Но как не удивительно, животный аналог Пыльника уцелел! Уцелел и снова выдал длинную серию вибрации, расширяя проход ещё больше.
- Да чтоб тебя Тёмная Бездна пожрала! - проквакал Квури, - Все! Кидаем всё что есть! - и сам первый швырнул огненную гранату вниз, приседая за низким каменным барьером, зажимая уши и открывая рот. Опыт, он сын ошибок трудных…
Трудно сказать, пережил "разрушитель камня" магическое торнадо, устроенное массовым закидыванием гранатами, но когда команда защитников слегка оклемалась, из отверстия, ставшего много, много больше, никто не вылез. Тихо там было и темно. А потом оттуда вылетело большое желтоватое облако маслянистой взвеси, от которой моментально ослепли глаза, горло схватилось спазмами, а кожу стало больно жечь.
- Эвакуация - сипло проквакал Квури, падая на колени, - Эвакуация…
Жемчужинка не только успела выдуть обратно ядовитое облако, но и закрыть воздушным щитом дыру, куда неизвестная тварина пыхнула ещё дважды газовой атакой, пока бригада эвакуаторов затаскивала пострадавших бойцов на самый верх.
Потом Жемчужинка лечила бацхвари. Шаманила руками, разгоняя внутреннюю регенерацию организма, отпаивала эликсирами, мазала тела полезными мазями. Не одна, конечно, ей помогали. Бойцы, попавшие под отравление, пострадали основательно. Обожгли слизистые оболочки, легкие, кожа покрылась язвами и облезала кусками. Но помереть Жемчужинка никому не позволила.
- Мало, - шептала она сама себе, - мало знаний, - пытаясь стабилизировать выкашливающего легкие бойца, умудрившегося наглотаться гадости больше всех. Если бы не чудесная алхимия самой Мими, было бы вовсе печально.
- Прав отец, сила без знаний - всего лишь костыли. Магия хороша, но без тонкой манипуляция, - бубнила она себе под нос, - и понимания что и куда… - она покачала головой, чувствуя как её магическое воздействие, довольно мощное, втекает в организм бацхвари, и тут же вытекает, растворяясь в эфире, и лишь немногим облегчая состояние организма.
- Тише, тише… - прижимала она светящимися ладонями ходившую ходуном грудь Кви, её давнего друга ещё с самых детских лет. Да, надо учиться, очень надо, вздохнула она про себя, прав отец. - Тише… Всё будет хорошо.
Вот так и лечила, переходя от одного к другому. Где-то внизу глухо дудукал пулемёт, грохотало и сверкало! Кричали бацхвари, ругаясь по-своему, весьма бедно, стоит отметить. Вопили, шипели и грюкали кракозябры, стараясь пробраться повыше. Ползли липкие брюхоноги те, у кого были присоски или цепкие когти. Громоздились друг на друга, у того, у кого этого не имелось. Отгребали мешающие трупы своих "товарищей", разламывали, разрывали и скидывали ниже, чтобы освободить проход. Иногда под "очищение" попадали просто раненые или вовсе, оглушенные.
Но Жемчужинка не отвлекалась на шум битвы. Сначала ей принесли ещё одного обгорелого бойца, потом сразу двух. Открытый перелом ноги у одного, и второй - пробитый тремя зазубренными шипами в руку, плечо и грудь. Не успела она обработать на скорую руку этих, принесли следующего…
Кто-то снова попытался пролезть через отдушину. Не отвлекайся! - крикнул ей тогда Старый, и она не стала. Узкую, плоскую ленту, со множеством коротких ножек с внушительным когтем-крюком на конце и здоровенными жвалами вместо головы, убили. Затыкали копьями, посекли "когтями Росомахи", так называл отец наручь с двумя острыми выкидными лезвиями, что носили все взрослые лягуши. Кого-то "сколопендра" умудрилась хватануть жвалами, кому-то чиркнуть когтем, но ничего серьёзного. Жемчужинка и ими займётся. Кровь, крики, грохот! Напряжение всё больше и больше. Бацхвари уже отступили на последнюю защитную галерею. Уже почти не осталось тех, кто избежал хоть каких-то ранений. Даже в верхней камере стало трудно дышать от испарения жижек, что вместо крови у кракозябр, от сгораемого хитина и внутренностей, от кислотных выбросов, что смешивались с резким запахом озона от электрических гранат. От огненных всполохов, что всё время разрывались внизу, стало жарко даже здесь, вверху. Грохот, шкорчание, вой и визги закладывали уши! И… всё кончилось! Раз! И тишина!
Избитая, посечённая и исколотая тварь, всё же успевшая пролезть внутрь, на глазах окаменела. Вот ещё вполне себе органическая, а вот, за пару секунд - каменная. Во всех подробностях, со всеми деталями, в собственной цветовой гамме, но каменная.
И следом оповещение, короткое, без горних труб и золотого шрифта, однако кому как, а Жемчужинке более чем достаточное. И, похоже, его же продублировали в уши остальным.
"Защитник поверг Великого Кракена."
- Слава Ушедшим, - проскрипел устало и облегчённо Старый, - Мо справился.
Расковырять дырку, вытащить дочь, а затем и остальных - дел, для меня могучего, на пять минут. Дочь прижалась ко мне, я чмокнул её в носик, погладил по голове, и она убежала хлопотать над ранеными, которых мы сложили в теньке под скалой. Перекинулся парой фраз со Старым, поблагодарил и подбодрил остальных храбрых лягуш, но самого главного, что должно было бы произойти, что-то всё никак…
- Божественная, я не понял, - задрал я голову в небеса, - Где твоё сошествие в сиянии и славе? Восхваление героя? Награда ему жарким поцелуем? М? Но ладно с этим! Что на счет дочи, э?
И тут, словно услышав меня, хотя почему - «словно», очень даже уверен: и слышат и видят - взвихрился звенящими снежинками морозный воздух и передомной предстала Белоснежная. Она почтительно склонила голову, прянув ушками.
- Приветствую, Господин Мо! Победитель Великого Кракена.
- И тебе здрасти, - расплылся я в улыбке, настроение было отличным, - От Великой несёшь весточку?
- Именно, - вильнула она глазами.
- А чего не Рамзес? Мой лохматый и блохастый брат?
- Рамзес выпросил милости Великой и встал на нелегкий путь возвышения, - грустно ответила Люси.
- Понимаю, понимаю… Про саму Великую не спрашиваю, раз её нет рядом, то значит, так нужно, но коль ты здесь, значит, знаешь, что надо делать.
- Тетя Люси, - прервала нас подскочившая Жемчужинка и обняла Белоснежную, - Отец убил Кракена…
- Я знаю, знаю, моя девочка, - наглаживая дочу, улыбнулась она.
- Так, стоп, - скомандовал я, - Дочь, отлипни, пожалуйста. У нас тут важный разговор.
- Хорошо отец, - кивнула, отстраняясь Жемчужинка, окидывая нас любопытным взглядом.
- Итак, Посланница Великой, что же надо делать, чтобы перевести Жемчужинку из статуса божественного ребёнка в статус молодой богини?
- Что? - выпучила дочь глаза, - Отец, что проис… - палец, которым я прижал губы дочи, заткнул её на полуслове.
- Тш-ш-ш… Мочи ребёнок, - сделал я хмурые брови, - а то прогоню. Итак, - вновь обратился я к Люси, - Повторяю вопрос, что мне, или нам, или ещё как, для этого сделать?
- Отдать всё, что у вас есть, Господин Мо, Жемчужинке, - снова вильнула взглядом Люси.
- А чтож у меня есть? - деланно удивился я, осматривая себя, - Пальмовые труселя доче без надобности, обсидиановый ножик - тоже. А нет, - расплылся я в довольной улыбке, - есть у меня кое-что, есть.
- Вот, - извлекая из пространственной татухи и подкидывая на ладони кабошон, - Смотри, моя капелька, какой интересный камушек я вырвал из сердца кальмара переростка. Вставишь в серебряную оправу, - передавая камень Жемчужинке, не переставал я лыбиться, - повесишь на груди, смотреться будет - просто маннифик!
- Спасибо отец, - поблагодарила она меня, принимая камень и разглядывая его со всех сторон.
- Носи всегда, он золотой.
- Он рубин, - подняла она на меня ироничный взгляд.
- Хе-хе… Темнота, классики не знаешь. Однако, - стал я резко серьёзным, - Люси, девочка моя, а почему ничего не происходит?
- Условия не выполнены, Господин Мо! - поклонилась она.
- Так! Хватит тут куртуазии, - начал я раздражаться, - заканчивай с шардами. Что я там не выполнил? Что, и правда надо отдать банановую юбку и ножик? Ничего на мне сейчас другого нет!
