– Та-ак, – удовлетворенно протянул майор. – Ну вот, а ты говорил, что нет доступа. Запомни, стручок мышиной солянки, когда нет доступа, нужно идти напролом! Во-от, получаем права администратора, и окей.

Отсоединив комм, Линдгрен вернулся в подсобку и некоторое время изучал план административно-жилищного корпуса МОНИК.

– Окей, – снова сказал он, откладывая коммуникатор и подступая к стеллажу.

Наблюдая, как майор осматривает снаряжение, проверяя зарядку кислородных синтезаторов на масках, сгибая ласты и осматривая ранцевые двигатели, Вадим видел, что тот понимает в этом толк.

– Окей, – в третий раз заявил офицер и повернулся к Маракевичу. – Бери два полных комплекта и двигай за мной. По этой шахте мы выберемся как раз к ремонтному шлюзу.

– Но администратор запретил мне покидать корпус, – возразил было Вадим, но тут же отлетел в угол от сильного тычка кулаком в грудь.

Схватив дайвера за шкирку, Линдгрен рывком вздернул его на ноги и прорычал прямо в лицо:

– Теперь я тут администратор! И все выполняют только мои команды! Ты это понял, дерьмо ягуанта?

Боясь получить еще один тычок от бешеного солдафона, Вадим поспешно закивал, ибо из-за выбитого из груди воздуха не мог ответить вслух.

Ожидая, пока дайвер отдышится и упакует снаряжение в сумки, майор, заполучив доступ к системе видеоконтроля, бегло просматривал помещения МОНИК, в которых отмечалось нахождение людей. Обнаружив в одной из лабораторий сержанта Стоккера, он обратился к нему через находящуюся там панель оповещения, приказав коротко доложить об обстановке. Обрадовавшись появлению командира, Стоккер доложил о ситуации, сообщив, что отсутствует связь с семью бойцами подразделения. Узнав, что ближе всех к ангару с оставленной боевой техникой находится рядовой второго отделения Рокки Фишер, уединившийся для общения с одной из местных дамочек в ее лаборатории, где его и застало известие о разбежавшемся зверинце и приказ оставаться на месте до особого распоряжения, майор некоторое время потратил на поиски этой лаборатории. Затем вызвал Фишера по ручному комму его подружки. Та, удивившись, передала комм Рокки, и Линдгрен приказал ему быть готовым принять свой МРР у одного штатского идиота – взгляд на застывшего в ожидании Маракевича.

– За мной, солдат! – скомандовал дайверу Линдгрен после того, как отдал еще несколько распоряжений взводному сержанту, и нырнул в коммуникационную шахту.

Теперь они двигались в сторону, противоположную жилым отсекам. На этот раз по пути встречались ответвления, и офицер уверенно поворачивал в нужные из них, периодически оглядываясь на тащившего снаряжение дайвера. А тот изо всех сил старался не отстать, боясь, что свирепый солдафон снова пустит его вперед и будет подгонять кулаком по заднице. Нестерпимо чесалось смазанное регенерирующим гелем лицо, болели непривычные к подобному перемещению коленки. Хотелось незаметно свернуть в любой поворот, спрятаться в какой-нибудь укромной норе и спокойно переждать весь этот кошмар. В конце концов, он дайвер, а не солдат, и не обязан рисковать жизнью, выполняя приказы бешеного майора….

– Стоять была команда! – и ребристая подошва армейского ботинка уперлась в голову Вадим. – Уснул, что ли, на ходу?

Даже не обратив внимания на очередную грубую выходку майора, Маракевич с облегчением опустился животом на пол и блаженно вытянул ноги. А Линдгрен, сверив их местоположение по присвоенному коммуникатору, уперся спиной в стену с кабель-каналами и принялся бить ногами по противоположной стороне шахты. После третьего удара отошел край панели, по которой он бил, а еще после двух ударов она, громко грохоча, вылетела наружу.

– Эй, солдат, ты чего там растекся, как сопля новобранца? А ну, за мной!

– Я не солдат, – тихо, так, чтобы не услышал майор, возразил Маракевич и полез вслед за Линдгреном в выбитый проем. Выбравшись, он убедился, что они действительно добрались до ремонтного шлюза, и удивился способности офицера ориентироваться в лабиринтах комплекса, всего лишь взглянув на схему их расположения.

Майор пару минут изучал находящиеся здесь ремонтные скафандры, затем все же решил отдать предпочтение легкому дайверскому облачению. Взглянув на Вадима так, что тот без лишних команд принялся вытряхивать содержимое сумок, Линдгрен сноровисто переоделся.

И вот они уже выплыли наружу. Продолжая ориентироваться по коммуникатору, офицер включил ранцевый двигатель и уверенно понесся в нужном ему направлении. Маракевич поспешил следом. Он привык к тому, что в окрестностях подводного комплекса опасные хищники отсутствовали, и не мог знать, что в результате хакерских действий майор совершенно случайно отключил отпугивающие хищников глушилки. Потому гнавшаяся за стаей дельфинов пара кистеперых акул совершенно беспрепятственно проникла на территорию МОНИК. И теперь, обалдевшие от обилия непуганой дичи, океанские хищницы били и рвали всю живность, что попадалась им на глаза.

– Когда нет выхода, нужно идти напролом, – повторил я вслух слова командира взвода майора Линдгрена, нарочито бодро подмигнул уставившемуся на меня мальчишке и, бросив ему: – Стой здесь! Я сейчас, – побежал назад к гравикарам.

А вода тем временем все прибывала, и когда я снял кожух с одного из каров, то уже смог использовать его в перевернутом виде в качестве грузового плавсредства. Набросав в него все подходящие для моей задумки детали, какие только смог оторвать, потащил к закрытым створкам, бредя по колено в воде.

– Не грусти, Славон. Прорвемся! – пообещал я молчаливо наблюдающему за мной мальчишке, продолжающему держать второй энергоблок. Именно на этот энергоблок я и надеялся.

Загнав выдранные из гравикаров штыри и пластины в силиконовое уплотнение створок, с помощью проводов прикрепил к ним кожух так, чтобы он накрывал привод одной из них. Подумав, притащил второй кожух и прикрепил сверху первого. Вряд ли их прочность могла сравниться с прочностью панциря гигантского краба, отразившего в пол всю энергию взрыва энергоблока, но ничего другого у меня не было. А вода уже поднялась выше колен.

– Давай, – забрал я у пацана энергоблок. – И беги отсюда подальше. И шустрее! Давай-давай, шевели манипуляторами! Эй, Славон! Как крикну: «Ложись», так сразу ныряй под воду, понял? Ну, все. Кто не спрятался, я не виноват!

Я встал на вогнанные в уплотнение штыри, оголил зубами центральный провод и подсоединил его к общей скрутке. Раз. Оттянул колпак из кожухов и просунул энергоблок под него. Два. Оттолкнулся изо всех сил и плюхнулся в воду метрах в трех. Три. Поднялся и сделал шаг. Четыре. Пожалуй, вплавь будет быстрее. Нырнул. Пять. Поплыл, стараясь грести изо всех сил. Шесть. Семь. Восемь. Догнал бредущего по пояс Славку. Девять.

– Ложись! – одновременно с грохотом взрыва прыгнул на мальчишку, сбивая его с ног и накрывая собой.

Что-то прошлепало по воде рядом. Подняв из воды голову, я увидел, как в сторону ампулярии скакал по поверхности воды изувеченный кожух.

Переведя дух, сообразил, что продолжал удерживать под водой Славку. Выдернул его за шкирку, и тот судорожно вдохнул, глядя на меня ошарашенно округленными глазами.

– Ты как, Славон? Живой?

– Н-н-не зн-наю…

– Ну, ты пока определись, а я посмотрю, что мы сотворили.

Привод прилично разворочало взрывом. Из него текла маслянистая жидкость и, подобно порванным сухожилиям, свисали какие-то то ли ремни, то ли провода. Вбитый между створок штырь, на который я уверенно вставал левой ногой, теперь наклонился, коснувшись концом прибывающей воды. Взявшись за него, я понял, что плотность сжатия створок значительно ослабла. С надеждой надавил на штырь, как на рычаг, створка подалась, и вода с довольным журчанием устремилась в щель, образовав весьма ощутимое течение. Однако отъехав сантиметра на три, створка остановилась, и, как я ни упирался, далее сдвинуть ее не получалось.