— Донна Болуарте, давайте я вам покажу, как пользоваться ванной. Она у меня с чародейской начинкой, не совсем обычной.

Заодно я освободил шкаф от своих вещей и выдал Исабель одну из новых рубашек в качестве ночной сорочки. Хосефа вручила ей полотенце и долго переживала, что у нас нет полагающегося донне банного халата. И душистой пены для ванны нет, и шампуня, и даже терочки для пяток не завалялось нигде.

Решив, что с остальным они справятся без меня, и понадеявшись, что Исабель задержит Хосефу на подольше, я переоделся в свой старый камзол и спустился в подвал, чтобы завершить потайной ход. Серхио увязался со мной, рассказывая мелкие подробности о разговоре Оливареса и Сильвии. Последней удалось доказать свою непричастность, что было печально и совершенно неправильно.

В подвале я показал Серхио, как проходить в потайной ход без магии, и занялся продавливанием земли дальше. То ли от распирающей меня злости, то ли по какой другой причине, но я не только успел завершить ход, но и вывести его в густой кустарник, где прикрыл дыру люком. После чего прошелся и набросал маскирующие чары, подсказанные Шариком. Теперь сверху ход можно было обнаружить только специальными чарами, которые, по словам ками, знали не все.

На этом я посчитал трудовой подвиг почти завершенным. Почему почти? Потому что меня ждали картофельные кусты, пару которых сегодня я намеревался выкопать.

Когда Хосефа увидела, что я собираюсь жарить на ее сковороде, она пришла в ужас.

— Дон Алехандро, это же хорошая сковорода, почти новая, а вы ее для вашей алхимической пакости используете.

— Почему для алхимической? Для обычной готовки.

— Всевышний, какой готовки? Давайте я вам рагу положу? Свеженькое, горяченькое и очень вкусное, — засюсюкала она, вероятно решив, что у меня временное помешательство. — Это есть нельзя, дон Алехандро. Даже маленькие дети знают, что то, что растет на Сангреларе, нельзя употреблять в пищу, вредно это. От этого умирают.

Она попыталась отобрать у меня сковородку, но я оттер ее от плиты вообще. Никто не встанет между мной и почти готовой жареной картошкой.

— Хосефа, у меня сегодня был тяжелый день. Меня чуть не убили. Так что не лезь под руку. Испорчу продукт — разозлюсь. Тебе не понравится.

— Да какой это продукт? — уже с отчаянием спросила она. — Дон Алехандро, вы ж молодой совсем, чтобы умирать, да еще такой страшной смертью. Продукты с чародейской энергией есть нельзя.

— Здесь чародейской энергии нет, — отмахнулся я.

— Да как это нет? Все знают, что растения с Сангрелара ядовитые. Серхио, хоть ты ему скажи, — обратилась она к подошедшему на шум компаньону.

— Дону Алехандро лучше знать, — ответил тот. — Пахнет вкусно.

— Вкусно? — взбеленилась Хосефа и попыталась хлестнуть Серхио по спине полотенцем. Тот полотенце поймал и выдернул из руки нашей служанки, но пыл ее тем ничуть не остудил. — Он же помрет в муках, дубина ты стоеросовая.

— У дона Алехандро свои отношения с Сангреларом, женщина. И не тебе решать, что ему делать.

Перепалку их я слушал с удовольствием, не забывая при этом мешать в одной сковороде картошку, а в другой — грибы. Незыблемость веры Серхио в мои способности удивляла, как и его преданность, основанная на уверенности в том, что именно я спас его от смерти. А сейчас он спасает меня и мою картошку от Хосефы.

— Что у вас за шум?

Даже если Исабель отправилась в постель после ванны, то сейчас привела себя в порядок и на кухню спустилась в платье, которое шло ей куда сильнее, чем бесполая мантия, которые она как-то все-таки умудрялась делить на мужские и женские.

— Донна, скажите же этим балбесам, что нельзя есть растения с Санрелара, — воззвала уже к ней Хосефа.

— Ты кого это балбесом назвала, Хосефа?! — зарычал Серхио. — Дона Алехандро? Своего нанимателя?

Та испуганно ойкнула и попыталась спрятаться за гостью. Получилось это так себе: Исабель была куда миниатюрнее. Но Серхио оказался слишком хорошо воспитан, чтобы отодвигать с пути посторонних донн, поэтому до Хосефы не добрался, хотя полотенце в руках держал с таким видом, как будто прикидывал, сколько ударов нужно будет отвесить по пятой точке служанки.

— Но сангреларские растения действительно нельзя есть, — сказала Исабель.

— Вот, — обрадовалась поддержке Хосефа, — об этом я и говорю. Но эти двое меня не слушают. Дон Алехандро просто отмахивается, а Серхио говорит, что дону лучше знать, что он делает.

— В этом Серхио прав. Дон Контрерас, может, и не собирается это есть, — с сомнением заметила Исабель. — Он не произвел на меня впечатление неразумного человека.

— В том-то и дело, что собирается. Он сам сказал, — уже с обреченным отчаяньем бросила Хосефа. — Помрет же ни за что ради своего глупого мальчишеского интереса.

— Дон Контрерас, скажите ей, что вы пошутили, — предложила Исабель. — Сеньора успокоится.

На вид картошка казалась готовой, поэтому вместо ответа я вытащил один ломтик и снял пробу. Когда я начал жевать, Хосефа охнула и тихо почти по-собачьи заскулила. Картошка была божественно вкусной. Уж не знаю почему — сорт ли хороший я сюда забросил или просто давно ее не ел, но такой гастрономический восторг меня давно не накрывал. Полностью погрузиться в наслаждение едой мешало только лишнее внимание. Я стоял спиной, но все равно чувствовал взгляды, устремленные на меня. Не знаю, чего они ждали. Не иначе как того, что я немедленно начну умирать в муках, корчась на полу.

— Остуди мне ломтик на пробу, — неожиданно заявил Шарик. — У тебя такая блаженная физиономия, что я умру, если не узнаю отчего.

Я помотал в воздухе вилкой, и Шарик ловко стащил с нее зажаристый ломтик, после чего деловито начал поглощать.

— Они сейчас оба умру-ут, — уже в голос зарыдала Хосефа.

— Не умрут, — ответила Исабель. — Сангреларская энергия действует сразу. Это я в учебниках читала. Дон Контрерас, а можно попробовать и мне?

— И мне, — отмер Серхио.

Хосефа же прошептала про какую-то жутко заразную болячку, которая на мозги влияет, и тихонько начала от нас пятиться. Побоялась, наверное, что я ее силком кормить буду. Но мне и одному было мало. Потому что я был уверен: стоит дать попробовать Серхио и Исабель — и содержимое сковородки придется делить на троих. Даже на четверых, потому что Шарику так понравилось, что следующий кусок он самостоятельно содрал с вилки, не дав мне донести до рта.

— А грибы мы вообще вместе собирали, — напомнила Исабель, видя, что я не тороплюсь откладывать ей порцию.

— Грибами поделюсь с радостью, донна Болуарте, а вот с сангреларским растением я опыт провожу по его влиянию на меня и питомца, — говорил я чуть невнятно, потому что предчувствие орало, что никакие доводы в расчет не примут, а значит, чем больше я съем сейчас, тем меньшим количеством придется откупаться.

— Дон Контрерас, как вам не стыдно обманывать? — укорила Исабель. — Я же вижу, что чародейской энергии в этом растении нет ни капли, а значит оно просто растение и его можно есть.

Гордая своими умозаключениями, она вооружилась вилкой и полезла в мою сковороду. И это дочь герцога. Страшно представить, что из нее выросло бы, будь она дочерью Хосефы.

— Донна, где ваше воспитание? — воззвал я к разуму Исабель.

— Там же где и ваше, — отрезала она. — Вас попросили поделиться. Вежливо попросили, а вы придумываете всякую ерунду. Слушайте, это действительно вкусно.

После чего она вооружилась еще и тарелкой, на которую я со вздохом выложил часть картошки, потом встретился взглядом с Серхио и отложил ему тоже. Но половина все равно досталась нам с Шариком. Одумавшаяся Хосефа крутилась рядом, но ей бы я точно отказал, если бы даже попросила — кто, как не она, привлек сюда других любителей экзотической еды.

— Значит, вы не из-за красоты растения-то эти у Сильвии забирали? — дошло до служанки. — Получается, вы знали, что это можно есть?