихло.

— Вот про это я и говорила, — бросила донна Болуарте. — Они там наверняка поубивали уже всех жертв и сейчас выдут добивать нас. Самое время уйти.

— Самое время вам дать клятву, — напомнил я. — И прямо сейчас мы не пойдем. Я хочу дождаться, когда корабль отчалит, чтобы они нас не выцелили с воздуха. Они не выйдут из замка, потому что не смогут вернуться.

На самом деле я хотел задержаться по другой причине: среди возможностей, которые мне предлагал алтарь, была и установка над замком купола, через который мог проникать только я. Ставить такой купол с толпой внутри — обеспечивать свое жилище скелетами в неожиданных местах. Так что они отчалят — я вернусь и сделаю то, что запланировал. Хватит сюда возить живые трупы. Алтарь я отключил, но чародеи об этом пока не знают, начнут экспериментировать…

Девушка дала клятву, придерживаясь моих условий, и мы принялись выжидать. Но время шло, из замка не доносилось ни звука, а корабль и не думал улетать. Донна Болуарте нервничала, дергалась при каждом звуке и таращилась то в проем, из которого мы вышли, то на камию, которая хоть и не теряла надежды подзакусить молодой чародейкой, но из леса высовывала разве что кончики лап.

— Шарик, можешь аккуратно сходить проверить, что там?

— Чуть что — так сразу Шарик, — недовольно проворчал он. — Мне еще в прошлый забег повредили лапу.

И он сунул мне прямо под нос обсуждаемую конечность, на которой действительно виднелась проплешина. Но проплешина некритичная — там просто выгорело немного шерсти, даже кожа не пострадала, над ней остались торчать обгорелые волосяные пеньки.

— Я бы сам сходил, если бы обладал твоими разведывательными талантами, — от души польстил я Шарику. — Но я много крупнее и заметнее, а у конвоиров там куча артефактов, среди которых могут быть и для обнаружения невидимости.

— С тебя связка самого лучшего вяленого мяса, которое найдешь, — заявил Шарик. — И то недостаточная плата за мой риск.

После чего он скользнул прямо в проем. Донна Болуарте ахнула.

— Он туда прошел? Я точно видела, что он прошел во двор.

Она надавила на невидимую преграду, но та ожидаемо не пропустила, даже не прогнулась под изящной ручкой, владелица которой с обидой смотрела в сторону уже пропавшего из виду Шарика.

— Особенности моего ками, — пояснил я, пользуясь случаем навесить очередную порцию лапши на прекрасные ушки. — Он и меня может провести в некоторые закрытые места.

— А меня?

— Увы, нет, только хозяина.

— А сейчас он куда?

— Узнать, что там делается и сколько нам ждать.

— А как вы его понимаете, они же не говорят? Только простые приказы выполняют. Они полезные для пропускания и аккумулирования чародейской энергии, но глупые.

Признаться при этом вопросе я подзавис, потому что Шарик болтал почище иных чародеев и знал тоже куда больше их. Не меньше Оливареса точно.

— Мой ками очень умный, — обтекаемо ответил я. — У нас с ним полное взаимопонимание.

— Но в учебниках пишут, что они ограниченно разумны, — начала она спорить.

— Каждый случай индивидуален. Мне лучше знать, что из себя представляет мой ками.

— Интересный вы человек, дон Контрерас. Но мне кажется, что вы все же преувеличиваете разумность вашего ками.

— Не советую вам говорить такое при нем.

Потому что он смертельно обидится и позволит сожрать своей подружке оскорбившую его особу. И разрешения у меня спрашивать не будет. А камия только обрадуется. Мне даже отсюда кажется, что она не прочь отвлечься на небольшую трапезу.

— А еще мне кажется, что я вас где-то видела раньше.

— Вряд ли. Я веду очень замкнутый образ жизни. И учитель у меня — проклятийник. Он тоже не слишком общителен.

Шариковая молния проскочила через двор, и вот уже ками в изнеможении устроился у меня на плече.

— Отчитываюсь, — умирающим голосом простонал он, — там все умерли.

— Вообще все? — недоверчиво уточнил я.

— Один был жив, когда я туда пришел. Пришлось его укусить. До сих пор тошнит. Мне кажется, он был ядовитым.

— Люди ядовитыми не бывают.

— Этот точно был. Какие-нибудь неожиданные чары. Или мутация?

— Донна Болуарте, вы посидите немного здесь в одиночестве?

— Одна? — Она вцепилась в рукав моего камзола с такой силой, как будто я предложил ей прогуляться в логово людоедов. — Я не могу здесь оставаться одна.

— Камия за вами присмотрит. Шарик, попроси даму об услуге.

— Опять я.

Он обреченно слез с моего плеча, но к подруге метнулся бодро, та вышла из зарослей и подошла к нам. Донна Болуарте пискнула и спряталась за мою спину. Оставаться под присмотром камии она опасалась еще больше, чем без ее присмотра.

— Хандро, да тащи ты свою самку с собой. Она клятву дала, значит, не проболтается. Но лишнего не показывай тоже, потому что клятвы клятвами, а все предусмотреть невозможно.

— Уговорили, донна Болуарте, идете со мной, — вздохнул я. — Но при условии еще одной клятвы. Все идеи, которые у вас возникнут при посещении этого замка, вы оставите при себе.

Клятву она выпалила с такой скоростью, как будто была уверена, что в противном случае я ее брошу.

— Шарик, садись на мое плечо. Будем устраивать представление для донны. — Как только он выполнил мой приказ, я сказал: — Донна Болуарте, я возьму вас на руки, тогда охранная система нас пропустит.

Она неуверенно кивнула, опасливо косясь то на ками, то на камию. Этак она косоглазие заработает, совершенно ей ненужное, поэтому я медлить не стал, подхватил ее на руки и перенес через преграду, которую даже не почувствовал, после чего аккуратно поставил на ноги.

— Здесь вам меня не будет страшно ждать?

— Не знаю, дон Контрерас. Если ками может проходить спокойно, то камия — тоже?

— Нет, это особенность только моего ками, а он идет со мной, поэтому провести подругу не сможет.

— Дон Контрерас, а можно я тоже пойду с вами? Недостойно в таком признаваться, но мне страшно.

— В ритуальном зале будет не самое приятное зрелище.

— Мертвых я видела, они меня не пугают. Меня пугает то, чего я не знаю.

От идеи пойти проверить, не осталось ли чего полезного на корабле, сразу пришлось отказаться. Но это и к лучшему, потому что я сообразил, что, если удастся активировать купол, этот корабль станет моим трофеем. То, что выжила донна Болуарте, все равно не удастся скрыть, так что и смысла заметать следы я не видел.

— Мы возвращаемся за едой? — предположила донна.

— Мы возвращаемся посмотреть, что там случилось. Образы, переданные моим ками, слишком невнятные, — вдохновенно сказал я.

К тому времени, как мы дошли, тела уже все растворились, оставив после себя одежду и ценности. И пока донна Болуарте оторопела застыла на пороге, не в силах поверить увиденному, я дошел до алтаря и активировал купол.

Пришла в себя донна Болуарте на удивление быстро. Вот только что стояла в дверном проеме, в ужасе зажимая руками рот, — и уже оказалась у меня за плечом. Хорошо хоть, не заметила, что я что-то делал с алтарем.

— Откуда вы узнали, что это произойдет? — обвиняюще спросила она.

— Вы сейчас про что, донна?

— Про то, что они друг друга поубивают и от тел ничего не останется?

— Откуда бы мне такое узнать? Да, я был уверен, что жертв убьют, как, кстати, и вы, но конвоиры должны были улететь на корабле, чего я и ждал, чтобы нас сверху не выцелили и не убили. Но они не улетели, пришлось проверять. Не сидеть же нам до вечера?