— А за ее финансы полностью отвечаешь ты…

Марко кивнул и эхом повторил:

— А за ее финансы отвечаю я. Соответственно, и брал он в долг через меня. И контактировал непосредственно со мной.

Да уж, Диана с трудом могла представить тетушку, опускающуюся до общения с каким-то там трактирщиком.

— Как и все остальные в этом городе, — добавил Марко. — Так что, поверь, никто не станет портить отношения со Сливдой.

Он сказал не «со мной», отметила для себя Ди, а именно «со Сливдой».

И тут ее осенило.

— Погоди! — Она даже повернулась к нему всем корпусом. — Так я могла просто заявить, что я племянница леди Гарье, и меня бы оставили в покое, да еще и извинились бы?

Марко прищурился, словно прикидывая варианты. Потом поморщился, покачал головой.

— Ну нет. Откуда у леди Гарье племянница Аделаида? Да еще и вдова?

Все-то он знает, глядите-ка.

Диана оскорбленно фыркнула.

— В этот раз не вдова.

Он усмехнулся.

— Меняешь репертуар?

— Действую по обстоятельствам!

Она возмущенно толкнула его в плечо, а он вдруг перехватил ее руку. Сжал запястье — бережно, почти невесомо. Нежно и не спеша провел большим пальцем по ее коже, в том месте, где просвечивали синеватые линии вен.

Ди замерла. Пару секунд она смотрела на свою руку в чужой ладони, а затем вскинула голову. Бесконечное мгновение глаза в глаза, словно погружение в безвременье…

— Я тоже из-за тебя плохо сплю, — сказал Марко, возвращая ее в реальность.

Диана моргнула, нахмурилась, пытаясь сообразить, правильно ли она поняла, что он имел в виду.

Но так и не успела, потому что уже через миг напрочь утратила способность мыслить ясно — Марко притянул ее к себе и поцеловал.

Это было не так, как она запомнила, и не так, как видела во снах и в своих фантазиях. Лучше, острее, чувственнее и... важнее?

Всю жизнь Диана относилась к мужчинам как к предметам искусства: можно любоваться, можно трогать, но стоит отойти подальше — тут же забыть. Ну кто станет думать о прекрасном полотне, недавно увиденном в галерее, слишком долго? Повесил у себя на стену — любуешься ежедневно. А если увидел и пошел дальше, впечатление очень быстро стирается.

Так было и с мужчинами. Весельчаки, ловко умеющие поднять партнерше настроение, тонко чувствующие натуры, способные на красивые жесты, таинственные и опасные мужчины-загадки, подогревающие интерес одним многозначительным наклоном головы, грубоватые самцы, животные сила и магнетизм которых пробуждали внутри нечто дикое и первобытное, самовлюбленные павлины, искренне восхищающиеся сами собой и умудряющиеся вызывать восхищение других — все они и были «картинной галерей» Дианы.

Кто-то коллекционирует старинные монеты — а она коллекционировала мужчин.

Красивые, дарящие короткие, но яркие эмоции, они быстро исчезали из ее жизни, освобождая место для другого не менее любопытного экземпляра.

Прекрасные холсты — и только. Потому что, если воспринимать их иначе, можно очень сильно разочароваться. Например, натолкнуться на равнодушие, как от отстранившегося и годами избегающего общества семьи отца. Или нарваться на зависть и раздражение — как от родного брата.

Прекрасные холсты не ранят, они радуют глаз, вызывают улыбку удовлетворения и тают в призрачный дымке завтра.

А если не растают, то есть шанс узнать, что они не так прекрасны, как кажутся. Что у них тоже есть свои желания, нужды и проблемы. Диане не хотелось иметь дело с чьими-либо проблемами и тем более с чужими вывертами сознания. Она искала радости, она хотела кружиться по жизни как в танце.

Думала, что с восхищением смотрела на гениальные полотна, а оказалось, что все это время она любовалась репродукциями, цена которых — жалкий медяк…

У ее подруги Эль в жизни был один-единственный мужчина. И та порой недоумевала, как Диана может так часто менять поклонников. Нет, подруга никогда не осуждала ее, просто действительно не понимала: как раздеться перед тем, кого совсем не знаешь, как лечь в постель с тем, кому не можешь доверять. Ди в ответ всегда смеялась и удивлялась, почему подруга придает такое большое значение совсем несущественным вещам и при чем тут доверие. А в глубине души думала, что Эль просто не пробовала, не видела разнообразия, а потому и не может представить, как это.

Сегодня же Ди сделала для себя совершенно неожиданное открытие: поняла, что неопытной из них двоих оказалась вовсе не Эль, а она, Диана.

Потому что делить постель с тем, к кому испытываешь чувства, даже близко не шло в сравнение с мимолетной, ничего не значащей связью.

Это были не просто физические упражнения для получения недолгосрочного удовольствия, как воспринимала близость с мужчинами Диана прежде, — это с первого же прикосновения было чистым удовольствием. Не являлось и соревнованием, кто покажет себя с лучшей стороны, — кто лидер, было неважно. И должно быть, впервые в жизни Ди хотелось не только брать, но и отдавать, делиться тем, что у нее есть, и принимать все, что ей готовы дать в ответ.

И это тоже стало для нее откровением — что обнажать чувства ничуть не страшнее, чем обнажать свое тело. Главное — с кем.

Ночь открытий. Безумно короткая и вместе с тем бесконечная. Прекрасная...

— О боги, — выдохнула Диана и просто осталась лежать без движения, больше не в силах пошевелиться.

Веки казались свинцовыми и так и норовили опуститься и больше не подниматься. А еще ей было тепло и уютно, отчего спать хотелось только сильнее. Она словно плыла, плыла, покачиваясь на волнах...

— Э-эй, не спи. — Кто-то дотронулся до ее спины, и до нее только теперь дошло, что укачивают ее вовсе не волны, а чужое мерное дыхание.

— И не думала, — пробормотала Диана.

— Ага, я вижу. — Где-то над головой раздался смешок, а мужская грудь под ее щекой вздрогнула.

Ди недовольно поморщилась, но позу менять поленилась. Лежать сверху на Марко было весьма удобно. Жарковато и твердовато, но почему-то удобно — вот же парадокс.

Мысль об этом конкретном парадоксе повлекла за собой другую — о парадоксальности жизни в принципе. Затем и она подернулась дымкой, и Диану снова утянуло в сон — как в омут.

— Ди-и… — На этот раз ее бессовестно потрясли за плечо.

— М-м? — сонно откликнулась она.

Вот как можно быть таким уютным и невыносимым одновременно? Снова эти парадоксы...

— Если мы хотим вернуться в Сливду, не привлекая к себе внимания, нам нужно поторопиться, — на сей раз предельно серьезно сказал Марко.

Диана мученически застонала, за что получила утешающий поцелуй в макушку, и все же заставила себя скатиться с чужого тела. Правда, на то, чтобы подняться, сил уже не хватило. Плюхнувшись на спину рядом с Марко, она накрыла лицо ладонями.

— Еще минутку, ладно? — взмолилась жалостливо.

— Угу, — явно скептически отозвался он. И буквально через долю секунды — она была готова поклясться, что больше пройти просто-напросто не могло! — снова потряс ее за плечо. — Все, минута прошла. Поехали.

— Вот черт, — выдохнула Диана.

— Угу, — повторился Марко, но теперь полностью с ней соглашаясь.

Ехали быстро и по пути не разговаривали. А кому хочется глотать дорожную пыль? Да и не до разговоров было — неумолимо приближался рассвет. И так, несмотря на спешку, в Сливду они въехали уже в сером мареве, а вовсе не в непроглядной тьме. Какие-то полчаса — и работники отправятся на поля. И тогда утреннее возвращение хозяйской племянницы в компании управляющего поместьем уже точно не останется незамеченным и наверняка вызовет вопросы.

Марко, всю дорогу задающий темп, замедлил коня только непосредственно на подъезде к усадьбе.

— Лучше не шуметь, — пояснил, хотя Диана и не задавала вопросов, а в этот момент отчаянно пыталась подавить зевок.

Подумать только, всего ничего в Сливде — а она уже отвыкла гулять до рассвета и вставать с постели после полудня!