Ривсу и Коул с трудом удалось справиться с возникшим ажиотажем. Половина сотрудников считала своим долгом немедленно отправиться на поиски рухнувшего аппарата. Бросив лаборатории, они собрались в ангаре с аквакарами и, не появись вовремя Маргарет, кое-кто уже прошел бы через шлюз. Однако выскочившая из влетевшего в ангар электромобиля Коул успела заблокировать шлюзовые мембраны, вызвав тем самым волну возмущения. Но подоспевшие вместе с Ривсом Сезаро и Брюно быстро окоротили самых рьяных охотников за падающими с неба артефактами.

Получив строгий наказ не общаться на данную тему с русскими техниками, отвечая, если те спросят, мол, о поисках никто и не помышлял, сотрудники разошлись восвояси. А дабы подобного не повторялось, Маргарет наказала Кеннету Хаббарду отключить операторскую от общей сети и переадресовывать все вызовы или сообщения оттуда кроме комов ее и Ривса еще на комы Хаббарда, Веласкеса и Брюно Мартина.

Пока Маргарет отдавала распоряжения Кеннету, Мэтью определил состав экспедиции по поиску дисколета. Веласкес и Мартин отправлялись на грузовом аквакаре. Им предстояло отбуксировать к месту падения аппарата галантов РПММ (робот промышленный, многофункциональный, модифицированный), в рубке которого будет находиться единственный имеющийся на МОНИК профессионал по управлению подобной техникой – Вадим Маракевич. Русские техники, по понятным причинам, в расчет не брались. Задача – найти и доставить дисколет или то, что от него осталось. Действовать по обстоятельствам.

Поиски оказались непродолжительными. К счастью, дисколет упал в скопление ленточных водорослей, тянущихся со дна до поверхности, и потому был обнаружен именно в точке падения.

Издали заметив объект, поисковики благоразумно остановились, и Сезаро распорядился дальше отправляться одному Маракевичу.

Ох как тряслись поджилки у находящегося в рубке РПММ дайвера, когда он приближался к объекту! Что будет, если дисколет вдруг начнет испускать смертоносные лучи, плавящие металл? Вадиму постоянно казалось, будто воздух в рубке начинает накаляться. Несмотря на исправно действующую систему микроклимата, по его лицу крупными каплями стекал пот.

Однако вот преодолен пятиметровый рубеж, считающийся безопасным, ибо лучи галантов никогда не пробивали такую толщу воды. Дайвер понемногу успокоился и теперь с любопытством рассматривал чем-то напоминающее перевернутый купол медузы почти прозрачное тело дисколета. Именно тело, а не корпус, ибо у Вадима сразу возникло стойкое ощущение, что перед ним не механический аппарат, а живое существо. И существо не было мертво, ибо внутри прозрачной плоти что-то пульсировало, текло и двигалось.

Сам диск не менее метра в диаметре. Идеально круглый, утолщающийся к центру, он имел форму вогнутой линзы. Выпуклая его сторона густо усеяна прозрачными наростами, имеющими также форму линз и размеры с чайное блюдце. В центре вогнутой стороны полуметровое, опять же линзовидное утолщение, обрамленное едва заметными в воде густыми тонкими ресничками длиной сантиметров пять.

– Эй, русский, чего застыл, как самка винторога перед стадом самцов? – вернул дайвера к реальности голос Веласкеса. – Тащи эту медузу сюда. Только осторожно!

Подрезав со всех сторон водоросли, в которые опустился дисколет, Маракевич осторожно подхватил его манипуляторами и направился к аквакару. Видя, что упавший аппарат безопасен, Сезаро сам подъехал навстречу роботу и отодвинул заслонку клетки, предназначавшейся для перевозки крупных морских животных.

Исходя из предположения, что вода нейтрализует излучатели дисколета, его поместили в шестикубовом аквариуме. Весь персонал МОНИК в течение первых суток не отходил от мониторов, разглядывая несомненно живой иноземный организм. Тот лежал неподвижно, лишь в прозрачном нутре что-то продолжало функционировать и слегка шевелились реснички вокруг верхней линзы. Разумеется, наблюдение не было пассивным. В аквариум запускались различные микрозонды для снятия всевозможных параметров. В конце концов определили группу специалистов, должных вести исследование иномирного организма. В том, что это именно организм, теперь никто не сомневался. Даже линзы состояли из живой эластичной ткани и могли меняться в размерах. По крайней мере, когда один из зондов прикоснулся к дисколету, подав на него низкое напряжение, то все линзы конвульсивно сократились. Контакт тут же прервали и эксперименты с электричеством до поры решили не проводить.

Более полугода продолжалось активное изучение живого артефакта. Много удивительных, способных двинуть науку вперед открытий сделали ученые. Вот только не было у них той цивилизации, которая могла оценить и использовать эти открытия. Остро ощущалась нехватка ученых-физиков, ибо биологи не могли в полной мере разобраться со сложной оптикой и тем более с преобразованием оптическим организмом солнечных лучей в смертоносное излучение. Даже высказывались мысли – поискать нужных специалистов среди выживших русских. Однако как Мэтью, так и Маргарет категорически настояли на строгой секретности полученных открытий и предупредили, что любая утечка информации к местным варварам будет расцениваться как преступление против цивилизации и жестоко караться.

За всеми этими событиями Кеннет не то чтобы забыл о подопытной русской девушке, но вспоминал о ней крайне редко и тут же отвлекался на какие-нибудь другие дела. Однако однажды о ней спросила Маргарет, и Хаббарду пришлось вызвать Солли Кюре, ибо ей он доверял больше, нежели подручным Ривса.

– Как протекает беременность дикарки? – поинтересовался Кеннет, когда Толстая Солли явилась в его кубрик.

Та удивленно взметнула рыжие брови и с ухмылкой произнесла:

– Не было никакой беременности.

– Что значит не было? – не понял администратор.

– А то и значит, что не было. Как Брюно ни старался, девчонка не беременела, и все.

– А она…

– С ней все в норме. Было, – Солли снова ухмыльнулась. – Молодой здоровый организм. Должна была забеременеть со стопроцентной гарантией… Но не беременела.

– А Брюно…

– С Брюно тоже все в порядке. Проверила лично, – Солли провела ладошкой по округлому животу, на который Кеннет не обратил внимания из-за полноты женщины.

– А…

– Сезаро тоже как следует постарался, – предугадала вопрос Солли. – До него я использовала сперму еще нескольких сотрудников. Разумеется, не посвящая их в эксперимент. Такое ощущение, будто организм дикарки подчиняется не законам биологии, а ее желаниям.

– Как это?

– А вот так: не хотела девчонка беременеть, и не беременела. И все.

После долгой паузы Хаббард снова спросил:

– Где девчонка сейчас?

– Ее давно переварили желудки пещерных крыс, живущих в нашем зверинце, – поморщилась Кюри. – Она как-то ухитрилась врезать Веласкесу меж ног. Ну, и тот свернул ей шею. В конце концов, ее все равно пришлось бы убрать…

– Можешь идти, – Кеннет кивнул в сторону двери и добавил вслед выходящей женщине: – И держи язык за зубами.

– Печально, – только и сказала Коул, когда Кеннет поведал ей о судьбе юной дикарки.

В тот же вечер Маргарет созвала для очередного обсуждения демографической проблемы всех ведущих специалистов подводного комплекса. Отвлеченные свалившимся аппаратом галантов, они давно не обсуждали столь значимую проблему. Однако от этого она никуда не пропала и не стала менее острой.

В ходе совещания не выявилось никаких оптимистических подвижек. Как и прежде, главной проблемой являлось то, что никаких проблем не обнаруживалось. Все сотрудники были абсолютно здоровы. Никаких экологических или иных противопоказаний не было. Но новорожденные в течение нескольких недель умирали. Не будь персонал МОНИК сборищем ученых-фанатиков, положивших свои жизни на алтарь науки и видевших в научных изысканиях единственный смысл существования, многие из них давно могли бы лишиться на этой почве рассудка. Однако и непреодолимое препятствие там, где никаких препятствий видно не было, постепенно сбивало азарт, раздражало и в конце концов приводило к унынию.