— А чего б не перенести? За одну ходку все оттащим. И валить отсюда надо дон Алехандро, пока мы сами вот так, тряпьем не остались.

В качестве мешков мы использовали обе рясы — нижнюю и верхнюю падре Хавьера. Туда летела одежда и артефакты. Кошельки и драгоценности складывали в два мешка, оставшихся от чародеев, участвовавших в ритуалах. Во всяком случае содержимое мешков на это не просто намекало, прямым текстом говорило. Все имущество чародеев отправилось в рясы, а в мешки мы забрасывали ценности, решив заняться дележкой, когда выберемся наружу.

Бутылки с одобрения Серхио я отправил к себе, проложив почти новой чародейской мантией. Моему спутнику достались две фляги со спиртным, одна из которых была серебряной, но без аристократического герба. Выгребли мы и все продукты, что смогли найти. Было их немного, но нам долго по лесу идти не придется — если не съедят, выберемся за пару дней. Дольше всего Серхио решал, что из оружия берем мы, а что уйдет вместе с судном. Нужно было что-то хорошее, но без отличительных особенностей, по которым определился бы прежний владелец оружия. Кинжал мне достался офицерский, но в простых ножнах от другого, а саблю я оставил ту, которой уже дрался, — привычное оружие, не надо к другому приспосабливаться.

Оставляли мы ритуальный зал совершенно пустым и чистым. Никто никогда не догадался бы, что здесь произошло. Теперь бы остальные части плана выполнить в точности…

Пульт управления кораблем был несложен. Если бы время не подпирало, я бы попытался разобраться, но все упиралось во время и в наличие так называемых причальных башен, о которых сразу поведал Серхио.

— Ходят они от башни к башне, никогда не спускаются. Почему? Да кто его знает, дон Алехандро. — Серхио говорил, а сам еще раз обшаривал корабль на предмет пропущенных ценностей. Прям видно было, как у него сердце болит от того, что все забрать нельзя. — Это ж чары, про них обычные люди мало чего знают. Никогда не задумывался, а слышать — не слышал. Не спускаются и все тут. Зато ходят точно по часам и быстро. Хорошая штука, жаль, что сейчас такое не делают.

— Почему не делают? — удивился я. — Корабль выглядит новым.

— Разве что отделка. Летающие корабли — работа рода Мурильо, а они закончились еще раньше, чем Бельмонте. Вот так, два чародейских рода передрались, ни одного не осталось. И вместе с ними сгинули как плохие, так и хорошие знания. Сейчас мы еще и память о них хотим уничтожить. — Если в голосе Серхио и было огорчение, то всего ничего, и продолжил он довольно бодро: — Как поджигать-то будем? Артефактная защита здесь.

— Что именно?

— А кто его знает? Я ж не чародей, дон Алехандро. И не дон.

Удивляло, что он, взрослый вроде бы мужик, относился ко мне, как к более старшему и опытному и полностью полагался на мои решения. Но я тоже не знал, какие из артефактов в кабине относились к тушению пожаров, поэтому почесал в затылке и мы безжалостно выдрали все, что не относилось к управлению. С последними точно промахнуться не удалось бы: они были компактно собраны в блоке под рулем.

Дерево, лишившееся артефактной подпитки, вмиг рассохлось и не выглядело уже столь блестяще, как до нашего акта вандализма. Теперь верилось, что устройство древнее и разваливающееся на ходу. Оставалось только поджечь и запустить корабль чтобы помочь ему развалиться.

Серхио зачиркал кресалом над одной из куч одежды, которые мы равномерно разбросали по палубе. То ли одежда была недостаточно сухой, то ли ее стоило чем-то пропитать, но загораться ничего не хотело. Я уже стал сомневаться, что затея выгорит, как вспомнил, что перед смертью успел выучиться чарам. Пусть на скорую руку, пусть дефектно, но в качестве заклинания нападения старикашка мне всучил Огненный ручей, утверждая, что это самое перспективное для начинающих. Вот и пришло время использовать.

Знания были вложены в голову, но только в теории — в замкнутом пространстве кабинета старикашки проверить возможности не было, пришлось поверить так называемому учителю на слово. И вот сейчас я проделал связку Слово-Жест-Поток, и от моего пальца отделилась тонюсенькая огненная ниточка. Выглядела она настолько убого, что назвать это заклинание заклинанием нападения мог только вконец больной человек. Но несмотря на свою мизерность, Огненный ручеек, добравшись до дерева, не просто оставил на нем черную точку, но породил очаг возгорания. Инициировав еще пару в разных местах, я скомандовал Серхио двигаться на выход, пошел в рубку и занес ладонь над активацией автопилота. Немного помедлил, за что чуть не поплатился, потому что огонь разгорелся неестественно быстро и выход из рубки превратился в огненное кольцо, которое я преодолел длинным прыжком. Еще одним прыжком я преодолел расстояние с палубы до причальной площадки, потому что сходней уже не было.

Прыжок получился на пределе: площадки я коснулся самыми носками сапог, а Серхио ухватил меня за руку и резко дернул на себя. Если бы не он, мог бы и улететь вниз, к замковой стене.

— Ну и рисковый вы парень, дон Алехандро. Чуть не сверзились с верхотуры.

— Выбор был небольшим: сгореть или рискнуть.

— Нужно было учесть, что корабль полетит сразу же, и обвязать вас веревкой.

— Все мы задним умом крепки, — буркнул я. Адреналин схлынул, и я осознал, как близок был к смерти. — Но веревка тоже могла загореться.

— Дон Алехандро, мне показалось или вы чарами подожгли?

— Чарами, — признал я.

— Но как же чародея отправили на жертвенник? Возможно, как раз из-за этого ритуал и пошел наперекосяк.

— Возможно, я слабый чародей? Серхио, я ничего не помню из того, что было. Заклинаний припомнилось всего три штуки и очень хилых, вряд ли они нам хоть как-то помогут. Нам не о чарах говорить, а уходить нужно.

— Уходить нужно. Но про чары вы зря, что слабые. Горит-то как, а, дон Алехандро? — с восторгом сказал Серхио.

Я повернулся. Летучий корабль теперь был не только летучим, но и огненным. Горел он красиво, но так быстро, что до воды может не дотянуть. И ладно бы в лесу свалится, а если на побережье? Но сделать я мог только одно — побыстрее убраться из замка. Исчезновение трупов произвело на меня неблагоприятное впечатление. Вдруг исчезновение живых — дело времени? Не зря же Серхио говорил, что еще никому не удалось пережить тут ночь.

После того как я ему это напомнил, ему тоже резко расхотелось любоваться горящим кораблем. И то правда, ни текущей воды, ни работающих людей не наблюдалось, а значит, зрелище потеряло две трети привлекательности, поэтому мы подхватили мешки и одеяла и двинулись на выход. Его спутать с чем-то другим было невозможно, поэтому вскоре мы стояли за стеной замка, и я размышлял, что мне не нравится больше: неприветливые каменные стены, за которыми творится непонятная хрень, или не менее неприветливый лес, в котором наверняка тоже происходит нечто не слишком хорошее — не зря же Серхио уверен, что вероятность выбраться из него стремится к нулю.

От замка шла длинная мощеная дорога и уже в лесу раздваивалась. Странно, но на этом месте никакого камня не было. Типа, налево пойдешь — два часа проживешь, направо пойдешь — час проживешь, прямо пойдешь — сразу умрешь. Вариант пойти прямо я даже не рассматривал: лес был огромен, в стволе любого из деревьев, возвышавшихся над нами как небоскребы, можно было устроить комфортное жилище. Правда, там были бы всего одна-две комнаты на этаж, зато гарантирован приятный вид из окна на густой темный подлесок в человеческий рост, в котором наверняка прятались разные экзотические зверюшки с экзотическими же способами добывания пропитания из мимо проходящих путников. Нет, в лес идти — верная смерть, нужно держаться дороги, которая выглядит ухоженной, как будто ею не только постоянно пользуются, но и постоянно приводят в порядок: никакой травы между брусками камня, отполированного временем.

— Направо или налево? — спросил я у Серхио.

— Дон Акунья говорил, что дороги — самое опасное место на Сангреларе, — ответил он, обреченно глядя на стену леса.