Мастер Боу быстро называл цвета в произвольном порядке, а задачей Шин Зе было ткнуть мечом с затупленным концом в деревянный столб, полностью покрытый точками разных цветов. И таких столбов было целых три. Один был перед Шин Зе, а другие два за спиной, образуя треугольник. Мастер мог вставить между цветами слово — лево или право и тогда, юному мечнику приходилось разворачиваться, и бить уже по другим целям. За десять лет тренировок он уже выучил на зубок, где находились все точки, но мастер никогда не давал Шин Зе времени на обдумывание. Тело должно было действовать отдельно от разума. Быстрее мыслей. Шин Зе проводил эту тренировку обеими руками. По пол часа на каждую. Затем он бежал в лес до ручья, а когда возвращался снова вставал в свою боевую стойку, продолжая оттачивать выпады.
Наблюдающие за этим юноши всегда смотрели по-разному. Для Хейна это было нечто завораживающее, заставляющее отвлечься от работы. А для Шань Боу, до сих пор казалось странным, что наместнику понадобился хайши-мечник.
«Оружие нужно только слабым людям», — так он думал.
Но Шин Зе никогда не казался ему слабым и это раздражало, пробуждая в Шань Боу дух соперничества. Честно говоря, он мечтал, чтобы дедушка поставил их спарринг вместе. Тогда-то он, смог бы продемонстрировать свое искусство. Хейн бы тоже стал восхищаться им. Но вероятность этого с каждым днем таяла. Уже совсем скоро, Шин Зе должны отправить в империю. Через неделю придет корабль и заберет его. Возможно, они никогда уже не увидятся, а Шань Боу так и не узнает, кто из них сильней.
Для него эти десять лет тоже не прошли даром. Тренировки сделали его тело крепким и ловким. Он смог вытянуться выше среднего роста хайши. Талант сделал его зрение очень острым. Но также Шань Боу считал, что ему помогает сила священного леса. Он отыскал его сердце, которое выглядело как большое темное дерево. Ветви его были кривыми и страшными. На них ничего не росло, и все животные обходили его стороной. Когда внук мастера был маленький, он много раз ходил вокруг этого места, но никогда не приближался к нему. Из далека, почему-то, дерево не было видно, а вблизи казалось его обволакивало темной дымкой. Именно из него шел голос, с которым разговаривал Шань Боу. Дерево раскинуло свои корни по всему лесу и знало, где что происходит, но за его пределами мир был загадкой. Оно было очень любопытным и много расспрашивало юного хайши о людях, их жизни, о том, как выглядит земля, на которой нет леса, о других землях, о великом океане. Шань Боу всегда с радостью делился всеми новостями с сердцем леса, чувствуя себя при этом особенным. Поэтому, он никому не рассказывал о дереве. Даже своему дедушке.
— Шин Зе скоро уплывет в империю.
— И ччччто ты чччувствуешшшшь? — шелестело, несуществующими листьями, дерево.
— Не знаю. Я привык уже к нему, но он все еще раздражает. Такой… безупречный.
— Свуччччит сапутанно.
— Да, я сам не могу разобраться. В любом случае, ещё есть Хейн. С ним скучно не будет.
Принадлежность Хейна к северянам, раскрылась с его взрослением. Сейчас, у него уже почти вся голова была седой. Он отрастил волосы до лопаток и заплетал их в хвост, подражая мастеру. Северянин так же обогнал мальчиков по росту. Даже высокого, по меркам хайши, Шин Зе он превосходил на пол головы. Робость и пугливость полностью исчезли из его характера. Теперь, в нем чувствовалась уверенность и надежность. Хейн мог уже понимать хайши без слов. Он слишком врос в их быт. Как только мастер начал учить Шань Боу искусству, на северянина легли все бытовые дела. С которыми он справлялся безукоризненно. Одно в нем осталось неизменным — любопытство. Он каждый раз, с детским блеском в глазах, наблюдал за тренировками юношей. В особенности за Шин Зе. Его сосредоточенность завораживала. В отличии от Шань Боу, который быстро поддавался эмоциям, если у него что-то не получалось. Не сказать, что у внука мастера не было таланта, просто он был другого толка. Прогресс Шань Боу был скачкообразным. Он мог надолго застрять на изучении одного приема, а как только получалось, на этой волне эмоций мог освоить еще несколько. Иногда, Шань Боу, проглотив гордость, подходил к Шин Зе за советом, когда дедушка не видел.
— У меня опять не получается этот плавный прием! Я вижу куда бить, но не могу понять как! Руки меня не слушаются. У тебя такое бывало?
— Нет.
— Ну конечно! Ты слишком идеальный ученик! — сразу бесится внук мастера.
Шин Зе просто игнорировал эти истерики.
С годами тренировок его зрение невероятно усилилось. При концентрации, он мог различать в потоках энергии, обволакивающую их темную дымку. Она попадалась везде, кроме иноземцев. Больше всего он видел ее в Шань Боу. Она словно разгоралась в нем, когда он злился. Внук мастера, по мнению Шин Зе, был вспыльчивым юношей и кричал, когда только предоставлялась такая возможность. То есть, почти всегда.
Шин Зе много провел времени на едине с наместником. Запоминал каждое его слово.
— У меня есть особая порода птиц. Они способны преодолевать быстро большие расстояния. В том числе, и до империи. Ты должен заботиться о них, чтобы они привыкли к тебе, как ко мне.
Также, Хано До рассказывал о культуре империи и давал наставления.
— Ты увидишь много странностей в поведении имперцев, но не стоит их судить слишком строго. Они другие. Присмотрись к ним, изучи, не действуй необдуманно.
Шин Зе обнаружил, что ему нравится ухаживать за птицами наместника. Они быстро привыкли к нему: начали садиться на плечи и ладони, щипая клювами, клянча лакомства. Чувства, вызываемые животными, казались странными. Шин Зе словно кто-то щекотал изнутри, но этого было все еще недостаточно, чтобы вызвать его улыбку.
Для наместника же, юный мечник сам был, как питомец. Хано До забавляло наблюдать за его поведением. Чаще всего, лицо Шин Зе было сосредоточенным и без эмоциональным, но иногда, некоторые ситуации ставили его в тупик, и он не знал, как нужно реагировать. Особенно, наместнику нравилось в юноше отсутствие пиетета. Он не был грубым или непослушным, но и не пресмыкался ни перед кем.
Шин Зе предстояло пройти последнее испытание. Перед отъездом он должен был показать свои навыки перед Хано До. Мастер Боу решил сам сразиться с учеником. Шин Зе никогда еще не дрался против людей, но мастер в нем не сомневался. Поединок состоялся в саду наместника без лишних глаз. Мастер решил не использовать приемы искусства, а только защищаться. Целью Шин Зе было использовать все свои навыки, чтобы хотя бы коснуться своего мастера.
— Не сомневайся. Если увидишь возможность используй ее, — давал перед боем последние наставления старик.
Хано До, с предвкушением интересного зрелища, наблюдал из беседки.
Мастер встал перед Шин Зе на расстоянии выпада меча и заложил обе руки за спину. Юноша встал в свою стойку, держа меч на уровне глаз. Старик кивнул и сразу сделал быстрый шаг в сторону, уворачиваясь от молниеносного выпада. Шин Зе сделав полшага вперед, начиная с неистовой скоростью колоть во все части тела мастера. Старик не думал стоять на месте, и вприпрыжку стал отступать, заставляя ученика двигаться вместе с ним. Для Шин Зе остальной мир перестал существовать. В нем не осталось ни наместника, ни кружащейся вокруг листвы, ни пения птиц, ни сада. Был только он и его цель. Для юноши были чуждо соперничество и азарт. Он просто делал то, что от него требовали. То, ради чего он учился. Шин Зе уже почти перешел на бег, как и его мастер. Он кружил вокруг беседки, чтобы не выпадать из поля зрения Хано До. Решив, что бою не хватает зрелищности, старик использовал одну руку, чтобы парировать выпад меча, ударив костяшками пальцев в середину лезвия. Меч задрожал. Эта дрожь прошла до самой рукоятки и выбила меч из руки Шин Зе. Юный мечник сразу же поймал его второй рукой с лету, и по инерции полоснул по груди, разрывая ткань рубахи мастера. Старик чуть отклонился назад, хватаясь другой рукой за лезвие меча, и сильно дернул его на себя. Шин Зе, на этот раз, держался за рукоять крепко. Из-за этого он чуть не потерял равновесие. В последний момент Шин Зе присел на одно колено, выставив его вперед резко встал. Бой продолжился. Юноша был вынужден атаковать так, чтобы руки мастера не могли коснуться меча, но такой расклад ни к чему не привел. Такими темпами, Шин Зе, в итоге выдохнется быстрее мастера. Он его учил и знает все о нем, а Шин Зе никогда особо не смотрел за тренировками искусства.
