Отцепившись от руки напарника, она потянулась и подняла бумагу.

— О, — вырвалось у нее, когда она развернула и расправила мятый листок на своих коленях.

— Что там? — Айрторн заглянул ей через плечо. — А-а, — протянул, рассмотрев на бумаге выведенный черной краской портрет усатого длинноносого мужчины и крупную надпись, извещающую о том, что в Прибрежье разыскивается светлый маг Хьюго Веренс.

— Думаешь, он мертв? — спросила Линетта, подняв глаза к лицу напарника.

Тот в ответ поморщился.

— Я не гадалка, но думаю, да.

Хотела бы она ему возразить, но то, что Веренса не могли так долго найти, увы, говорило не в пользу версии об обратном.

Лина вздохнула и свернула несчастный листок вчетверо — выбросить. В таком измятом виде вешать его обратно на столб или доску для объявлений уже не имело смысла.

— Пойдем спать, — сказала она, встав со ступени.

Линден не стал спорить и тоже поднялся, подхватил плед под мышку.

— Мы его поймаем, — заявил со свойственными ему оптимизмом и самоуверенностью, открывая перед Линеттой дверь и пропуская вперед.

— Мы? — обернувшись через плечо, переспросила она скептически.

— Ну, или Королевский сыск, — покладисто согласился Айрторн.

— Хорошо бы, — пробормотала Лина, наконец переступая через порог.

Это был очень длинный день.

И самый странный месяц ее жизни…

Мужчина издал последний утробный рык, вырвавшийся из сдавленного локтевым сгибом горла, и наконец обмяк. Ступни его только что бившихся в сопротивлении ног безвольно качнулись на пятках и откатились носками в разные стороны. Над толпой собравшихся зевак прокатился дружный вздох облегчения. Кто-то и вовсе зааплодировал.

Лина поморщилась: нашли себе цирк.

Убедившись, что подселенец исчез, Айрторн разжал хватку, аккуратно уложил горожанина спиной прямо на мостовую и поднялся с колена, на которое ему пришлось опуститься, удерживая брыкающееся тело. Выпрямился, сдул с глаз выбившуюся из хвоста светлую прядь и, тихо выругавшись, подхватил ладонью побежавшую из носа струйку крови. Ничего удивительного — Линетта видела, как в одной из своих отчаянных попыток освободиться мужчина умудрился зарядить ему затылком в лицо.

Она шагнула ближе.

— Ты в порядке?

Линден криво улыбнулся, все еще восстанавливая сбившееся дыхание.

— Живее… всех… живых.

Шмыгнул носом и отступил, отошел к ближайшему забору, повернулся к толпе спиной и схватился обеими руками за горизонтальную перекладину, свесив голову вниз.

Лина проследила за его перемещением взглядом. Остудить свой порыв броситься к напарнику было непросто. Однако она выдохнула, подобрала юбку и присела возле пострадавшего; коснулась покрытого испариной лба.

Мужчине досталось. То, что в него бессовестно влезло, глубоко задвинуло его собственные разум и сознание, а само заняло тело и пользовалось им в свое удовольствие. Что-то не слишком древнее, еще способное управлять руками и ногами (и затылком, напомнила она себе, вспоминая тот точный удар, от которого Линден не успел увернуться), тем не менее уже почти неразумное, сохранившее лишь два инстинкта: есть и защищаться.

— Он будет жить? — раздался из-за плеча тихий голос.

Линетта вскинула голову: женщина, хрупкая, невысокая, в одной ночной сорочке, несмотря на холодную ночь. Супруга, которой не иначе как чудом удалось выбежать из дома, когда муж внезапно проснулся и попытался ее загрызть. Судя по тому, что Лина увидела уже своими глазами, женщине действительно повезло: не успей та вырваться, пока подселенец окончательно не закрепился в теле, вряд ли она была бы сейчас в живых.

— Все будет хорошо, — пообещала Линетта, выпуская дар.

Аура у мужчины выглядела скверно — нежить знатно выпила его жизненную силу, но ничего критичного не произошло. Ушибы, вывих плеча, несколько ссадин — все это она вылечила за несколько минут.

— Его нужно отнести в дом и дать отоспаться, — сказала, вставая. — Много есть, пить и спать. Дня три лучше вообще не вставать с постели.

Женщина отчаянно закивала, прижав сцепленные в замок руки к груди.

— Спасибо, — прошептала бледными губами с оттенком синевы — то ли от пережитого испуга, то ли от холода.

Лина вздохнула. Благодарность горожанки выглядела очень искренней, но в ответ на нее следовало извлечь из-за пазухи бумаги, заполнить их по всем правилам и хладнокровно напомнить, что счет должен быть оплачен в течение десяти дней.

Счет. Испуганной дрожащей женщине в тонкой сорочке и ее распластанному по мостовой едва не погибшему мужу. А учитывая то, что данный вызов не был зафиксирован документально, потому что испуганные люди просто-напросто перехватили их на улице…

А-а-а, к черту.

— Выздоравливайте, — сказала Линетта, протянула руку и кончиками пальцев коснулась женской щеки, на которой уже успел налиться фиолетовым свежий кровоподтек; выпустила силу.

— А? — растерялась горожанка.

Линетта покачала головой и отошла.

"К черту, к черту, к черту" — эта мысль так и пульсировала в голове.

Люди отмерли, зашевелились. Двое мужчин вышли вперед, подхватили пострадавшего за плечи и за ноги и понесли в дом. Его супруга сорвалась с места и побежала вперед, чтобы распахнуть перед ними пробитую в нескольких местах тонкую деревянную дверь.

— Расходитесь, пожалуйста, — устало попросила Лина и отвернулась. — Давай помогу. — Подошла к напарнику и положила ладонь ему на плечо.

Айрторн вскинул голову. Его нос и правда немного припух, но кровь вроде бы остановилась. Однако руки у него еще немного подрагивали — не зря он так крепко ухватился за ограждение.

— Резерв береги, у нас еще три рабочих часа, — Линден отказался от помощи.

"К черту резерв" — захотелось выкрикнуть Лине, наблюдая за тем, как он таки оторвал одну руку от забора и сжал пальцами переносицу. В общем-то, аура напарника выглядела неплохо, но…

С каких пор она стала переживать за него больше, чем за себя?

Эта мысль отрезвила, и Линетта вовремя прикусила язык и не стала настаивать.

Линден же что-то прочел в ее лице, улыбнулся — тепло и открыто. Наконец оторвался от забора и вытянул левую руку ладонью вверх. На внутренней стороне его запястья красовался глубокий неровный порез — саданул то ли по вовремя подвернувшемуся камню, то ли по придорожному водостоку, чтобы напоить подселенца своей кровью, не ослабляя захвата.

— А тут давай, — разрешил примирительно.

Она фыркнула в ответ на эту браваду и накрыла теплую кожу своей холодной ладонью. По крайней мере, ей казалось, что у нее очень холодные руки.

Айрторн, как и всегда, даже не дернулся, только поморщился от ощущений, приносимых быстро стягивающейся кожей.

Сколько уже его ран Лина исцелила за месяц совместной работы? Теперь-то она понимала, зачем, перед тем как влезать в бой, напарник всегда старался сбросить с себя плащ и подвернуть рукава рубашки.

— В следующий раз оставь мне нож, — проворчала она, отняв руку и осматривая результат своих трудов. — Я могла бы подать его тебе, и не пришлось бы так варварски курочить руку.

Линден дернул плечом, словно отбрасывая от себя ее предложение, но, встретившись с возмущенным взглядом, пошел на попятный.

— Как скажешь, напарник.

Она возвела глаза к черному беззвездному небу.

— Эй, маги, это ваше? — окликнул их чей-то голос.

Лина развернулась и увидела невысокого мужчину среднего возраста, держащего на вытянутых руках плащ Айрторна.

— Да, спасибо, — откликнулся тот. Протянул руку, чтобы забрать свою одежду, но горожанин опасливо попятился, забегав глазами, и не глядя сунул плащ Линетте.

Линден усмехнулся, а мужчина поторопился исчезнуть из зоны видимости, причем спиной вперед.

— Глазеть они не боялись, — вздохнула Лина, возвращая напарнику его вещь.