Ну конечно же, сама любезность и забота о подданных. Рэймер сразу же вспомнил, как Амелия вскинулась на слово «калека» из его уст.

— Думаю, время и наследственность, — ответил, разведя руками и прямо смотря на собеседника. — Увы, поделиться не смогу ни тем, ни другим.

Улыбка Сивера сделалась несколько хищной — ещё не откровенно вызывающей, но уже явно намекающей на то, что ее обладатель недоволен тем, что слышит.

— Или Грерогер в твоей постели? — промурлыкал принц и принялся полировать ногти о лацкан своего сюртука, украшенный золотистой вышивкой поверх темной ткани. Потер, полюбовался блеском, потер еще…

Досчитать до десяти и никому не выбить зубы. Один… Два…

И все же Рэймер не удержался от ответной шпильки:

— Предлагаешь мне поделиться ею? Мне казалось, как будущий король ты ратуешь за крепость святых уз брака, а не наоборот.

Улыбка принца застыла в положении «набок».

— Дерзишь, — констатировал он.

Монтегрейн покачал головой.

— Ничуть. Всего лишь защищаю свою семью.

В этот момент разговор прервался, так как в гостиную вошла Лана.

— Ваше высочество. — Присела, каким-то чудом умудрившись удержать тяжелый поднос на вытянутых руках и ничего не расплескать.

— Ставь и убирайся, — махнул кистью Сивер. И Рэймер заметил, как Лана тайком выдохнула от облегчения. В прошлый свой визит принц сально облапил ей бедро, бесцеремонно задрав юбку, а потом ещё и припечатал по ягодице на прощание.

— Спасибо, — кивнул Монтегрейн горничной.

Сгрузив свою ношу на столик, Лана благодарно кивнула и поспешила покинуть гостиную.

— Красивые у тебя девки работают, — проводил ее взглядом Сивер.

— Тебе мало своих фавориток?

Принц поморщился.

— Надоели, — сообщил доверительно и, отбросив условности, сам потянулся к графину с вином. — Одинаковые все, размалеванные. А эта… кровь с молоком!

— Она скоро выходит замуж.

— Да-а? — Сивер так заинтересовался, что даже отодвинул уже поднесенный к губам бокал, так и не сделав глотка, обернулся через плечо к выходу. — То есть еще невинна? — И прищурился, вероятно, прикидывая возраст девушки.

Если Рэймеру не изменяла память, Лане было двадцать четыре, и выглядела она вполне на свой возраст.

— Она вдова.

Кончики губ принца разочарованно поникли.

— Да, так и думал. Старовата.

Старовата. Особенно учитывая, что ему самому уже двадцать семь.

Монтегрейн предпочел промолчать.

— Так, значит, выбор моего отца тебя устроил? — снова вернулся к прерванной приходом горничной теме.

— Вполне.

— Эйдан на нее жаловался, — поделился наследник, наконец пригубив из своего бокала и с наслаждением закатив глаза. — Хороший сорт. — Будто во дворце его поили помоями. Рэймер сдержанно улыбнулся, принимая комплимент. — Говорил, скучная.

Скучно кричала, когда он над ней издевался?

— Бедняга, — вздохнул принц, все еще рассуждая о Бриверивзе. — Такая жалость: прошел всю войну и так рано ушел.

— Может быть, лучше поговорим, зачем ты почтил меня своим визитом? — предложил Рэймер, проглотив все готовые сорваться с губ в адрес Эйдана эпитеты.

Сивер же понимающе покивал.

— Помню-помню, вы с ним никогда не ладили. Какая проза жизни, да? Он умер, а тебе пришлось подбирать за ним объедки.

— Сивер.

Улыбка принца стала шире.

— Ты абсолютно прав, умолкаю. Пусть земля будет периной моему доброму другу.

Лучше бы этот друг потеснился на своей перине, зло подумал Рэймер, и забрал скорбящего дружка с собой.

— А приехал я поговорить. — Наследник отсалютовал снова наполненным бокалом. — Мы же не чужие с тобой. К чему нам эта СБ, Гидеон со своими предрассудками и прочие. Давай поможем друг другу и заживем, как прежде, в мире и согласии. — Это когда они жили в мире и согласии, хотелось бы знать? — Предлагаю обмен: ты — мне, я — тебе.

Рэймер откинулся на спинку дивана и тоже перекинул ногу на ногу, копируя позу собеседника, только ногти полировать не стал и к своему бокалу не притронулся.

— Не понимаю, о чем ты.

Сивер хохотнул.

— Рэйм! Не разочаровывай меня.

— И снова не понимаю.

— Ну да, ну да. Ладно. — Принц вернул уже второй опустевший бокал на столик и поменял позу: поставил обе ноги на пол и упер локти в колени, подавшись вперед. — Я знаю, что у моего брата была незаконнорожденная дочь. И знаю, что ты ее прячешь. А ещё мне известно, что Гидеон роет носом землю в попытке ее найти. И когда найдет, отправит тебя сперва в свои катакомбы, а затем на эшафот.

Монтегрейн сжал зубы, глядя на собеседника в упор, однако не меняя позы, ничего не отрицая и не соглашаясь. Принц счел его молчание по-своему.

— Вижу, что ты понимаешь, о чем я. Так вот, я предлагаю тебе сделку. К черту Гидеона. Как только мой отец отойдет в мир иной, я избавлюсь от его пса и заменю на кого-то более гибкого. — Намек, что Блэрард Гидеон отказался прогнуться под желания еще не занявшего трон принца? — А ты — мой старый друг и можешь быть мне полезным. Тем более теперь, когда после своей травмы пошел на поправку. Хочешь место своего отца? Получишь. Главнокомандующий армией Миреи — хочешь? А захочешь, войдешь в Совет. Чьим суждениям мне доверять, как не старого друга? И все это за сущую для тебя мелочь — отдай мне девчонку. Она не имеет права на трон — Конрад не состоял в законном браке с ее матерью. К тому же девочка в принципе не сможет на что-то претендовать. Она же… хм… девочка. Но она может быть использована заговорщиками, и от этого не станет лучше никому.

Монтегрейн все еще молчал.

— Если ты думаешь, что я хочу причинить племяннице вред, то ты глубоко заблуждаешься. Она же ещё ребенок. Сколько ей? Четырнадцать? Я не свожу счеты с детьми. Просто заберу под свое крыло, объясню, кто ей враг, а кто друг, защищу, если понадобится, выдам замуж за верного мне человека. — Принц замолчал и уставился на Рэймера пристальным, немигающим взглядом.

Добрый дядюшка, ни дать ни взять. Позаботится он…

Монтегрейн покачал головой.

— Твое предложение очень лестно. Но я ничем не могу тебе помочь. Все, о чем ты говоришь, выдумки Гидеона. Он запытал до смерти какую-то женщину, которая, лишь бы прекратить свои мучения, выдала ему фантастическую историю про беременность любовницы Конрада. Я говорил ему об этом тысячу раз и повторю тебе то же: я понятия не имею, о какой девочке идет речь и существует ли она вообще.

Сивер шумно выдохнул. Расцепил переплетенные пальцы, ливанул себе в бокал вина, расплескав по столу, и выпил залпом. С грохотом обрушил хрустальное донышко обратно на столешницу.

Покачал головой.

— Ты мне не помогаешь.

Рэймер развел руками.

— И рад бы…

Принц прищурился, но на сей раз смолчал.

— Хорошо. Я дам тебе время. Если передумаешь, мое предложение будет еще в силе. Некоторое время. — Его глаза превратились совсем в щелки. — Недолго. Свяжись со мной. — После чего черты лица наследника вдруг расслабились, а сам он вновь откинулся на спинку кресла, закинув ногу на ногу. — А теперь, будь добр, представь мне свою дражайшую супругу. Негоже уезжать, не выразив свое почтение хозяйке дома.

«Да чтоб ты провалился».

Монтегрейн натянуто улыбнулся.

— Как пожелаешь.

И поднялся.

Времени было немного, но, несмотря на свое волнение, Дафна постаралась на славу. В последние недели Амелия не просила ее помочь ей одеться или сделать прическу — она вполне справлялась сама, а служанка была нужнее для повседневных дел в доме. Сейчас же опытные руки Дафны оказались как нельзя кстати.

Какие-то полчаса, и Мэл не узнала себя в зеркале: ярко накрашенные глаза казались вдвое больше обычного, умело подобранные румяна выглядели естественно, однако убрали с ее лица привычную бледность, а волосы были аккуратно уложены, чуть завиты на концах и красиво спускались сложной объемной косой на одно плечо. Сами плечи были обнажены. Это платье господин Линч сшил на свое усмотрение, хотя Амелия и была против чересчур открытых нарядов. Приглушенно-изумрудного цвета, оттеняющего глаза и делающего их насыщенно-зелеными, с открытыми плечами и короткими рукавами, — такое непривычное и вычурное для нее, но, объективно, безумно красивое. В таких платьях следовало блистать на балах или же надевать по чрезвычайно особым случаям. Но разве личное знакомство с наследником престола не тот самый особый случай?