Однажды после обвала, возникшего в результате очередной серии подземных толчков, Владимир с группой геологов оказался заперт в узкой расселине, над которой нависала скала с отрицательным уклоном, не дающая возможности эвакуации с воздуха. Пока инженерно-спасательная техника пробивалась сквозь завал, произошел еще один толчок, и с той стороны сообщили, что Владимир получил серьезную травму позвоночника и находится без сознания. Пробиваться через завал предстояло еще несколько часов, а встроенный в комбинезон Владимира кибердоктор сигнализировал о необходимости срочной медицинской помощи.

Консультируя находившихся рядом с пострадавшим товарищей, Мария, пользуясь тем, что общее внимание сосредоточилось на разборе завала, подняла медицинский гравикар на вершину нависающей над расселиной скалы, надела на плечи ранец с портативным реаниматором и с помощью имеющегося в каре капронового шнура, рискуя быть погребенной под очередным обвалом, спустилась в расселину.

Благодаря отчаянному поступку девушки Владимир продержался несколько часов, пока его не поместили в регенерационную капсулу и не отправили в ближайший медицинский центр.

А через несколько дней вернулся штатный медик, и Мария покинула суровую планету.

Прошло три месяца, и с вахты сообщили на кафедру, что Марию ждут в вестибюле академии.

Еще с лестницы девушка заметила знакомую фигуру сурового геолога – высокий, темноволосый, с уверенным разворотом плеч и с выражением полной невозмутимости на загорелом лице.

Только тут она призналась себе, что скучала все эти месяцы и втайне надеялась на встречу с Вересовым. Сердце предательски забилось. Стараясь всеми силами сдерживать волнение, девушка пересекла холл.

Они поздоровались. После обмена парой вежливых фраз, Владимир сразу перешел к делу:

– Принято решение об организации крупной сводной экспедиции. Требуются биологи с медицинской специализацией.

Мария внутренне собралась, готовясь выслушать деловое предложение. Но что-то произошло. Суровый геолог вдруг запнулся, на его лице отразилось явное смущение.

– Я за тобой, – сказал он негромко и после небольшой паузы добавил: – Выходи за меня замуж.

Тянуть после принятого решения было не в характере обоих, и вскоре они расписались.

Вересов оказался внимательным, заботливым и нежным мужем. Вот только нежность проявлялась лишь в домашней обстановке. В экспедициях, в которые они теперь нередко отправлялись вместе, это был по-прежнему строгий и требовательный начальник, ни для кого не делающий исключений. Марии порой приходилось использовать все свое терпение, чтобы, не подрывая авторитета мужа, мягко, но настойчиво отстаивать свою точку зрения по тому или иному экспедиционному вопросу.

– Опять все по-твоему, – недовольно бурчал в таких случаях Владимир, делая вид, что не замечает старательно скрываемых улыбок присутствующих коллег.

Больше всех их союзу обрадовался Матюшин, приписавший себе главную заслугу в этом. Нередко он шутя напоминал Владимиру, что если бы не его, Матвеича, забота о подопечном начальнике, то бегать Вересову по горам и пещерам одиноким неандертальцем до конца дней своих. А то, бывало, в качестве последнего аргумента во время производственных споров мог выдать такое:

– Вот расскажу Машке, как ты с первого взгляда влюбился и потому хотел избавиться от нее, чтобы любовь не мешала работе, будешь знать!

На Эрлику Мария и Владимир попали в рамках имперского проекта по изучению уникальных заповедных планет земного типа. К тому времени у Вересовых уже было несколько крупных совместных экспедиций, но этот проект обещал растянуться на несколько лет, а то и вовсе стать делом всей жизни. По крайней мере для Марии, уже имеющей несколько известных научных работ по использованию морских биоресурсов в фармакологии, в прикладном плане позволивших приступить к созданию новых видов эффективных регенерирующих кремов и гелей, а также новой линейки косметических средств.

На Эрлике Вересовой Марии предложили возглавить сектор фармакологических исследований в Международном океанологическом научно-исследовательском комплексе, располагающемся непосредственно в океане. Масштабы и возможности впечатляли. Это уже были не полевые исследования в сжатые экспедиционные сроки, а возможность солидных научных изысканий в условиях стационара на мощной материальной базе при неисчерпаемых ресурсах местных глубин. Эрликанская океаническая флора и фауна оказались интересны не только своей микробиологической составляющей, но и набором микроэлементов. Первые же опыты показали хороший результат по восстановлению и омолаживанию клеток человеческого организма.

Владимиру на Эрлике также предстояла большая работа по своему профилю. Он назначался главой координационного геолого-разведывательного центра планеты с перспективой преобразования его в будущем в Горный НИИ. А на первых порах необходимо было наладить системное многостороннее исследование прибрежных территорий в плане геодезии и сейсмологии. В организации всех этих дел Владимиру помогал все тот же заместитель и по совместительству наставник Матюшин Степан Матвеевич.

Геолого-разведывательный центр находился вблизи Океанограда, и его сотрудники, как и персонал МОНИК, имели возможность комфортного проживания. Но главное, для четы Вересовых была возможность иметь собственное жилье и видеться ежедневно после трудового дня. Впрочем, не так уж и ежедневно, ибо Марии нередко приходилось проводить по несколько суток в удаленном от берега исследовательском комплексе, проводя особо ответственные эксперименты, требующие постоянного внимания. Владимир ворчал по этому поводу, но понимал жену. Ведь он и сам был фанатом собственного дела и при необходимости так же точно мог дневать и ночевать на работе.

Впрочем, у Марии, как и у каждого научного сотрудника МОНИК, имелись собственные апартаменты в жилом комплексе, а также на плавучей платформе имелись комфортабельные гостиничные номера. При желании Владимир мог бы и сам наведываться к супруге. Однако в этом не было смысла, коль все равно она была занята работой.

Говоря по совести, был и еще один фактор нежелания Марии приглашать мужа в МОНИК – глава сектора Звездной Конфедерации Мэтью Ривс, проявляющий к ней нездоровое внимание и утомляющий назойливым ухаживанием, граничащим с банальным приставанием. Кое-кто из коллег Марии даже предлагал посодействовать в урезонивании наглеца-конфедерата, но девушка старалась до последнего избежать конфликта, тем более с иностранными гражданами. Понятно, что узнай о назойливом прилипале Владимир, громкий скандал с членовредительством был бы обеспечен.

Зато когда выдавались два-три свободных дня, Мария с удовольствием отправлялась с мужем в горы, вспоминая былые совместные экспедиции. Особенно ей нравилось бродить по местным пещерам, ближайшие из которых уже были оборудованы под центр подготовки спелеологов. А самым удивительным созданием природы была огромная пещера-грот с озером, частично открытая сверху. В центре озера высился каменный цветок, созданный невесть какими силами природы. Когда проникающие сверху солнечные лучи попадали на цветок, тот словно искрился в их свете, а после захода солнца сам озарял пещеру мягким теплым свечением.

В планах Марии было организовать экскурсию для семей своих сотрудников в удивительный грот, и она уже не раз обсуждала это с Владимиром. В конце концов для всех желающих было сделано объявление и назначена дата.

– Проголодался? – глянул через плечо Игорь.

– Есть немного, – признался я, думая, что он спрашивает у меня.

– Вон зоркий глаз ползет, – парень указал на толстый ствол. – Чебурашки их любят.

Пока до меня доходило, о чем речь, чешуйчатый жеребец лег на землю, давая нам возможность покинуть седло. Сообразив наконец-то, что Игорь имел в виду моего пушистого питомца, я увидел ползущего по коре большого жука, окраска которого действительно напоминала прищуренный глаз – красная головка, голубое тело с коричневым, напоминающим зрачок, пятном посередине.