– Не-ет! – я даже поднялся с кресла от возмущения. – Я не могу ждать так долго! Через четыре месяца мне попросту не будет смысла куда-то идти. В конце концов, я целую ночь барахтался в этой вашей Агидели, а потом двое суток провел в лесу и не встретил ни одной твари, кроме пискучего ушастика и мраморного кота.
– Тебе уже объясняли, солдат, что зверье разбежалось из-за появления кота, – ткнул меня в грудь пальцем тоже поднявшийся Степаныч. – И тебе сказочно повезло сунуть коту под хвост горящую палку. Если ты думаешь, что при следующей встрече он снова подставит тебе задницу, предварительно подождав, пока ты запалишь костер, то…
– А река? Почему никто не напал на меня в реке?
– Не знаю, – профессор развел руками. – Возможно, тварей отпугнул какой-либо запах, исходивший от тебя, когда ты выбрался из чрева робота, возможно, просто счастливая случайность, возможно, еще что-то. Не знаю.
– Его и анахи не тронули, – вспомнил об оранжевых мухах доктор. – А для них сейчас самый сезон. Особенно рядом с зарослями елового терновника, где этого фрукта встретил Игорь.
– Может, их отпугнул мой комбез? – предположил я, но тут же вспомнил, как одна из мух, прежде чем ее заарканил стремительным языком Пик, села мне на грудь. – Во всяком случае, прокусить они его точно не смогли бы.
– В твоем комбезе присутствуют металлы, – напомнил профессор. – При появлении аппаратов галантов ты попросту сгоришь в нем заживо.
– Если я правильно понял, эти серые дисколеты появляются с интервалом в полгода. Когда они появлялись последний раз?
На мой вопрос мужчины переглянулись, словно не решаясь сообщить нечто важное.
– Надо признаться, – начал Айболит, – никто не видел дисколеты уже около двух лет.
– Но это не значит, что галанты перестали облучать планету, – нахмурив брови и яростно почесывая некогда обожженную пятку, возразил Кононов. – Возможно, теперь облеты совершаются по ночам.
– Возможно, – явно идя на уступку, согласился доктор, но тут же многозначительно поднял вверх указательный палец: – Но ты, Степаныч, должен признать, что в сухую погоду каждое облучение сопровождалось обязательными лесными и степными пожарами. И даже в сырую погоду отовсюду наблюдались поднимающиеся клубы дыма. Да и река всегда выбрасывала на берег вареные тушки рыб и животных. Так вот, ни пожаров, ни вареной дохлятины лично я не наблюдаю как минимум два года.
Слушая, судя по всему, не первый раз возникшую перепалку, я прикидывал, что мне понадобится для сплава по реке. Умение вязать плоты входило в программу подготовки бойцов подразделения «Игла». С этим проблем не предвиделось. Даже если местные откажутся мне помочь, строительство плота задержит меня максимум на сутки. Остается выяснить, сколько дней пути до океана, обзавестись наиболее эффективным оружием для защиты от неведомых монстров и запастись провизией. Изготовлению оружия из подручного материала меня тоже учили. Растерянность первых дней, объясняемая малым практическим опытом, прошла, и вбитые в голову знания наконец-то всплыли, так что позаботиться о собственной безопасности смогу. Провизией, надеюсь, снабдят поселенцы. Должны же они проявить благодарность за спасение товарища.
Двое мужчин, в одном из которых я узнал Михаила, вели под уздцы палийских мустангов. Оставив увлеченно спорящих стариков, я поспешил вслед. Оказалось, те направлялись на объезд окрестностей – посмотреть, не появились ли следы опасных хищников и не потравило ли общинные поля дикое зверье. Михаил предложил мне присоединиться, и я согласился, намереваясь расспросить мужчин об интересующих меня вопросах. Алексей – так звали второго мужчину, жилистого высокого блондина с аккуратно стриженной бородкой, – сходил за еще одним седлом, имеющим в комплекте разобранный жердяной навес. Третьего мустанга взяли на пастбище у подножия холма.
Когда мы неспешно ехали вдоль берега мутной речушки, я вспомнил вчерашнюю пиявку, присосавшуюся к чешуйчатой морде Вулкана.
– То вьюн-вампир, – пояснил Алексей и, сглотнув, с вожделением сообщил: – Жареные вампирчики, да со сметанкой, м-м-м, объеденье!
Я не смог представить ту слизистую тварь жареной и даже передернул плечами от отвращения, хотя с тех пор, как служу в армии, какую только дрянь не приходилось есть.
Достигнув подлеска, мы свернули и поехали вдоль опушки. Всматриваясь в окрестные заросли, поселенцы отвечали на мои вопросы о местных реалиях. Постепенно я перевел разговор на путь к океану и на тварей, которых по дороге можно встретить. Почти ничего нового не узнал. В теплое время Агидель кишела неведомыми хищниками, малая часть которых заплывала в приток, наводя ужас на жителей холма. Михаил с Алексеем перечислили лишь нескольких тварей, к названию каждой обязательно добавлялось прилагательное «гигантский» – гигантский крокодил, гигантская анаконда, гигантская каракатица. Оно и понятно. Не зря Эрлика являлась планетой-заповедником. На нее свозились лишь самые отборные и жизнеспособные экземпляры фауны со всей галактики. Часть из них наверняка погибла после крушения системы климат-контроля. Но как минимум половина приспособилась, отвоевав, или продолжая отвоевывать, собственную нишу в пищевой цепочке. И понятно, что пресмыкающиеся и моллюски, способные подолгу, порой месяцами, обходиться без пищи, встроились в эту цепочку наиболее легко.
Решив не ходить вокруг да около, я посвятил спутников свои планы как можно скорее отправиться к океану и попросил совета по поводу материала для изготовления плота и кое-какого оружия.
Мужчины молча уставились на меня. После паузы Михаил произнес:
– Как я понимаю, ты с головой конкретно не в ладах и переубеждать тебя бесполезно?
Я не уверен, что правильно уловил суть фразы, потому ответил просто:
– Я должен.
– Понятно, – кивнул Михаил и начал перечислять виды оружия, которым они могут снабдить меня в дорогу, попутно отметив, что все оно бесполезно против большинства монстров. Почти все речные гиганты обладали надежной броней в виде панцирей или чешуи, и отпугнуть их можно лишь огнем или кипящим маслом.
– А если усилить бронебойность тех же стрел за счет металлических наконечников? – спросил я, и в голове всплыли уроки капрала Леки Муринчика по изготовлению наконечников из чего угодно, начиная от жестяных цинков для кассет с иглами и заканчивая различными запчастями пришедшего в негодность стрелкового оружия.
И снова на меня посмотрели с сочувствием, словно на умалишенного. Их можно понять. Когда много лет живешь в страхе, что земля под твоими ногами вдруг раскалится и ты провалишься в лужу расплавленного металла, невольно каждое упоминание о нем будет вызывать содрогание.
– Если плыть на плоту, то металлическое оружие можно хранить так, чтобы в случае чего расплавленный металл упал в воду, – начал я высказывать свои соображения. – К тому же, как сказали ваши старейшины, облучений не наблюдается уже несколько лет. Да и случались они раз в полгода. И вообще, я не понимаю, что мешало вам пользоваться металлом в промежутках между облучениями, если известна их периодичность? Когда, кстати, должно произойти следующее?
– Ты, парень, не видел тысячи заживо сгоревших людей, – положив копье с костяным наконечником поперек седла, Михаил почесал ладонь в районе отсутствующего пальца. – Ты не видел, как умирали сотни тех, кому не повезло сгореть сразу. Если бы не Степаныч, то вряд ли кто вообще выжил бы после второго облучения. Металл под запретом. Это закон. Кто не желает ему подчиняться, тот уходит из общины. И поверь, не было ни одного желающего уйти.
– Но я-то ухожу. И судя по вашим заверениям, быть разодранным речным монстром у меня шансов гораздо больше, чем сгореть от расплавленного металла.
– Облучение никогда не происходило в один и тот же день, – вступил в разговор Алексей. – Поначалу пробовали вычислить интервал – бесполезно. Он может смещаться на месяц в ту или иную сторону. В принципе, если цель галантов уничтожение цивилизации, то в такой бессистемности есть логика – к ней нельзя приспособиться. Но ты прав, Олег, шансов провести неделю посреди Агидели и остаться живым у тебя нет.
