— В кабинете, миледи. — И попятилась, чтобы уступить дорогу в узком коридоре.

— Благодарю, — чинно ответила Ди и пошла уже знакомым маршрутом.

Вихрь из чувств и эмоций, бушующий внутри, все больше скручивался в смертоносную воронку, готовую снести все на своем пути. И саму Диану — в первую очередь.

Длинный коридор, скрип половиц, стук каблуков, шелест пышного платья, объемным подолом задевающего стены...

***

Она вошла без стука. Просто распахнула дверь и переступила порог.

Марко действительно был на месте. Сидел за своим рабочим столом, как и в прошлый ее визит, обложившись бумагами и сосредоточенно что-то высчитывая на лежащей слева от него деревянной счетной доске, и одновременно делая записи в толстой тетради второй рукой.

Прервался, вскинул голову на звук открытия двери. Приподнял брови, оценив сегодняшнюю Диану во всей красе: и ее платье, и «боевой раскрас», и количество украшений. Многозначительно хмыкнул и как ни в чем не бывало вернулся к прерванным вычислениям.

— Присаживайся, пожалуйста. Мне нужно две минуты, чтобы закончить.

Удивился, но не напрягся, не испугался, не заподозрил неладного. Подумаешь, хозяйская племянница ворвалась к нему в рабочий кабинет с утра пораньше. Бывает, она уже заявлялась к нему без предупреждения, и в этом не было ничего предосудительного даже для самого придирчивого наблюдателя.

Однако существовало одно весомое но: на тот момент между ними действительно ничего не было.

Тем не менее Марко не взволновался. Возможно, решив, что если она с порога не бросилась к нему с криком, что дело срочное, то и торопиться некуда. А может, то, чем он занимался, действительно было крайне важно.

Приглашения присесть Диана не приняла. Так и осталась стоять посреди кабинета, глядя на его хозяина и чувствуя, как сердце с силой бьет изнутри о грудную клетку.

Она же была счастлива, черт возьми. Эти последние две недели действительно была счастлива. Как никогда в своей жизни. Две недели — словно тысяча лет.

Ди смотрела на не глядящего на нее в этот момент Марко, и ей казалось, она знает уже каждую его черточку: мимическую морщинку возле губ, тонкий, почти не заметный вертикальный шрам на виске, привычку хмурить лоб, когда чем-то занят. А еще Диана знала, что он любит в постели и что у него маленькая плоская родинка на бедре. И что он самый потрясающий мужчина, которого она когда-либо встречала. Боги, как так вышло?!

Марко наконец досчитал и дописал все, что собирался. По факту, как он и обещал, это заняло у него не больше двух минут. Субъективно — вечность ожидания и одновременно всего миг, за который Ди не успела на него насмотреться. Те самые парадоксы, о которых она думала в одну из их первых ночей вместе...

— Угу, я тебя слушаю, — сказал Марко, отложив перо и захлопнув тетрадь. — Что у тебя стряслось? — Положил счеты поверх тетради.

Выверенные движения, привычные, размеренные — без толики спешки или нервозности. Голос — спокойный. Обычный рабочий день, обычный визит хозяйской племянницы... с которой он занимался любовью всего-то прошлой ночью.

— У нас стряслось, — сказала Диана, вжимая ногти в ладони.

— У нас стряслось, — сказала Диана.

Марко вскинул к ней глаза. На сей раз резко, стремительно. Нахмурился, что-то разглядев в ее лице, поднялся из-за стола. Стул шумно проехался ножками по полу, а Марко обошел стол и шагнул к ней.

— Да что стряслось? Кто-то еще умер? — спросил, нахмурившись. И тут же ответил сам себе: — Нет, мне бы сразу доложили...

Но подойти к ней он не успел — Ди выставила перед собой руку, запрещая ему приближаться. И Марко словно напоролся на невидимую стену. Остановился так резко, как будто подошвы его ботинок кто-то неожиданно приклеил к полу.

— Ди? — Несмотря на разделяющее их расстояние, заглянул в глаза, чуть склонив голову набок. — Что происходит? — голос, до этого мягкий и спокойной, зазвучал тверже и требовательнее.

— Я все знаю, — сказала Диана, вновь вытянув руки по швам и вонзая ногти в ладони.

Он не понял, только нахмурился сильнее.

— Хорошо, что ты знаешь, — произнес полушутя-полусерьезно. — А теперь можно я тоже узнаю? А то как-то чересчур загадочно для раннего утра.

Не такого уж и раннего. Ди знала, что его рабочий день начинался задолго до того, как она поднималась с постели.

— Почему ты мне не сказал? — спросила Диана, впившись взглядом в его лицо.

Марко же посмотрел на нее в ответ как на умалишенную.

— Ты издеваешься?

Что ж, должно быть, ненормальной она сейчас и выглядела.

— Я знаю, что ты раб, собственность леди Гарье, — отчеканила Диана. — Почему ты мне не сказал?

Марко шумно выдохнул и сжал пальцами переносицу, на мгновение с видимым облегчением прикрыв глаза.

— Ну слава богам. Я уж думал, кого-то и правда убили.

Серьезно? Вот так спокойно? Диана не верила своим глазам.

— Ну, и чего ты от меня хочешь? — Отняв руку от лица, он уронил ее вдоль тела и уставился на Ди с таким видом, будто это она в чем-то виновата. А она не виновата, черт возьми!

— Почему. Ты. Не. Сказал, — повторила Диана. Медленно, четко, с расстановкой.

Марко поморщился.

— А что бы это изменило?

— Многое! — ее голос зазвенел так, что она сама испугалась.

Марко тоже обратил внимание на истеричные нотки. На мгновение замер, глядя на нее в упор. После чего сделал для себя какие-то выводы и сухо произнес:

— Вот так, значит.

— Да, вот так! — окончательно вызверилась Диана.

Она ждала чего угодно с его стороны: паники, извинений, попытки оправдаться. Но уж точно не того, что он будет вести себя как ни в чем не бывало. Ничего не изменило бы? Да как же! Она бы знала — прежде всего.

А Марко тем временем обвел взглядом помещение, словно что-то искал. Остановился им на стуле для посетителей, но, видимо, решил оставить стул для нее, а через стол с позиции хозяина кабинета разговаривать не захотел. Поэтому просто-напросто, уселся полубоком на край столешницы. Сложил руки на бедре.

— Ну, говори, я тебя слушаю, — заявил все так же предельно спокойно, будто к нему явилась одна из служанок, чтобы просить повысить ей жалование. — Ты же для этого пришла, как я понимаю. Высказаться?

О да, именно за этим.

Диана тоже бросила взгляд на бесхозный стул, но тут же отринула эту идею. Нет уж, никаких посиделок.

— Ты должен был мне сказать, — процедила она, оставшись стоять и вновь сжав кулаки. — Сразу же! В первую встречу!

— Серьезно? — Кажется, он искренне удивился. А потом на его лице мелькнула насмешка. — И как ты себе это представляешь? У меня рабочая поездка, я наконец-то вырвался из этого душного поместья... — «Душное»? Так вот как он на самом деле думает об этом месте. — Мне предлагает себя красивая раскованная женщина, с которой, как я рассчитываю, мы никогда больше не встретимся. И я такой: «Нет-нет, дамочка, зря вы меня соблазняете, я не принадлежу себе и даже не подданный вашего королевства. Дать вам адрес моей хозяйки? Может, она уступит вам меня на ночь-другую по сходной цене». Так, что ли, я должен был поступить?

Его губы улыбались, а вот глаза нет. Непривычно темные и какие-то совершенно бездонные, они смотрели на нее с вызовом.

Нет, это точно не попытка оправдаться — это глухая оборона, внезапно поняла Диана. А еще позиция человека, ясно дающего понять, что не считает себя виноватым.

Она качнула головой.

— Не такими словами. Но да, ты должен был сказать.

— Да неужели? — отозвался Марко тем самым издевательским тоном, за который ей периодически хотелось то отвесить ему пощечину, то поцеловать, чтобы заткнулся. — И что бы ты сделала?

Диана вскинула подбородок, прямая, напряженная, как струна.

— Не стала бы иметь с тобой ничего общего.

Марко рассмеялся. Зло, ядовито и вместе с тем горько.

— «У вас здесь рабы! Они же люди! С людьми так нельзя!» — спародировал он высоким голосом. — Не так ли ты говорила, обвиняя меня в пособничестве твоей тетке? Что, — его голос зазвенел металлом, — жалеть приблудных собак на расстоянии — благородно, а впустить в свой чистенький дом — противно?