Головастик рванул кверху...
Ктуц остался на большом плоту. Сказал, что его часть указания Великого Хруунга выполнена, а на остальную славу и возможные богатства он не претендует. По меркам хобол чуть ли не признался в глупости и трусости. На него смотрели с ехидством и превосходством. Практически все. Командиры, от самого младшего до старшего - точно. И это ему ещё припомнят. Может быть, с какой-то мрачной уверенностью думал Ктуц.
Все захотели поучаствовать в великом шаманстве, непосредственно и рядом. Шаманы-то понятно, по делу. Остальные-то зачем? Постоять чуть в стороне, но возле? Рассказать потом как они - эге-гей такие смелые? умные? ещё какие, что находились с оружием наготове, страхуя такой важный ритуал? Там и простых воинов более чем достаточно. Покрасоваться и примазаться, это понятно. Но разве он не рассказал по страшного зверя Мо? Разве не предупредил? Глядели с презрением. Чуть ли не плевались, зубоскалили... Слишком демонстративно, слишком самонадеянно! И вот это Ктуцу было непонятно. Зато он чётко ощутил, где-то глубоко внутри, что не стоит именно сегодня и именно сейчас находиться на этих плотах. В последнее время чувство опасности дует ему в уши всё более явственно! А он прислушивается к нему всё более внимательно, да.
По плану после ритуала, где-то через сутки, в пятне мёртвой воды не останется ничего живого. И если страшный зверь Мо не уберётся оттуда, то и он тоже. А если и уберётся, то заплыви он туда хоть на пару минут, умрёт!
А вот ныряльщики, оснащённые специальными амулетами, защищающими от шаманства, вполне смогут нацеплять крюков, из драгоценной меди, между прочим, на удивительную лодку совершенно безопасно. И большой плот, подойдя поближе, поднимет её останки на поверхность. Так это выглядело в идеале...
Ктуц стоял и с непонятным для себя самого чувством смотрел, как закончился обряд. Как устало присели и прилегли шаманы, бившие в бубны и срывавшие голоса в камлании. Как ученики бережно укладывали камни силы, опустошенные во время ритуала, в специальные сундучки. Как взбодрились фулюли и старшие воины, довольно гыгыкая и слегка выпячивая грудь...
- Неужели, - подумал Ктуц, - я и правда обосрался?!
Призрачное голубовато-зелёное, под цвет воды, тело выметнулось на один из плотов и врезалось в гущу хобол! Кто-то полетел в воду, кто-то заверещал, хватаясь за рассечённую рану, а кто-то упал и больше не встал. Миг, и тело скрылось среди волн.
Ещё никто толком не успел ничего сообразить, как страшный удар снизу по следующему плоту повалил всех находящихся на нем воинов. Некоторые упали сразу в воду и... тут же ушли на дно! Раскоряченной кляксой на плот впрыгнул зверь Мо! Теперь, Ктуц это ясно видел, он стал больше, мощнее и злобней! А ещё в его щупальцах мелькнуло два кинжала! Шествуя на высоко поднятых ногах, он втыкал и полосовал этими кинжалами не успевших подняться хобол. Кого-то сжимал так, что слышался только треск костей и сдавленный хрип, кого-то ударял щупальцем, как бревном, снося в воду, где бедолага неизбежно тонул! И десятка секунд не прошло, как зверь снова ушел под воду, а на плоту остались только трупы.
Заполошные крики и вопли, раздававшиеся на остальных плотах, суета и беготня в старании расцепить собранную конструкцию, чтобы быстренько рвануть к спасительному берегу (хотя к спасительному ли?) доставили Ктуцунекое мрачное удовлетворение.
"Хорошо смеётся тот, - сказал однажды Господин Мо, когда он гогача рассказывал ему про забавы хобол над пленными, напрямую намекая и на участь самого Мо, - кто смеётся последним!"
Он тогда её не слишком понял, эту фразу, но запомнил. Была в ней какая-то перчинка, да. А вот теперь он её полностью осознал. Вряд ли сейчас смешно всем тем, кто откровенно лыбился над нежеланием Ктуца "прислониться" к общему успеху.
Следующий плот, хоть все держались настороже после нескольких ударов снизу, неожиданно распался на части. Увы, защитники к такому небыли готовы, ни прокаченные фулюли, ни шаманы во главе с Хырхыром! Именно плот с основным, да можно сказать всем главным командованием рассыпался у них под ногами. Хобол попадали в воду, бессмысленно барахтаясь и истерично вопя! Недолго, правда! Ну, а тех, единичных, счастливчиков, что умудрились удержаться на расползающихся в стороны брёвнах, цепкие щупальца скоренько утянули в глубину.
- Кирдык начальникам, - вполголоса подытожил Ктуц, почти неслышно в гаме, стоявшем на большом плоту от испуганных и возбуждённых криков хобол. Кирдык, кстати, ещё одно умное слово, что он подцепил от Господина Мо.
- Нада может чё делай! - выкрикнул стоящий рядом старший воин, который его всё же услышал.
- Чё? - повернувшись у нему, спросил спокойно Ктуц.
- Спасай нада? - толи ответил, то ли сам спросил воин.
- Спасай? Э? Смотри, чучун...
Ещё дважды атаковал зверь Мо оставшиеся плоты. И каждый немного по-другому, но всегда эффективно! На последнем даже сошелся с воинами в прямой схватке! Неспешно вылез на край плота, наставив на сжавшихся в кучку бойцов свои кинжалы. Поднялся ужасным колоссом на своих "ногах," так, что стал минимум на пару голов выше любого хобол. По его телу гуляли ярко красные разводы перемежающиеся желтыми пятнами и полосами! Пульсировали, дрожали, создавая угрожающую картину! Смотрите мол, вот я - ваша смерть! Смотрите, мол, вот я, ваша смерть!
Кто-то метнул в зверя копьё, кто-то топор. И то, и другое он легко отбил в сторону! А потом надвинулся на толпу...
Фехтуя кинжалами, неумело, но очень быстро отбивая упругими щупальцами ответные выпады, зверь хитро и незаметно хватал другими зазевавшегося бойца за ногу и стремительно подтягивал того к себе. Скручивание смертельных объятий, противный треск, и мёртвое тело небрежно отбрасывается в воду.
Вот прихватил другого, обвив ему бока щупальцем на пару секунд и тут же отдёрнув из-под ответных ударов обратно! И дикий крик воина, повалившегося на плот! Ужасные, дымящиеся, обугленные раны на месте соприкосновения тела с присосками! Подвывая и катаясь от нестерпимой боли, он сам свалился с плота и тут же ушел на дно!
Еще один, опытный старший воин, умудрившийся слегка ранить зверя, тут же попал в его объятья! Придержав одним щупальцем его тело, вторым чудовище оторваловооруженную руку и отбросило воина в воду! От шока тот даже закричать не успел...
Пал проткнутый кинжалом насквозь другой старший воин! Кажется, хобол даже удалось нанести зверю несколько ран. Совсем не смертельных, если вообще существенных. Слегка подпалить одно щупальце амулетом, а плеватель, один из немногих, нашпиговал шкуру зверя, без всякого ущерба, десятком ядовитых стрелок. Пока у него заряд не кончился, и пока ему не разорвали жабье горло острым когтем на конце просвистевшего щупальца.
Три последних воина, совсем потеряв присутствие духа, сами кинулись в воду... Глупо, конечно, но Ктуц их не осуждал. Трудно сказать, что бы он сделал на их месте в такой ситуации.
От ужасной развязки все на большом плоту затихли. В гробовом молчании зверь ещё раз прошелся по плотам, поскидывал всех хобол в воду, раненые они, живые или мёртвые, без разницы... Потом долго стоял и смотрел на большой плот и тихо скользнул в воду…
- Чё делай наша фулюль Ктуц?
Ктуц повернулся и увидел, что все смотрят на него. Новобранцы-хоба, воины и старшие воины, и даже парочка младших учеников шамана, чудом оставшихся на большом плоту. Получилось, что он, Ктуц, остался самым старшим среди присутствующих. Если только кто-то не захочет крикнуть ему - кто ты такой! Но это вряд ли.
- Будем плыви Большой Гайгуль! Давай вынай большой балванка...
- На берег валяйся кое-чё. И хоб тоже, - кто-то ответил ему.
- Совсем нада?
- Ну-у... Моя бы возьми.
- Говори моя, твоя брать малый плот. Есть одна. Твоя поплыть? - Палец Ктуца указал на берег.
- Не-е-е! - тут же пошел в отказ воин, со страхом глядя на воду.
- Моя так и подумай... - Ктуц криво ухмыльнулся. - Сколько хоб?
