На приступ пещеры гиены пошли ночью. К счастью, скальная поверхность не позволяла им делать подкоп. Однако весившие более полусотни килограмм звери раз за разом живыми таранами бросались на ворота, врезаясь в них крепкими черепами и роговыми отростками на морде.

В пещере никто не спал. Встревоженно переговаривались люди, на разные голоса возмущались ночным шумом домашняя скотина и птица. Не помогали и бросаемые за ворота факелы. Взвизгнув, гиены отскакивали от них, но затем хватали зубами за палку и оттаскивали в сторону.

Общинники начали сооружать помост, чтобы обстреливать непрошеных гостей из пращей и луков поверх ворот. Но в это время снаружи послышался рык мраморного кота. Визг и тявканье носорогих тварей многократно усилились. Удары в ворота прекратились. Теперь люди прислушивались к ужасной какофонии из шлепков, хруста, скулежа и свирепого рычания.

– Котик-то явно не один, – сообщил Матюшин. – Рычат как минимум двое.

Вскоре звуки битвы стихли, но до утра общинники не решались выглянуть за ворота. Если к ним явились гонимые голодом мраморные коты, то это гораздо хуже самой большой стаи носорогих гиен. Обнадеживало лишь заверение Зинаиды, что коты по натуре исключительно одиночки и только во время гона могут объединяться в пары.

Утром, осторожно выглянув за ворота, общинники увидели залитые кровью окрестности. Однако тел поверженных гиен нигде не было. А у кустов на своем обычном месте терпеливо ждал двуногих сородичей Васька, превратившийся почти в полноценного взрослого кота. Перед ним лежала туша огромной, размером с хорошего кабана, крысы.

– Вот шельмец, – покачала головой Зинаида, – как с псами драться, так товарища привел, а как за молоком, так один явился.

– И правильно, – похвалил кота Вересов, – не надо нам тут никаких лишних товарищей.

С той ночи Васька взял окрестности пещеры под свою защиту. Ни один хищник больше не напал на принадлежащих людям животных. Правда, и охотникам пришлось ходить за дичью в более дальние края, ибо местную истреблял усатый охранник.

Другие коты, кстати, тоже при редких встречах игнорировали общинников, словно не замечая их, и никогда не нападали. Вероятно, Василий каким-то образом смог донести до всех сородичей информацию о своих друзьях. Хотя все та же Зинаида уверяла, что на своей территории кот не пожалеет и нарушившего ее границы сородича. Но как бы то ни было, коты на людей больше ни разу не напали.

Жаркое светило опустилось к верхушкам деревьев, слепя глаза горизонтальными лучами. Вопреки обещаниям русских поселенцев, первый день путешествия по Агидели прошел спокойно. Первые часы, накрученный рассказами о невероятных чудовищах, я не выпускал из рук топор и следил, чтобы угли в горшке постоянно горели. Но угли и не думали гаснуть, чудовища из воды не вылезали, а монотонное движение плота по спокойной водной глади внушало такое умиротворение, что мысли о какой-то опасности казались попросту нелепыми. Лишь редкие всплески рыб или иных речных животных нарушали тишину. На проплывающих мимо поросших лесом берегах также не наблюдалось оживления.

Я вообще не мог вспомнить, был ли когда-либо в моей взрослой жизни столь спокойный день. Миновав излучину, рядом с которой когда-то на первых пустившихся в путешествие по реке общинников напала некая гигантская каракатица, я и вовсе успокоился. Даже ухитрился немного вздремнуть.

Когда впереди показался островок, на котором мне предстояло заночевать, сумерки только начали опускаться на окрестности. Я опустил кормовое весло и начал править левее, чтобы не проплыть мимо. Уже подыскивая место на песчаном берегу, где будет сподручнее привязать на ночь плот, услышал знакомый клекот и машинально повернул руль от берега. Оставляя в лучах заходящего светила длинные извивающиеся тени, по песку неслись шесть панцирных игуан. Настроены бронированные монстры оказались решительно и, увидев, что плот отвернул от берега, тут же плюхнулись в воду и поплыли наперерез почти встречным курсом.

Я взял круче к правому берегу и хотел поджечь факел. Однако, как только я оставил весло, плот тут же понесло течением прямо на тварей. Пришлось снова хвататься за руль и лихорадочно соображать, как его закрепить. Но времени на раздумья уже не было. Плот поравнялся с игуанами, и, ожидая, что они полезут через борт, я схватил топор и бросился к очагу, где лежал приготовленный факел. Не выпуская из виду нависших над бортом бородавчатых морд в смешных костяных касках, поджег факел и приготовился ткнуть им в харю первого, кто полезет на мое плавсредство. В этот момент плот дернулся, и я, едва не упав, ощутил явное ускорение. Две игуаны, расположившись по обе стороны рулевого весла и вцепившись в борт когтисто-присосчатыми лапами, толкали плот вперед. А может, они придавали ему ускорение невольно, на самом деле пытаясь перебраться через бортик? Но нет, никаких попыток забраться не наблюдалось. Четверо остальных просто плыли рядом, даже не цепляясь за борта.

Когда я поднял зажженный факел, игуаны заклекотали громче, широко открывая усеянные острыми зубами пасти. Последовал новый толчок, и твари стали заметно отставать. Вот они развернулись и поплыли к оставшемуся позади острову.

Я облегченно выдохнул.

Но где теперь я буду ночевать? По плану цепочка маленьких островков и отмелей должна встретиться на пути завтра к полудню. В принципе, можно легко не поспать одну ночь. Главное, чтобы небо было ясное и свет звезд позволял ориентироваться на реке. А к утру как раз доплыву до тех островков, и можно будет позволить себе часа четыре сна. Интересно, когда местные монстры наиболее активны – днем или ночью? А то, может, лучше будет ночью плыть, а отдыхать днем? Если вообще получится отдыхать.

Не зря, рассказывая о маршруте, Михаил предупреждал, что сведения верны только для холодного сезона. Вот и остров первой ночевки оказался занят недружелюбными тварями. Что, если эти игуаны оккупировали все острова в Агидели? А если не они, то какие-нибудь другие твари.

Над ухом что-то зажужжало, и я, машинально отмахнувшись, сбил за борт большую оранжевую муху.

Анахи! Ё-моё! Из-за встречи с игуанами совсем забыл об этих ядовитых созданиях. Вероятно, здесь по берегам растет еловый терновник. Не помню почему, но поселенцы уверяли, что анахи водятся только вблизи этого кустарника. И кстати, крупные животные избегают таких мест.

Я положил в горшок с углями брикетик какой-то спрессованной травы. Это средство, должное отпугивать анах, мне дал Айболит.

Подумав, решил надеть комбез. Дым дымом, но металлизированную ткань не сможет прокусить не только какая-то анаха, но и хищник покрупнее. С радостным удовлетворением я обнаружил, что система микроклимата комбеза, вышедшая из строя после встречи с мраморным котом, вновь заработала.

Через некоторое время решил разложить в очаге дрова для небольшого костра, чтобы вскипятить воду на чай из ароматных трав. Айболит заверил, что этот напиток хорошо тонизирует. Вдруг снизу в плот что-то врезалось с такой силой, что его подбросило. Вся конструкция затрещала. Отставленный в сторону горшок с углями подскочил, опрокинулся и покатился, разбрасывая по жердяному настилу алеющие угли.

Поняв, что могу остаться без огня, я отбросил мысль о причине происшествия и ринулся за горшком. Поймав, вставил его в специальное плотное углубление в очаге, растолкав ногой так и не подожженные дрова. Обожженные ладони хотелось немедленно сунуть в воду. Но от выпавших из горшка углей уже начинал дымиться сухой настил. Кроме того, из-за ослабленной веревки сверху свалились вязанки с дровами, и часть из них оказались за бортом. Мои метательные железяки тоже разбросало по всему плоту. Однако первым делом надо было предотвратить пожар на плавсредстве.

Схватив привязанное длинной веревкой к борту деревянное ведерко, я зачерпнул воду. Но в следующий миг, непроизвольно выронив ведро, отступил к противоположному краю плота, не сводя глаз с пилообразного гребня на огромной спине, показавшейся из воды. Вот невидимое в темной воде животное, изогнувшись, резко развернулось и скрылось из виду. Поднятая этим движением волна чувствительно качнула плот, стряхнув с него еще одну вязанку дров. Я долгое время смотрел на воду, ожидая нового появления монстра. Запах дыма напомнил о рассыпанных углях. Схватившись за веревку, я потянул плывущее за плотом ведро. Вдруг вода за ним вспенилась, и в следующий миг огромные челюсти с треском захлопнулись на несчастном ведерке. И вот теперь я увидел все тело гигантского крокодила. Он был раза в два больше моего плота. Тот шестилапый обитатель тропической реки, которого мне довелось не только увидеть, но даже и отведать на фиолетовой планете, выглядел бы просто детенышем рядом с этим гигантом.