— Тихо! Держи себя в руках! — прикрикнула Уллиса. Судя по изменившемуся тембру голоса, запах кровавого коктейля подействовал и на неё. После того, как последняя капля была вылита в саркофаг, големы стали медленно подводить его к краю аномалии, а потом по команде мягко толкнули в неё.

Марево тут же исказило контуры предмета и расстояние до него. Так что, метки, сделанные на тросах, оказались очень кстати. К слову, тросы были обработаны моей кровью для придания прочности и стойкости к воздействию внешних факторов вроде той же сырости. Выбрал я их из–за пометки, что материал не подвержен старению. Это особенность была очень кстати в месте, где за час пролетали два–три года.

— Двадцать метров уже почти стравили, господин, — сообщила мне Уллиса. — Хватит?

— Сама решай, — переложил я задачу на неё. В очередной раз я мысленно стал костерить Йорунта за то, что он не указал расстояния. Лишний метр мог стать смертельным для Тика.

Та кивнула и повернулась к големам, продолжающим неторопливо заводить в аномалию саркофаг с подопытным вампиром.

— Двадцать пять метров, думаю, что хватит. Стоп! — сказала она. Последнее слово было командой для моих магических созданий, которые сейчас подчинялись старейшине вампиров. Те мгновенно остановили саркофаг и стали крепить трос на стальных прутьях, которые заранее вбили в трещины в камне. — Теперь ждём.

— Ждём, — повторил я за ней. — Уллиса, я к жене. По рации свяжешься со мной, в случае форс–мажора. А если всё пройдёт гладко, то я приду через семь часов.

— Да, господин, всё ясно, — уважительно кивнула она.

Оказалось, что Аня заснула, пока я был занят с Тиком. У низших вампиров развит ночной ритм жизни. Инстинктивно понимая, что солнце для них несёт смерть или, как минимум, тяжёлые ожоги, они стараются отыскать самые тёмные укромные места, где впадают в спячку, храня силы для ночной охоты. Аня, несмотря на то, что не нуждалась в этом, с инстинктами бороться не научилась. Да и когда? Она всего несколько дней как стала вампиром.

У этой расы подсознание было развито очень сильно. Даже после многолетней спячки они возвращались в мир с ясным рассудком, физически крепкими и обладающие новыми силами, которые им давало заматеревшее тело. Им не нужно было учиться, как это делали маги. Чужая кровь и время пробуждали в вампирах скрытые способности. Любой разумный с годами дряхлел. С любителями крови дело обстояло с точностью до наоборот. Столетний вампир были сильнее, быстрее, выносливее и знал куда больше, чем полвека назад. С годами так же становилось крепче тело. Солнце уже не грозило смертельными ожогами, серебро жалило менее болезненно, заклинания и зачарованное оружие наносили гораздо меньший урон, чем раньше. А уж простым клинком или стрелой убить вампира было не проще, чем зубочисткой волка или медведя.

Уллиса рассказала, что среди её народа ходят слухи про истинных вампиров. Эти существа уже и назвать–то вампирами нельзя. Рядом с самым молодым истинным Йорунт будет казаться сопливым низшим, как Аня рядом с ним сейчас. О том, что они могут и какой Силой обладают — это никто не знает, хотя и любят погадать порой, делая истинных эдакими полубогами вампирской расы. Есть ли в этом мире хоть один из них? Вот этого Уллиса не знала. Даже достоверных слухов до нее не доходило, лишь на уровне легенд и мифов. Истинному вампиру всегда больше тысячи лет. Среди вампирских кланов такие долгожители встречаются, но они просто высшие, а не истинные. Как ими становятся — этого не знает никто. Или хранится в секрете ото всех. Ещё Уллиса сказала, что любой из её расы почувствует истинного, если тот не станет скрывать свою силу. Так что, вполне могло так быть, что те живут среди её племени под видом вампира со средними возможностями, которых очень много в кланах.

Обратно к аномалии я вернулся, когда стало смеркаться. За это время я успел недолго поболтать с женой, которую разбудил для того, чтобы накормить коктейлем из своей крови, а так же феникса и драконицы. Наверное, именно благодаря такой смеси у девушки пропали приступы безумия. Как–никак, а энергонасыщенность у неё была на порядок больше, чем у простой крови, которой питались вампиры. Выпив кровь, девушка попросила оставить её одну, пожаловавшись на бессонницу. А может, просто хотела поскорее перейти к завершающей стадии своего перерождения, и сон был одним из способов приблизить данный момент.

— Было что–то такое?.. — я не договорил и просто покрутил ладонью в воздухе.

— Нет, совсем ничего, — отрицательно мотнула головой Уллиса, правильно поняв мой вопрос. — Как опустили купель в аномалию, так и тихо с этого момента.

Было видно, что вампиресса хоть и старается не показывать, как волнуется за своего сородича, но совсем уж спокойно удержать эмоции в себе у неё не получалось. Поэтому, чтобы не заставлять её волноваться дальше, я предложил извлечь саркофаг с Тиком прямо сейчас.

— Хорошо, — быстро согласилась она и следом отдала команду големам. — Вытаскивайте!

Чем ближе к границе приближался саркофаг с молодым вампиром, тем тревожнее мне становилось. Нет, это не интуиция что–то нашептывала, просто нервное напряжение сказывалось.

— Крышка на месте, — почему–то шёпотом сообщил Тесак всем и так видимый факт.

Гвардейцы и големы были готовы к бою. Уллиса от переживания сама на себя стала не похожа. У неё заострились черты лица, клыки показались из–под верхней губы, удлинились ногти, ставшие почти звериными когтями. Когда саркофаг полностью оказался на нормальной земле, то големы скинули с него крышку. В тот момент, когда она лязгнула, ударившись о борт, все живые сильно вздрогнули.

И тишина.

— Тик? — хрипло произнесла Уллиса, и тут же следом позвала его ещё раз, чуть громче. — Тик?

— Госпожа? — из саркофага раздался полусонный и какой–то вялый голос молодого вампира.

Едва только его услышав, старейшина бросилась к позолоченному ящику. Для себя я отметил факт того, что тонкий слой драгоценного металла на стальных стенках оказался не повреждён. Тут же полезли в голову мысли, что в аномалии прошло не так–то и много лет, раз ящик выглядит не то чтобы новым, но и без явных следов воздействий десятилетий.

Уллиса буквально вытащила Тика наружу и помогла дойти до палатки, где лежали его вещи. Вновь я их увидел спустя несколько минут.

— Господин, — поклонился мне подопытный.

— Как ты? — спросил я его и стал внимательно рассматривать, ища изъяны на нём.

— Чувствую себя отлично. Не знаю, сколько прошло… — тут парень запнулся, видимо, ему самому показалось непривычным озвучивать такие сроки, — прошло лет. Я словно бы спал, мне снились погони и охоты. Но не кошмары, а, эм-м, волнующие сны, без страха за себя.

— Он точно стал сильнее, господин, — взяла слово старейшина, как только Тик смолк, видимо, пытаясь разобраться в собственных чувствах, а может, хотел отыскать изменения. — Возможно, перешёл в старшие.

Последние слова заставили нас всех, включая Тика посмотреть на неё с недоверием и удивлением. Старшими вампирами становились сильные представители расы, прожившие около века. Кто–то обретал способности раньше, кто–то позже.

— Уверена?

— Не совсем, нужно несколько дней, чтобы точно узнать, — вздохнула вампиресса.

— Столько времени у нас нет, — я покачал головой. — Ладно, старший он или нет, а важно то, что он жив, здоров и нормально соображает. Это ведь так, Тик?

— Да, господин. Я чувствую себя отлично, только есть хочется сильно.

— Ступай в лагерь, там тебя покормят и возьмут под присмотр. За это уж ты не держи зла, просто так надо.

— Да я понимаю, — кивнул он. — Мне и самому не по себе как–то от того, что так быстро перешёл на новую ступень. Даже лучше, если не буду предоставлен сам себе.

Как только он ушёл, я вновь насел на Уллису с вопросами и сомнениями. Но поколебать уверенность той не смог, она была категорична: молодой вампир (хотя, какой уже молодой) заметно возмужал и стал намного сильнее, чем перед посещением временной аномалии. По её подсчётам сородич стал сильно старше. Примерно от тридцати до пятидесяти лет для него минули за те часы, что прошли для нас. Пришлось ей напомнить про записку Йорунта, где указывалось, что полувековой срок вампир «проживал» за сутки нахождения в каменной чаше у которой мы сейчас стояли.