Пафоса в моих словах было на сотню бесов-искусителей, как и бахвальства. Но что поделать, если местный менталитет требовал не просто прихвастнуть, а наврать с три короба. По сравнению с местными хвастунишками отечественные рыболовы и охотники образцовые любители правды.

– Он говорит правду? – задала, словно бы в никуда, вопрос африканка на правом троне.

И откуда-то сверху рокочущий голос, словно, исходящий сразу из нескольких глоток, ответил:

– Это правда!

«Чёртов балаган», – поморщился я про себя, чувствуя небольшую неловкость, что должен участвовать в этом спектакле.

– Достоин он награды? – обратилась к многоязыкому невидимому собеседнику женщина.

– Достоин! – пророкотал(-и) невидимка.

– Да будет так! – в один голос сказали Айя и Рапалия и одновременно встали со своих тронов. Обойдя стол каждая со своей стороны, они стали надевать на меня знаки отличия, которые обязательны для главы свободного африканского рода. В Европе данная церемония прошла бы куда проще. А вот в Африке полно суеверий, предрассудков и ритуалов. Что я и наблюдал, будучи в роли главного героя. А ведь и в моём мире такая тенденция присутствует. Я читал о некоторых церемониях среди цивилизованных негров, которые ничем не отличаются от обрядов их сородичей, живущих в шалашах, занимающихся охотой и в целом ведущих почти что первобытный образ жизни. Благо, что книг из-за работы моей жены в доме всегда было полно, что в электронном виде, что в «бумаге».

На моей голове оказалась корона, на плечи опустилась шкура гепарда, на шее повисла лента с медалью. Перстень занял своё место на указательном пальце правой руки, что обозначало меня как правителя, главу рода, так как по традиции именно этот палец у королей был занят печаткой. Это даже на некоторых гравюрах и портретах можно увидеть. Разумеется, африканцы, старающиеся всеми правдами и неправдами научиться жить, как белые, скопировали и этот момент в свою жизнь.

– Представляем нового правителя свободного африканского рода Дума’Рекдог – Санлиса Рекдога! – громко произнесла одна из женщин.

Дума – это чуть искажённое название гепарда на суахильском языке. В Намибии официально принят английский (который больше африкаанс, правда) и немного разговаривают на банту и койсанском. Последнее наречие было когда-то развито в ЮАР и приграничных с ним государствах, но потом его задавил африкаанс. Язык Коса слишком щёлкающий, чтобы получить красивую приставку к родовой фамилии, вот и был использован суахили.

Сразу после моего официального представления потолок дворцовой залы чуть не рухнул от восторженных криков собравшихся. Но даже они не могли заглушить рёв тех, кто находился снаружи и смотрел церемонию по телевизору. К слову, уже во второй раз за последнее время я становлюсь героем прямой трансляции.

Три соседних зала, куда меньшего размера, уже была украшены столами со всевозможными закусками и напитками. Атмосферу улучшали несколько групп музыкантов и танцоров, среди которых было больше молодых светлокожих мужчин с атлетическими фигурами. То есть, самое то для коллектива, где значительная часть представлена молодыми и зрелыми, но не пожилыми, женщинами.

Официальная часть закончилась и началось веселье… которое для меня стало сущей каторгой, так как десятки женщин буквально стали вешаться на меня. Некоторые из них предлагали себя и ничуть не стыдились своих слов и недвусмысленных жестов. Если бы не мои жёны, которые прикрыли от толпы желающих попробовать моё тело, то меня тут банально изнасиловали бы в каком-нибудь тёмном углу или в одной из комнат дворца.

Спасло меня появление служанки от хозяек дворца, которая провела в большой кабинет, где меня ждали обе африканки. Женщины к этому времени сменили свои официальные строгие наряды на простые. Одна была одета в короткие шорты, рубашку без рукавов из светлой ткани и в сандалии. Вторая переоделась в просторное платье или халат, даже не знаю, как назвать этот балахон, который довольно сильно был похож на свободное одеяние арабов. Даже цвет был точно такой же – белый.

В помещении было прохладно, градусов двадцать, не выше. После залов с сотнями людей, где кондиционеры не справлялись, меня пробрала небольшая дрожь от неожиданной прохлады.

Женщины сидели на большом диване, сделанном в виде полукруга, в центре которого расположился низкий столик из эбенового дерева с инкрустациями блестящими красными и зелёными камнями и металлическими кольцами жёлтого цвета. На столике стояли блюда с фруктами, несколько бутылок, в том числе и два ведёрка с колотым льдом, из которых торчали горлышки бутылок игристого вина, обмотанные салфетками. Служанка налила нам в бокалы кому вина, кому воды и удалилась.

Вдоль двух стен кабинета растянулись лианы и карликовые декоративные пальмы в кадках. Среди этой зелени иногда звучали мелодичные голоса птиц, сидящие в клетках, что были очень искусно замаскированы листвой. Кроме этого там же стояли чучела хищных животных Африки – крупные гиены, львы, гепарды, леопард.

Я со своими жёнами занял место на диване, где легко и свободно разместилась бы дюжина человек. Так получилось, что я был ближе к африканкам, а мои спутницы сидели напротив них.

– Я надеюсь, что не отвлекла от веселья? – спросила одна из хозяек, та, что спрятала тело под балахоном, вроде бы Рапалия.

– Ничуть, – честно ответил я. – Скажу по правде, что не любитель подобных мероприятий, не по нраву такой размах и свобода нравов.

– А-а, вас уже пытались затащить в постель, – рассмеялась Айя. – Ничего удивительного, учитывая, какие слухи ходят о вас, господин Рекдог. Да и в целом, получить ребёнка от сильного эхора да ещё главы свободного рода для многих женщин – сокровенная мечта.

– Скорее они получат ожог во всё лицо, чем моего мужа, – с раздражением произнесла Мира.

Сёстры с интересом посмотрели на неё, потом Айя произнесла:

– Ревнуете?

– Да!

– Хм, а ведь среди наших народов есть традиция делиться семенем сильных мужчин с сильными женщинами. И традиция сильна. Сейчас, когда ваша семья стала частью Африки, получив родовой герб, вы будете получать такие предложения. Часто или нет – не знаю.

Эти её слова напомнили мне бурную ночь с негритянками в том посёлке, в который я вышел после мытарств с похищением и побегом из лаборатории клана Горч. Точнее, меня привёз старый негр с ребёнком, укушенным змеёй. Чёрт, а ведь те женщины вполне могли забеременеть от меня, так как я не думал тогда о предохранении, в том числе и с помощью сверхспособностей. И скорее всего мне были предложены на выбор те женщины, у кого имелись все шансы на это.

– Эти предложения… – стала закипать Мира, но тут пришла на помощь Кристина, которая обняла за плечи девушку и что-то ей стала шептать на ушко, от чего пиромантка прервала свою резкую фразу на половине и уже другим тоном сказала. – Извините, просто мне тяжело такое слышать о своём супруге. Он же не племенной жеребец какой-то.

– Давайте перейдём на «ты»? – предложила Рапалия. – Как вы смотрите на это?

– Положительно смотрю, – произнёс я.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Айя. – Честно признаться, я до смерти не люблю этот официоз, но от него никуда не деться в нашем положении. Я даже завидую тебе, Санлис, ты от многого избавлен в Диких Землях.

– Но среди этого многого немало хорошего. Например, шопинг, рестораны, отдых на курортном побережье, – хмыкнула Кристина. – Вместо этого приходится ходить в караулы, проводить с новобранцами занятия на полигоне, возиться с финансами, – и показательно грустно вздохнула.

– Сочувствую, – произнесла ей в тон Рапалия и вдруг предложила. – А давай поменяемся? Ты на месяц займёшь моё место, получишь возможность безграничного шопинга, отдыха на любом пляже, посещение любого ресторана, а я займу твоё место в караулах и на полигоне?

– И рядом с моим Санлисом? – усмехнулась провидица. – Пожалуй, обмен слишком не равным окажется.

– Неужели он лучше, чем сотни магазинов и отдых на самом лучшем курорте? –Приподняла бровь Рапалия.