— Такая. — Диана сделала неопределенный жест рукой, в ответ на что служанка еще больше выпучила на нее глаза. — А, неважно, — отмахнулась Ди. Не хочет жаловаться — ее дело. — Но помни: если у тебя что-то болит, скажи — я попрошу у отца денег, и мы съездим к целителю в Иволгу. Никакого самолечения. Хорошо?

— Хорошо, миледи. — Только теперь Жнеда успокоилась и даже разрумянилась. — Это все местное молоко, — затараторила очень даже бодро. — Здесь пьют его сразу после коровы без кипячения и...

Диана прервала ее красноречивым взглядом.

— Ну так не пей или кипяти.

В чем проблема, в самом-то деле?

— Но Тария, госпожа…

— Тария тебе не госпожа, — отрезала Диана и, устав от этого бессмысленного разговора, наконец отвернулась и прошлась взглядом по разбросанным тут и там коробкам. — Плохо — не пей. Нравится — пей. Что тут непонятного?

— Все понятно, миледи, — пролепетала Жнеда, но уже ей в спину — Ди побрела к стене, где увидела на столе любопытную резную шкатулку.

— Значит, так, — бросила через плечо. — Ищем, что могло остаться от живущего здесь восемь лет назад темного мага. Что угодно: книги, записи, артефакты...

— Артефакты? — ахнула Жнеда, отработавшая в доме черных магов не один год.

— Угу, ты верно поняла, — откликнулась Диана. — Подозрительное не трогай руками — сразу зови меня.

— Спасибо, госпожа.

Ди стремительно обернулась. Она издевается? Всем известно, что неодаренным нельзя трогать заряженные артефакты голыми руками — прожгут до кости. Неспроста же Марко принес ей кольцо-накопитель в платке, а не просто в кармане. Так за что спасибо? За то, что не хочет, чтобы ее служанка запеклась до хрустящей корочки?

Но спросить Диана не успела — Жнеда уже приступила к поискам, раскрыв стоящую возле нее коробку.

Ди хмыкнула и отвернулась.

Дурное место, и все в нем становятся дурным.

Увы, и сама она не исключение.

— Тария очень строгая и требует выполнять ее распоряжения точно и быстро, — рассказывала Жнеда, не переставая перебирать содержимое огромного грубо сколоченного деревянного ящика, возле которого, подобрав юбку, уселась прямо на полу. — Но незлая... кажется. Просто очень дотошная. А девочки-горничные очень милые…

И если пришла на чердак камеристка бледно-болезненно-зеленой, то свежий воздух из открытого окна явно придал ей сил и вернул хорошее самочувствие. А монотонная работа заставила заскучать и развязала язык.

Впрочем, Диана уже сама так утомилась от этих бесконечных раскопок, результатом которых за два часа дыхания пылью стал лишь найденный журнал вызовов бывшего местного мага, что готова была слушать даже Жнеду.

— ...Гордис тоже гораздо добрее, чем показался мне с первого взгляда… Ух, как я его испугалась там, на крыльце, госпожа. Думала, умру прямо в карете!

Или наделает под себя. О да, Ди тоже этого опасалась.

— …Работники тоже все очень добры и приветливы... — продолжала девушка, словно читая ребенку сказку перед сном — монотонно и не интересуясь, слушают ли ее.

Диана, в общем-то, и не слушала. Так, воспринимала фоном и дополнительным фактором, не дающим уснуть от скуки. Ну не мог же этот маг ничего не оставить, в самом-то деле?! А сдаваться несолоно хлебавши не хотелось как минимум из вредности.

Выбрав большую картонную коробку, примостившуюся за спинкой громоздкого дивана, Ди опустилась перед ней на корточки. Открыв, чихнула от поднявшейся в воздух пыли и принялась перебирать содержимое. Еще парочка, и довольно с нее — закончит с самодеятельностью и потребует у тетки целый штат прислуги, чтобы перетрясти все тут до последней пылинки.

Она как раз рассматривала фарфоровую статуэтку некогда крылатой девы, теперь лишившейся не только части обоих крыльев, но и половины головы, когда Жнеда произнесла:

— Но Марко, конечно, самый замечательный и самый отзывчивый во всем поместье...

Статуэтка выскользнула из дрогнувших пальцев и вдребезги разбилась об пол.

— Ох, миледи! — вскинулась Жнеда. — Вы не поранились? Я сейчас... — И хотела было нестись к ней, несмотря на разделяющую их добрую половину чердака и кучу хлама, но Ди отмахнулась.

— Оставь. Тут и так черт-те что творится — одной испорченной вещью больше, одной меньше… Так что там, говоришь, Марко?

Прозвучало ведь равнодушно, верно? Просто вопрос от скуки, не так ли? Однако щекам вдруг стало жарко, и Диана поспешила отвернуться в другую сторону, чтобы служанка ничего не заметила.

Что за чертовщина, в самом-то деле? Сдался он ей, глядите-ка. Но организм-предатель бурно отреагировал на одно только упоминание управляющего.

Чуткие губы, игриво касающиеся мочки ее уха и спускающиеся все ниже и ниже — к шее, а затем к груди... Горячее дыхание, щекочущее кожу…

Пришлось тряхнуть головой, чтобы вытрясти из нее эти навязчивые воспоминания. Ну что ей стоило вспомнить о Марко что-нибудь менее приятное? Например, как они вместе хоронили обгоревшую старуху…

Жнеда же, понятия не имея о том, что творится в голове у ее хозяйки, вернулась на прежнее место и безмятежно продолжила:

— Миледи, поверьте, он очень хороший человек. Всегда и за всем следит. В курсе всех дел и проблем в поместье. К нему всегда можно обратиться за помощью.

Ди нахмурилась. Когда это ее личная служанка успела обращаться за помощью к управляющему?

Но спросила совершенно о другом:

— А он часто тут бывает?

— В доме, госпожа?

— В доме, конечно. Не на чердаке же.

— В доме — раз в день точно. Леди Гарье требует отчитываться ей о делах поместья каждое утро. — Руки девушки продолжали мерно перебирать содержимое ящика, а губы улыбались. — К Марко даже Тария прислушивается. А милорд Форст как-то раз сделал ей замечание, так она выслушала и все равно сделала по-своему. А Марко...

— Даже так, — задумчиво пробормотала Диана.

И служанка опомнилась. Бросила старый ботинок, который только что успела извлечь из недр ящика, и, торопливо прижав руки к груди, испуганно вытаращилась на Ди.

— Госпожа! Я не это хотела сказать! Простите меня! Я… я случайно!

Жнеда замолчала и замерла в ожидании господского гнева. А Ди — рассмеялась. Распевая дифирамбы управляющему, служанка прошлась по хозяйскому племяннику — вот уж случайность так случайность.

Но то, что все в этом месте дуреют, чистая правда. Иначе, как сама Ди могла забыть, что большими сплетниками, чем представители высшего общества, являются разве что их же слуги?

Камеристка вздрогнула, когда Диана с шумом отодвинула стул, освобождая себе проход, и, подойдя ближе, устроилась прямо на бортике ящика перед Жнедой.

— Рассказывай, — велела той. — Рассказывай все, что успела выведать о местных жителях.

Жнеда растерянно моргнула.

— И без утайки, — добавила Ди с широкой предвкушающей улыбкой. — Гарантирую амнистию за все, что ты скажешь в этом месте.

— Ам... — еще больше потерялась Жнеда, очевидно, не знающая такого слова.

— Ам-ам, — энергично закивала Диана. — «Ам» не буду, что бы ты ни сказала.

***

— Почему ты меня избегаешь? — догнал ее после ужина Себастиан.

Да не просто догнал, а обогнал и забежал вперед, преграждая путь. Пришлось остановиться.

— Я? — «удивилась» Диана, не забыв скептически изогнуть бровь. — Когда это? Ты что-то путаешь, дорогой кузен. Мы только что сидели за одним столом в обеденном зале. До этого — завтракали на террасе. А вчера...

— Ты издеваешься?! — возопил Себастиан.

У него даже грудь выпятилась от возмущения. Как у петуха, который собирается кукарекать. Диана как раз на днях насмотрелась на петухов в деревне.

— Я? — Она качнула головой. — Вовсе нет.

Ноздри кузена гневно раздулись.

Красивый он все-таки. Ладный да видный. И когда изображает из себя смесь петуха и павлина, ему это даже идет и придает некого шарма. Но...