Можно подумать, у нее был выбор.

Нет, конечно же, был — бросить все прямо сейчас и вернуться домой. Но черта с два она бы пошла на это, даже не поборовшись.

— Согласна, — твердо ответила Элинор, принимая протянутое ей через стол перо, и уже занесла его над первым листком, автоматически собираясь написать привычное «Викандер», когда прозорливый глава подсказал:

— Кардинес. Пишите: Кардинес.

Эль прикусила нижнюю губу, чувствуя, что мучительно краснеет.

Как он догадался, черт возьми?!

Благодарная улыбка, которую она таки из себя выдавила, должно быть, вышла больше похожей на гримасу боли. Благо ее новоиспеченному начальнику хватило чувства такта, чтобы сделать вид, что ничего не заметил.

— Благодарю, — сухо поблагодарил он, подвигая бумаги обратно к себе. — Сегодня настоятельно вам рекомендую посетить склад и взять оттуда все необходимое, — продолжил глава, складывая подписанные листки друг на друга, чтобы затем поставить их вертикально и постучать ими по столу, выравнивая тонкую стопку. — Также, если вы не привезли артефакты с собой... — Документы отправились в картонную папку. — …на складе вам выдадут кольца-накопители. Сдадите, когда будете уезжать. — Папка оказалась с завязками, и глава принялся скрупулезно сооружать из них бантик, продолжая разговаривать с Эль как бы между делом. — На службу выйдете завтра в девять утра…

В девять?! У них даже учеба начиналась позже!

— Что-то не так? — глава вновь удивил своей прозорливостью.

Элинор мысленно чертыхнулась. Откуда он такой внимательный на ее голову? Ведь даже не смотрел в этот момент в ее сторону. Прямо как отец…

— Все чудесно, — соврала она, на сей раз улыбнувшись вполне натурально.

Ерунда, подумаешь, девять утра. Она и в гору по жаре раньше не поднималась — справилась же.

— Чудесно, — эхом отозвался глава. Закончив с бантом, он с глухим хлопком отправил папку в ящик стола и только теперь вновь обратил к Эль взгляд. — В таком случае на сегодня я вас больше не задерживаю.

И вроде бы беседа вышла недолгой, но Элинор почувствовала небывалое облегчение оттого, что все наконец закончилось. Впрочем, судя по тону и выражению лица ее нового начальника, ему хотелось отделаться от ее общества не меньше, чем ей от его.

Но это все мелочи. Ее приняли, официально оформили — первый шаг сделан, все действительно хорошо.

— Благодарю, — кивнула она, вставая. — Приятно было познакомиться.

В ответ на это заявление глава лишь дернул уголком губ и тоже вежливо кивнул на прощание. Правда, молча — приятно ему явно не было.

— И да, Эль! — голос начальника догнал ее уже почти на пороге.

Она удивленно обернулась: светлый маг теперь сидел, откинувшись на спинку своего кресла, и, сложив руки на груди, смотрел ей вслед.

— Переоденьтесь.

— Что? — Рука, уже было потянувшаяся к ручке двери, безвольно упала вниз.

Нахмурившись, Элинор окинула себя взглядом. Да, одета не совсем по-летнему, зато вполне подходяще для предстоящей работы. Черные брюки, черная же рубашка, рукава которой пришлось подвернуть, так как с изначально короткими у нее в багаже не было, ботинки на устойчивой плоской подошве...

Собирая вещи в поездку, Эль руководствовалась тем, что в столице темные маги чаще всего предпочитали темные же цвета в одежде. На службе же главное — удобство и функциональность. Она уже поняла, что из-за жары местные выбирали светлые тона. Но разве это не личное дело каждого, может, ей вовсе не жарко в черном?

Вот только что-то подсказывало, что глава явно имел в виду не беспокойство о ее здоровье и комфорте.

— В Приме черный считается цветом смерти, скорби и проклятия, — сообщил Вэйд, по-прежнему глядя на нее в упор. И одобрения в этом взгляде не было и на медяк. — Для каждого встречного местного вы — дурное предзнаменование, обещание кары богов и стихийных бедствий. Так достаточно ясно?

— А вы?.. — Эль с трудом сглотнула вставший поперек горла ком.

Так вот почему на нее косились люди на улице. Вот по какой причине не поздоровались встречные гильдейцы…

— А я, — губы главы изогнулись в улыбке, однако она так и не добралась до глаз, — прожил здесь достаточно долго, чтобы проникнуться местными суевериями.

«Так достаточно ясно?» — он повторять не стал. Но Элинор все равно почувствовала себя так, будто ей в лицо плеснули ледяной водой.

— Поняла, — выдохнула она. — Позвольте идти?

— Идите, — равнодушно отозвался глава, по-прежнему не меняя ни позы, ни выражения лица.

Выскользнувшая за дверь Эль еще долго чувствовала на себе его взгляд —вверчивающийся между лопаток, вызывающий зуд и желание… переодеться немедленно!

— Почему ты не сказала мне, что у вас нельзя ходить в черном? — зашипела Эль, ухватив Инессу за локоть.

Инни ждала ее в коридоре и, стоило Элинор выйти из кабинета главы, радостно шагнула навстречу. Но не тут-то было.

Добрая, хотя и немного навязчивая соседка, искренне пытающаяся ей помочь? Как бы не так. Кажется, Эль снова приняла свои фантазии за действительность. Как это случилось со «взаимной» любовью Линдена.

Эта мысль заставила поморщиться и выбросила в кровь новую порцию злости.

— Говори. — Элинор в прямом смысле прижала Инессу к стенке и только теперь выпустила ее локоть. — Это был хитрый план, чтобы все возненавидели меня с первого взгляда? Месть? За что? Или…

Запал иссяк так же резко, как и появился, потому как с каждым произнесенным Эль словом девушка вздрагивала, будто бы голосом можно ударить, а потом и вовсе приподняла руки, словно собиралась защищать голову.

Элинор растерянно моргнула и даже попятилась, увеличивая между ними расстояние.

— С ума сошла?! Да не собираюсь я тебя бить!

Инесса медленно, как-то заторможенно моргнула, осмысливая это заявление, а потом заморгала часто-часто и прижала ладони к раскрасневшимся щекам.

— Прости, — вместе с этим словом с ее губ сорвался нервный смешок. — Я просто…

— Знатно подставила меня, — припечатала Эль, однако больше не рискуя приближаться. Не хватало ей еще и обвинения в попытке избиения в первый же день на новом месте.

Доказывать что-либо и требовать объяснений больше не хотелось, как и, собственно, слушать оправдания. Поэтому Элинор просто развернулась и пошла прочь.

Правда, обида никуда не делась. Она ведь так старалась, черт возьми! Настраивалась и — опростоволосилась в первый же свой визит в гильдию. Черный цвет под запретом даже у черных — кто бы мог подумать!

Вновь разозлившись, уже не столько на Инни, сколько на весь мир, и пользуясь тем, что узкий коридор, заканчивающийся дверью в кабинет главы, был пуст, Элинор взмахнула рукой прямо на ходу.

Да, отец всегда был против растраты резерва по бытовым вопросам, а дома и вовсе запрещал использовать магию без надобности. Но Эль готова была на все, лишь бы не попасться в таком виде на глаза еще кому-нибудь из будущих коллег. Где там эти лавки с готовой одеждой — пойди еще найди.

Магия послушно сорвалась с пальцев и прошлась по черной ткани сперва рубашки, а затем и брюк. Благо ботинки Элинор надела сегодня коричневые, и не пришлось «перекрашивать» и их. Миг — и остальная одежда сделалась им под стать. Рубашка цвета кофе с молоком и брюки на тон темнее — превосходно.

Не считая того, что пуговицы какого-то черта остались черными. Неправильно направила вектор силы?

Эль даже остановилась на мгновение, озадаченно глядя на себя сверху вниз. Увидь это отец, отчитал бы в первую очередь не за трату резерва, а за халтурную работу. А в академии и вовсе поставили бы неуд…

На сей раз основательно сосредоточившись и избавившись от посторонних мыслей, она аккуратно коснулась пуговки на своей груди кончиком пальца и послала импульс. Один удар сердца — и все пуговицы изменили цвет в соответствии с тканью рубашки.

То-то же. Не зря молодых магов учат, что эмоции — главный враг одаренного. Вот тебе и наглядный пример.