Ну же, вели ему идти вон и оставить твою бедную племянницу в покое хотя бы ненадолго. Давай, ну пожалуйста…
— В деревне совершено убийство, — невозмутимо сообщил Гордис.
Диана мысленно выругалась.
Старуха сложила губы в куриную жопку.
Себастиан ахнул, как шокированная видом голого зада девица.
Глава 10
Все повторилось. Снова. Разорванное, изувеченное тело и кровь, залившая, забрызгавшая все вокруг и расписавшая стены страшным узором.
Диана накрыла губы ладонью и попятилась. Уперлась пятками в высокий порожек и остановилась. Куда бежать и чем это поможет, когда увиденное уже навсегда запечатлелось в памяти?
Глубокий вдох и глубокий выдох… Зря, потому что царящий в тесном помещении запах еще больше ввинтился в легкие. Замутило сильнее.
Пересилив себя, Ди взмахнула рукой, магией распахивая не открытые с утра ставни. И, лишь когда внутрь полился яркий солнечный свет, рассмотрела то, что осталось от хозяйки жилища. Именно хозяйки — девушки, от которой в целости сохранилось только лицо с широко распахнутыми глазами и исказившимися от ужаса застывшими чертами.
Разбитый кувшин, молоко, разлитое по земле. Девушка с длинной русой косой — красная как рак, обнявшая себя руками и отчего-то стыдливо смотрящая себе под ноги…
Картинка-воспоминание так ясно встала пред глазами, что пришлось мотнуть головой, чтобы от нее отделаться. Да, та самая «молочница», к которой бессовестно приставал Себастиан. Совсем юная, недавний подросток…
Только если староста жил на самой окраине деревни вблизи кладбища, то дом несчастной «молочницы» располагался в середине поселения. Шла ли нежить сюда целенаправленно или забралась в первую попавшуюся незапертую дверь? И откуда, черт вас всех дери, взялась эта самая нежить, если гильдейцы из Иволги обновили защиту погоста всего две недели назад, а Диана лично проверяла целостность защитных рун каждые три дня и была там буквально позавчера? Откуда? Как? Почему?..
Все это казалось неправильным и каким-то до ужаса несправедливым. Отчего-то смерть пожилого старосты не впечатлила Диану так сильно, несмотря на то что крови в тот раз было значительно больше.
Возможно, потому что тогда она зашла в дом в компании Марко и ни на миг не оставалась с телами одна. А может, потому что у тех мертвецов не сохранилось лиц. Искривленных ужасом, совсем как живых…
Ди тяжело вздохнула и таки сделала шаг к пропитанной кровью постели. Вздрогнула, когда, резанув по нервам, скрипнули половицы и… Нет, не проверила умершую на упокоение — в первую очередь провела ладонью по ее глазам, опуская веки.
Наверное, надо было сказать что-то вроде «Спи с миром».
— Да к черту все это, — сказала Диана.
***
Дальше все тоже повторялось до омерзения точно: суетящийся Корт, прибывшие стражи порядка из Иволги, опрашивающие свидетелей, несколько раз проносящийся мимо Марко, на ходу бросивший ей: «Как ты?» — и получивший в ответ: «А что со мной будет?»
Повторялось так, да не так. По старосте и его супруге тихо плакали несколько старушек. Остальные больше боялись за самих себя, нежели горевали по усопшим. Сейчас же мать жертвы надрывалась так, что закладывало уши.
Из отрывков фраз, еле различимых меж отчаянных рыданий, Ди поняла, что та осталась на ночь у соседей присмотреть за кем-то захворавшим, а вернувшись наутро, нашла дочь уже мертвой.
Женщину уводили и успокаивали. Она позволяла себя увести. А через несколько минут опять врывалась во двор и… даже не плакала — выла, распластавшись по крыльцу и уже заметно изломанными ногтями царапала древесину ступеней, в муке вонзая в них пальцы. А страшные рыдания вновь сотрясали двор. Невыносимо!
Не выдержав, Диана таки рванулась к выходу, но дорогу ей преградил стражник.
— Понадобится ваша подпись на документах, далеко не уходите, — бросил он строго, и Ди не оставалось ничего, кроме как кивнуть и отложить идею побега.
— Боги, да на вас лица нет, — внезапно выросла возле нее старушка в подвязанном под горлом голубом платке. Глашира, как ни странно, Диана даже помнила ее имя. — Пойдемте, пойдемте, я вам хоть попить налью. Передохнете немного.
— А… — начала было Ди, бросив взгляд в сторону стражника, в этот момент уже стоящего к ней спиной и о чем-то беседующего с Марко.
— Так я же через два дома живу, — не дала ей договорить Глашира, мягко, но настойчиво подталкивая к калитке. — Позовут, как приспичит.
Что и говорить, никогда еще Диана не соглашалась на чье-либо предложение с большим удовольствием.
***
Старые качели, не предназначенные для взрослых, поскрипывали под ее весом. Но Диана снова и снова отталкивалась ногой, приводя их в движение. Скрип и снова скрип...
«Как серпом по яйцам», — слышала она как-то от местных описание неприятного звука и смеялась над таким определением едва ли не до слез. Теперь же поняла, каким точным оно было.
Скрип и снова скрип...
Качели были фабричные, металлические, не рукотворные. Такие ставят в богатых домах, а в последние годы на общественных детских площадках в городах. Кто знает, откуда взялись эти в деревне. Возможно, из города и достались в наследство — судя по тронувшей опоры ржавчине, от которой не спасала даже явно свежая краска, и глубоким вмятинам, несколько деформировавшим конструкцию, качелям шел далеко не первый год. Списали и выбросили на помойку, а местные подобрали и нашли применение? Или же рачительная леди Гарье купила отслужившую свое вещь за бесценок и преподнесла крестьянам как щедрый подарок?
Как бы то ни было, нынешний хозяин качелей оказался не рад, что их использует кто-то, кроме него, и, встав напротив, попытался согнать Ди убийственным взглядом.
Яниса увела в дом Глашира, а Диана осталась. Правда, чувствовала себя при этом немного преступницей, отнявшей игрушку у и так нездорового ребенка. Но лучше уж скрип качелей, чем вопль обезумевшей от горя матери. Он доносился и сюда, но благодаря расстоянию воспринимался не так остро. А еще качели…
Скрип, снова скрип, отвлекая и заглушая чужие рыдания…
А потом раздался другой скрип — более звонкий и не такой протяжный, и Диана, уже несколько минут неотрывно гипнотизирующая взглядом свои пыльные сапоги, вскинула голову.
— Идти подписывать? — уточнила мрачно, увидев вошедшего в калитку управляющего.
Однако тот только отмахнулся.
— Подписал за тебя. Переживут.
И подошел к ней.
Глава 11
Качели скрипели, Марко стоял рядом, привалившись плечом к их боковой опоре, Ди — качалась. Выглянувшая было на улицу бабка Глашира, увидев, что гостья не одна, торопливо спряталась в доме.
Скрип, снова скрип...
Да к черту!
Диана уперла ногу в землю, порывисто останавливая качели, и вскинула к управляющему лицо. Он в ответ вопросительно приподнял брови.
— И не смей говорить, что мне все равно! — выпалила она. — Мне ни черта не все равно. Мне, если хочешь знать...
Лицо мертвой девочки так и стояло перед глазами. И Диана не собиралась останавливаться. Считает он ее непроходимой эгоисткой — да и пожалуйста. Может, это частично и правда. Ладно, пусть даже не частично — правда. Но говорить, что ей все равно, когда рядом потрошат людей, это уже просто за гранью!
— Я знаю, — спокойно сказал Марко, и Ди осеклась на середине фразы.
Прищурилась подозрительно.
— Да неужели? Может, еще скажешь, что это не моя вина? Что это не я опять просмотрела нежить у себя под носом?
Управляющий, ненадолго отвернувшийся в другую сторону, вновь обратил к ней лицо. Дернул уголком губ, будто поморщился и ухмыльнулся одновременно.
— Утешать я не то чтобы умею. Но Гильдия магов тогда тоже ничего опасного не обнаружила. — Пауза, пожатие плечом. — Если тебя это утешит.
— Не утешит, — огрызнулась Диана и, с силой оттолкнувшись, вновь начала раскачиваться. Быстрее и яростнее.
