– В кого? – не понял Халиль, шевеля своим хвостом и глядя на него не в зеркало, а через плечо.

– Не в кого, а с кем, – поправил татарина Курт. – С блондинкой и брюнеткой, например.

– А если тебе еще рог на лбу вырастить, шатенку третьей возьмешь? – поинтересовался Уиллис.

Лица всех моих товарищей были вполне узнаваемы. Обратил внимание на тот факт, что глаза очень сильно меняют внешность – как только кто-либо закрывал глаза, так сразу становился самим собой, несмотря на фиолетовый отлив кожи.

– Заканчиваем любоваться собой! – скомандовал вошедший в помещение мастер-сержант. – Подходим получать обмундирование.

Это Ратт. Так он сам представился перед тем, как нас уложили в регенерационные камеры, и сообщил, что на время выполнения задания мы поступаем под его опеку. Сопровождавший нас лейтенант кивком подтвердил слова мастер-сержанта. Тогда фиолетовый оттенок кожи Ратта я списал на свет синих ламп, которыми освещался регенерационный бокс, а на глазах нового командира были надеты темные очки. Теперь он взирал на нас такими же желтыми глазами, словно расколотыми пополам узкими щелочками зеленых зрачков. На его голове щетинился такой же, как у всех, короткий ежик иссиня-черных волос, жестких даже на вид.

– Сол Уиллис! – выкрикнул первое имя Ратт.

– Я! – вышел вперед Сол, шлепая босыми ногами по гладкому пластику. При этом, когда он вытянулся по стойке смирно, его хвост задрался вверх, прильнув к пояснице. Это заметил не один я, потому в наступившей было тишине раздался шепот и послышались смешки.

– Если я не ошибаюсь, Роб назначил тебя старшим?

– Э-э, извините, сэр, если вы имеете в виду господина лейтенанта, то да.

– Ратт, – будто бы представился мастер-сержант, и Сол вопросительно поднял смоляные брови. – Не сэр, а Ратт. Просто Ратт, понятно? Я уже говорил вам, как нужно обращаться ко мне.

– Так точно, сэр… Извините, Ратт, – смутился Уиллис.

– Строй взвод и раздай пакеты с новым обмундированием, – мастер-сержант указал на стопки пластиковых упаковок и, не дожидаясь ответа, вышел. Сопровождающие его взгляды солдат скрестились на коротком хвосте, торчащем параллельно полу из специальной прорехи в штанах.

Получив помеченные бирками с именами пакеты, мы принялись осваивать новую одежду. Со штанами и курткой справились быстро, так как они были вполне привычного покроя. Только пятна камуфляжа более вытянутые и с добавлением к зелено-желто-коричневым цветам фиолетовых оттенков. На одежде не было ни магнитных замков, ни кнопок, ни липучек, ни других привычных застежек. Штаны держались за счет завязываемых на поясе шнурков. Полы куртки соединялись с помощью пришитых к одной из них веревочных петель и металлических крючков – петли продевались через отверстия в другой и цеплялись за крючки. Еще один ряд крючков позволял затянуть полы сильнее.

– А это что за тряпочки? – вопросил Халиль, держа в обеих руках по полотняному отрезку, размерами с полотенце. Эту догадку и высказал один из солдат.

– Может, полотенца? – предположил Карл Финней, некогда рыжий, с густо покрытым веснушками лицом, ставший теперь таким же, как и все, фиолетовым брюнетом.

– Если в этом мире даже полотенца камуфлированные, то жизнь у хвостатых весьма жесткая, – вставил я свое мнение.

Посмеялись над головным убором – подобие пилотки с завязывающимися сверху смешным бантиком отворотами.

Затруднение вызвала обувь – жесткая, склеенная из нескольких слоев кожи подошва, не имеющая различий на правую и левую, с пришитыми шестью ремешками – две пары коротких и пара длинных, почти по метру. Кое-кто даже высказал сомнение, обувь ли это?

– Показываю! – неожиданно раздался голос Ратта, который, оказывается, стоял в дверном проеме и, прислонившись плечом к переборке, наблюдал за нашим одеванием.

В руках он держал такие же подошвы и пару камуфлированных полотенец. Пройдя в центр помещения, мастер-сержант сбросил армейские ботинки и ловко обернул левую ступню полотенцем, заправив край выше щиколоток так, что оно держалось, довольно плотно облегая ногу. То же самое Ратт проделал со второй ногой. После чего встал на вызвавшие наше недоумение подошвы, завязал на носке две пары коротких ремешков, а длинные вперехлест обмотал вокруг голени и тоже связал.

– Это для чего такие сложности? – прошептал кто-то из сгрудившихся вокруг солдат.

– Объясняю, – повернулся на голос Ратт. – Если кто-нибудь из вас окажется настолько непрофессиональным, что даст убить себя аборигенам, то его труп должен полностью соответствовать местным реалиям.

Больше вопросов не последовало, и мастер-сержант прошелся взад-вперед и несколько раз подпрыгнул, демонстрируя степень надежности замороченной обуви.

– Теперь показываю медленно. Приготовьтесь повторять за мной.

После того как освоились с новой одеждой и пообедали, несколько часов подряд просматривали видеоэкскурс по планете, а вернее, по тем местам, где предстояло побывать.

Планета седьмого класса допуска с галактическим номером J1965WPR144Z15D7 имеет весьма трудно произносимое данное аборигенами название Чынчхарсхч.

Местная флора в основном имела привычный зеленый цвет, однако часто встречались растения с фиолетовыми листьями. Кроме того, кора практически всех показанных деревьев имела тот же фиолетовый оттенок. Вероятно, этому цвету способствовало некое излучение, посылаемое местным светилом, или присутствие какого-нибудь особого минерала в почве.

Из перечисленных пригодных в пищу плодов и трав я практически ничего не запомнил, про себя надеясь, что подобные знания мне не пригодятся.

Если растительный мир планеты не вызвал особых эмоций, то внешний вид некоторых представителей местной фауны заставил с содроганием передернуть плечами. Пятнадцатиметровый многоногий ящер-удав хоть и был представлен как наиболее опасный хищник, но выглядел гораздо менее ужасным, в сравнении с десятилапыми паукообразными тварями, волосатые тушки которых с невероятной скоростью передвигались по гладким стволам высоких деревьев. Почти метровые тела кошмарных монстров благодаря защитной окраске сливались с кронами деревьев, под которыми они караулили свои жертвы. Кроме этих двух монстров нам предоставлялась возможность повстречаться с массой более мелких, но также смертельно опасных хищников. Что примечательно – большая часть из них оказалась вполне пригодна в пищу после обязательной термической обработки.

Что касается ландшафта, сначала нас знакомили с горной местностью, потом с заболоченными джунглями, в которых как раз и встречались вышеупомянутые гигантские чудища.

Вот джунгли расступились, и взору открылась нежно-фиолетовая водная гладь. Безбрежный океан, отделенный от подступающей стены буйной растительности полоской песчаного берега, омываемого лениво накатывающимися волнами, до сих пор приходилось видеть только по головидению. Я не мог даже мечтать, чтобы побывать в подобном тропическом раю, предназначенном для отдыха состоятельных граждан. Пусть в виденных ранее рекламных роликах океан имел лазурный, а не фиолетовый цвет, но все равно увиденная картина вызвала желание непременно посетить это место, полежать на золотистом пляже, понырять за ракушками в кристально чистой воде, как это делали герои тех роликов.

Кадр сменился, спугнув появившийся в голове образ пышногрудой блондинки в бикини и явив взору вместо океанского берега небольшую деревушку на берегу широкой реки – убогие, связанные из жердей хижины, одетые в серые неприглядные одежды изможденные жители, голые фиолетовокожие ребятишки с длинными полуметровыми хвостиками, подтверждающими догадки о том, что взрослым аборигенам хвосты купируют. Как оказалось впоследствии, обрезанием хвоста знаменуется обряд совершеннолетия.

С высоты птичьего полета показали довольно крупный город, расчерченный на сектора линиями автострад, по которым сновала какая-то, не определяемая с такой высоты, техника.