«Молодец!» — мысленно похвалила его Амелия.

Джерри лишь едва заметно дернул плечом и, с явным удовольствием прерывая урок, последовал за ней.

* * *

— Что, миледи, я должен сделать? — нахмурился мальчик, остановившись у самой кровати и с тоской глядя на того, кого годами считал своим другом.

Забылся, снова назвал ее «миледи». Но Мэл не стала исправлять — ей было не до того. Идея, подсказанная Зои, уже полностью захватила ее.

Амелия подошла ближе, положила ладонь юноше на плечо.

— Попробуй прочесть его мысли. Джерри, это очень важно.

Принц покосился на нее с очевидным сомнением во взгляде.

— Миледи… Амелия, но он же… спит. Милорд… э-э… сейчас не думает.

Мэл поджала губы, не зная сама, чего от него хочет и как это правильно сформулировать.

— Спит, — начала снова, стараясь сохранять спокойствие. — Но он не умер и его личность не потеряна. Попробуй до нее дотянуться. Позвать… Джерри, я сама не понимаю. Мне нужен его отклик, и тогда, возможно, я смогу его вернуть.

Сомнение во взгляде подростка стало ещё более заметным, однако спорить он не стал — Джерри ждал возвращения Монтегрейна с не меньшим нетерпением, чем она сама.

Пожал плечами.

— Я попробую. Но меня еще не начали учить обращению с магией. — Поморщился. — Все пичкают своими этикетами.

— Попробуй, — эхом повторила за ним Амелия и отошла. Обошла кровать с другой стороны.

Джерри растерянно потоптался на месте.

— Э-э… Попытайтесь его позвать, ладно?

— Ладно.

Она подошла ближе, взяла Рэймера за руку. Джерри, со своей стороны, немного помялся, а потом решился и накрыл его лоб своей ладонью.

Амелия склонилась к лицу мужа.

— Рэйм, ты меня слышишь? — позвала громким отчаянным шепотом. — Вернись к нам. Мы очень тебя любим. Я тебя люблю. И я знаю, что ты тоже меня любишь. Дару Грерогеров нужна любовь, понимаешь?

— Я что-то чувствую… — пробормотал Джерри. Он стоял, прикрыв глаза и все еще не убирая руки.

— Рэйм, вернись.

— Получается! — ахнул мальчик.

Амелия не знала, что получалось, потому что понятия не имела, что именно должно получаться. В теории, менталист способен считать у человека любые принадлежащие ему мысли, чувства и эмоции. В теории, будь она неладна! А на практике Мэл сама стала магом всего несколько недель назад.

Не зная, что и как правильно делать, больше подчиняясь инстинктам, она схватила Джерри за руку. Теперь одна ладонь мальчика лежала на лбу Монтегрейна, а вторая была крепко сжата в ее пальцах. Своей другой рукой Мэл касалась кисти Рэймера. Как замкнутая цепь…

Дар Грерогеров проснулся, потек с кончиков пальцев. Аура Джерри засияла насыщенно-синим. Цвета трех аур — синей, красной и изумрудно-зеленой (Амелия впервые увидела дар Грерогеров воочию) — смешались. А затем в полоток ударил столп белого света. Такой яркий, что Амелия на мгновение зажмурилась.

А когда открыла глаза, увидела, что веки Монтегрейна дрогнули.

Джерри, часто моргая, отступил от кровати, а Амелия сорвалась с места, бросилась к мужу.

— Рэйм, ты меня слышишь? Рэйм?!

— Слышу, — шевельнулись бледные губы. — Не кричи… Слышу.

Амелия громко всхлипнула.

Монтегрейн медленно открыл глаза, обвел все ещё несколько мутным взглядом комнату, задержался им на улыбающемся от уха до уха Джерри в непривычной для сына кузнеца одежде, затем на своей груди, укрытой белым одеялом, и остановился на ее лице.

— Мэл, сколько меня не было?

Она улыбнулась, смаргивая предательски выступившие слезы.

— Пятнадцать лет. Тебя не было в моей жизни долгие пятнадцать лет.

Полгода спустя

Монтегрейн-Парк

Амелия стояла посреди коридора, задрав голову и наблюдая за балансирующим на стремянке человеком. Тот только что перевесил один портрет, затем другой, повесил на его место третий и теперь цеплял четвертый на вбитый им же несколько минут назад гвоздь. Рама все время кренилась на сторону, и бедняге пришлось его выравнивать.

— Так вас устроит, леди Монтегрейн? — Мужчина отклонился, чтобы самому оценить качество своей работы, и чуть было не рухнул со стремянки уже в третий раз. В последний момент удержал равновесие — талантливый человек талантлив во всем.

Мэл одобрительно кивнула и улыбнулась.

— Идеально.

Галерея семейных портретов династии Монтегрейнов только что пополнилась.

Послышался звук приближающихся шагов.

— Вы закончили? — Рэймер подошел к ним быстрым шагом. Остановился и воззрился на только что внесенные на стене изменения. — Отлично.

Художник, настоявший на том, что свои детища он обязан разместить в особняке лично, даже несмотря на опасность сверзиться с лестницы и свернуть себе шею, польщенно зарделся и склонил голову.

— Рад стараться, лорд Монтегрейн.

— Управляющий ожидает вас в холле, он вас рассчитает, — кивнул ему Рэймер.

Тот еще раз склонил голову и поспешил удалиться, сложив стремянку и подхватив ее под мышку куда более ловко, чем когда использовал ее по прямому назначению.

— Лорд, леди Монтегрейн, всегда к вашим услугам.

— До свидания, — вежливо попрощалась с художником Амелия.

А когда его шаги стихли в конце коридора, Рэймер подошел к ней ближе и притянул спиной к своей груди, по-хозяйски положив ладони поверх ее уже заметно округлившегося живота. Мэл откинула голову мужу на плечо и накрыла его руки своими.

— Хорошо получилось, правда? — спросила, имея в виду работу художника.

— Превосходно, — согласился Монтегрейн. — Спасибо.

Амелия улыбнулась.

— За что? Я правда считаю, что ее место здесь.

— Именно за это, — отозвался супруг, обнимая Мэл крепче и чуть покачивая в своих руках.

С портрета на стене на них смотрела первая леди Монтегрейн, в девичестве — Анабель Ласкес. Найденный в Цинне художник был столь любезен, что сумел исправить старый портрет Анабель, внеся изменения в соответствии с замечаниями Рэймера. Амелия никогда не встречалась с первой женой своего мужа при жизни, но он утверждал, что теперь сходство было абсолютным.

Когда Мэл предложила повесить на стену не только ее собственный портрет, но и вернуть туда изображение Анабель, Рэймер, казалось, искренне удивился ее желанию, однако ему было приятно, она видела по глазам.

И теперь в конце портретного ряда сразу за изображением Луисы шел портрет Анабель, затем самого Рэймера и последний — Амелии. И если портретом своей предшественницы Мэл искренне любовалась, то собственным…

— Я на нем слишком красивая, — вздохнула она, глядя на себя, изображенную в изумрудно-зеленом платье на фоне садовой беседки и с белой розой в руках.

Пока Мэл позировала, цветок норовил засохнуть раз пятнадцать как минимум, и ей постоянно приходилось освежать его магией. Как все-таки хорошо, что такие портреты рисуют один раз и на всю жизнь — во второй раз она ни за что бы не согласилась так долго сидеть на одном месте.

— А вот и нет, — не согласился Рэймер. — Ты абсолютно такая как в жизни.

— Я не такая яркая.

— Ты еще ярче. — И имел он в виду явно не косметику.

Амелия улыбнулась, окончательно расслабляясь в любимых руках.

— Ты сегодня в Цинн?

— Угу, — отозвался Монтегрейн ей в волосы. — И планирую забрать тебя с собой.

— Что мне там делать?

— Быть моей поддержкой и опорой.

Она снова не сдержала улыбки.

— У меня тут сад, — сказала чуточку капризно.

По правде говоря, за последние месяцы сад за домом разросся до такой степени, что грозился поглотить не только особняк, но и весь Монтегрейн-Парк.

— Там у тебя тоже будет сад, — не поддался Рэймер. — Королевский садовник жаждет с тобой познакомиться. Шеба потоптала ему все кусты, и ему требуется помощь. К тому же завтра прибывают гости из Аренора. Ты же не бросишь меня в такой ответственный момент?

Переговоры с соседним королевством шли уже третий месяц. Пятилетняя война испортила отношения Миреи с Аренором, но, как оказалось, не навсегда. Узнав, что на трон взошел новый король, аренорцы охотно пошли на контакт, и все очень надеялись, что былые дружественные отношения между когда-то сотрудничающими друг с другом государствами восстановятся.