— Ничего, — качнул он головой и озвучил то, о чем на самом деле думал: — Просто интересно, если бы кухня была полна остальных соседей, ты точно так же бы все высказала?

Эль воззрилась на него, будто он только что сказал, что жабы и чайки — родственницы; тяжело сглотнула.

— Я…

Смотрите-ка, дошло, не прошло и года.

Грег поморщился, вдруг испытав крайнюю степень раздражения.

Уйти, убраться отсюда, пока тоже не сорвался…

И все же он не сдержался.

— Повзрослей, Сардинес, — бросил на прощание и вышел из кухни.

Эль сидела у воды, подтянув колени к груди и уперев в них подбородок. Одна рука обнимала ноги, вторая бездумно шарила по земле, выбирая на ощупь камешки. Здесь песка почти не было — сплошная галька, поэтому выбор имелся.

Перебирала камни в пальцах и время от времени бросала их в воду. Никаких блинчиков — «снаряды» мгновенно шли ко дну.

Ну, хоть попадала в полоску лунного света, и то хорошо: если черный маг не может что-то бросить точно в нужное место, то такому магу цена — медяк. На меткость Элинор не жаловалась, а вот плавности движений ей по-прежнему не хватало. Может, отец и прав, что запретил ей работать ночами…

«Повзрослей, Сардинес», — эти слова так и звенели в ушах.

Лучше бы Тэйт влепил ей пощечину, честное слово.

Однако злилась при этом Эль исключительно на себя, потому что сегодня она в точности повторила то, что уже натворила на ужине в честь возвращения отца и Линдена — ворвалась и устроила скандал.

Черт, когда же она уже начнет думать головой? Ведь пыталась же вести себя рассудительно. Даже Инессу и ту отбрила не сразу, сдерживалась. И вот опять…

Сзади заскрипела галька — намеренно громко, чтобы этот звук не перекрыл шум прибоя и Эль не решила, что к ней подкрадываются. Совсем, видимо, записал ее в идиотки. Какой маг даст к себе подобраться со спины?

И тут же вспомнила: а какой врежется в другого на полном ходу, не пользуясь не то что магическим зрением, но и обычным?

Скрип гальки стал громче, а затем стих — тот, кто пришел, остановился за ее плечом.

— Зачем ушла одна? — буднично спросил Тэйт, словно ничего и не произошло вовсе.

Элинор хмыкнула и запустила пальцы в камни поглубже, по костяшки.

— Взрослеть ушла, — не удержалась от колкости.

— Ясно, — откликнулся тот в ответ и замолчал.

Снова послышался шелест гальки, и Тэйт опустился на землю рядом с ней. Близко, практически плечом к плечу, но в то же время не касаясь.

Эль покосилась в его сторону: он тоже подтянул колени к подбородку, копируя ее позу. В лунном свете был отчетливо виден его профиль: высокий лоб, крупный нос, тонкие губы. Определенно не красавец, но почему-то она поймала себя на том, что ей нравится на него смотреть. И да, ей было приятно, что он пришел.

Сам Грег смотрел не на нее — только прямо перед собой в отражение пузатой луны в ровной глади темной воды.

— Когда я работал в госпитале… — вдруг заговорил он, и Элинор, успевшая отвести взгляд, вздрогнула от неожиданности и снова повернулась к нему. Тэйт по-прежнему смотрел исключительно на спокойное в безветрии море. — Мы же не только исцеляли даром, иногда банально отпаивали снадобьями. Многие врожденные болезни вообще не лечатся магией…

— Я не знала, — прошептала Эль. Почему-то громкий голос показался ей сейчас неуместным.

Уголок его губ дернулся, а взгляд устремился куда-то ниже — в колени.

— Ну вот. Теперь знаешь. В общем, один парнишка, новичок, пару месяцев работал, стащил несколько бутылок микстур для своей больной матери.

— Болезнь, которую нельзя было вылечить магией? — предположила Элинор.

— В точку. — Грег размахнулся и швырнул подобранную гальку в море.

Зараза, и как только у него получается? Камешек снова проделал целую дорожку кругов, прежде чем затонул довольно далеко от берега. Эль взяла откровенная зависть.

— …Она умирала. Он знал. Отсрочивал неизбежное. Покупал ей снадобья почти на все свое жалование. — Элинор мгновенно забыла про «блинчики» на воде и тяжело сглотнула, предчувствуя, что продолжение ей не понравится. — А потом денег стало не хватать. И он начал воровать.

— Ты… — Она не сразу нашла слова. — Ты знал?

Следующий камень.

— Откуда б? Я ж этот… светило, — его голос прозвучал издевательски. — Был… Не до складских запасов. И не до зеленых новичков, хотя сам-то отработал на тот момент всего пару лет, но уже имел признание и приличную должность.

Тэйт замолчал и так же, как она недавно, закопался ладонью в камни.

— И? — подтолкнула Элинор, когда молчание затянулось.

— И один из коллег поймал его с поличным и, точь-в-точь как ты сегодня, заявился в общую комнату отдыха и обвинил в воровстве при всех.

Эль закусила губу.

— Но ведь воровство…

— Дерьмовое дело, не спорю, — удивительно легко согласился Тэйт и на сей раз, не целясь, швырнул в воду целую жменю камней. Вода заколыхалась.

— И что было дальше?

Грегори невесело усмехнулся.

— Ничего. Парень не вынес позора и убил себя.

— А… — Элинор показалось, что сердце поднялось вверх и застряло где-то под горлом. — А его мать?

— Когда я сообразил, что надо к ней сходить и принести лекарств, она уже умерла. Их похоронили в один день. Конец истории.

Эль зажмурилась до рези в глазах.

— Мэйв, она… — Почему-то даже язык слушался плохо.

От вечно язвительного вредины Тэйта она ждала чего угодно, но только не такой поучительной истории.

— Мэйв не такая чувствительная, — усмехнулся он, вдруг толкнув ее в плечо своим. — К тому же ее уже поймали, и она исправляет ошибки.

Он замолчал. У Элинор тоже не нашлось слов.

Поколебавшись пару секунд, она просто положила голову Тэйту на плечо и прикрыла глаза. Сделалось как-то необъяснимо легче.

— Считаешь меня несдержанным ребенком? — спросила, не открывая глаз.

Грег загадочно хмыкнул, его плечо под ее щекой дернулось.

— Что? — Эль недовольно приоткрыла один глаз.

— Дурная, но вполне половозрелая. Это я тебе как бывший целитель говорю, — выдал этот невыносимый тип.

Чувствуя, как кровь прилила к лицу, и так и не решив, как расценивать подобное заявление, как пошлую шуточку или непонятный другим целительский юмор, Элинор не придумала ничего лучше, чем врезать ему острым локтем в бок.

Тэйт дернулся и возмущенно зашипел сквозь сжатые зубы. Но сгонять ее со своего плеча не стал.

Она тоже не собиралась менять позу, что уж там.

— Почему ты согласился на эту… работу? — спросила Элинор, не сразу подобрав нейтральное слово.

Ей хотелось сказать «унизительную работу», но отец с детства ей вбил в голову, что унизительных работ не существует. Тем не менее отправить бывшего целителя с восьмым уровнем дара в морг осматривать трупы казалось чем-то неправильным и несправедливым.

Жесткое плечо под ее щекой дернулось, а с губ Тэйта сорвался невеселый, злой смешок.

— Думаешь, меня кто-то спрашивал? Либо загорать без дела, либо — в морг.

А в морге и то веселее, чем на пляже под зонтиком. Этого он вслух не произнес, но Эль поняла и так. Сама она чуть не взвыла после одного-единственного дня без единого вызова и бесцельного брожения по городу. А каково это, когда не нужно ждать даже письма дежурного? Есть, спать, читать, писать мемуары? Прекрасный способ времяпрепровождения — если тебе девяносто.

— Ты мог бы уйти из гильдии, — сказала Элинор, поразмыслив.

Костлявое плечо снова вздрогнуло (судя по шелесту гальки, Тэйт потянулся свободной рукой за очередным «метательным снарядом»), и Эль недовольно поерзала, устраиваясь поудобнее. Тем не менее так и не отодвинулась.

— И? — глухо уточнил Грегори.

Она скосила на него глаза, но разглядеть в темноте выражение лица не получилось, лишь очертания профиля — Тэйт смотрел прямо перед собой, туда, куда только что запустил в воду камень.