Когда вернулась, ответ уже лежал на столе.

«На пару» — хорошо звучит, учитывая твое разбитое сердце. Он симпатичный?»

— Писаный красавец, — проворчала Элинор себе под нос и снова заскрипела пером.

«Ни капли. Один нос чего стоит. Да при чем тут красота?!»

«Красивый мужчина может скрасить любую поездку?»

«Ты меня спрашиваешь?»

«Я намекаю».

«Ди!»

«Эль».

К последнему сообщению подруга еще и пририсовала какую-то смешную подмигивающую мордочку с высунутым набок языком. Да уж, Диана кто угодно, но только не художница.

Усмехнувшись и покачав головой, Элинор опять перевернула листок, но оказалось, что и там уже нет свободного места. Пришлось брать новый.

«Он вообще меня пугает. Инни сказала, что раньше он был белым магом высокого уровня, кажется, седьмого. Работал в Центральном госпитале. А потом случился пожар, ну, помнишь, года полтора назад? Наверняка слышала, все слышали. И он там пострадал и лишился дара».

На что Диана «глубокомысленно» ответила:

«О, так красавчик тоже из столицы?»

— Да чтоб тебя, балда, — еле сдерживая смех, пробормотала Эль, опять берясь за перо.

«Это страшная трагедия, понимаешь? Вдруг он пострадал не только физически, но и тронулся умом?»

«Ага. — Элинор живо представила, как подруга морщится и возводит глаза к потолку. — А твой отец ничего не заметил и отправил опасного для общества типа загорать на солнышке. Так, что ли?»

«Может, не папа, а Приуз», — тут же ответила Эль.

Светлый соглава гильдии, коллега отца, имел равные лорду Викандеру полномочия, так что тут пятьдесят на пятьдесят.

«Ну так спроси», — прилетело от Дианы.

Элинор даже на мгновение задумалась, прикусив кончик пера, а потом мотнула головой, решительно отбрасывая от себя эту идею.

Хотела самостоятельности — получи. И не бегай теперь к родителям по каждому вопросу. «Папочка, а, папочка, а этот дядя хороший, можно мне с ним дружить?»

Эль даже фыркнула при этой мысли. Во-первых, «дружить» она с этим странным типом не собиралась. А во-вторых, пара таких писем-вопросов, и отец быстро велит собирать ей вещи и возвращаться домой. Не способна сама решить свои проблемы — будь добра, обратно под родительское крыло.

Нет уж, на это она была категорически не готова.

«И не подумаю», — категорично написала Диане.

«Пф-ф», — откликнулась подруга.

Экономия бумаги — это точно не про нее, как и рисование.

«Сама разберусь. Но вовлечь себя в какие-то сомнительные делишки не позволю».

«Не надо, конечно, если он несимпатичный», — ответила на это Ди.

Боги, ну вот кто о чем…

«Ладно, до связи. Скучаю», — написала Элинор, первой ставя точку в этой зашедшей в тупик беседе, и убрала перо в подставку.

Встала из-за стола, покружилась по комнате, не зная, куда себя деть. Энергии к вечеру было хоть отбавляй, а утром она наверняка снова встанет с кровати как выжатый лимон. Ну что за несправедливость?

К черту. Спать.

Элинор переоделась в ночную сорочку и распустила волосы. Стоило бы тут же нырнуть в постель, но, проходя мимо стола, она вдруг помедлила.

А что, если написать не папе, а Линдену? Он в курсе многих дел гильдии. А полтора года назад, когда произошел тот пожар, еще жил в столице. Дело-то было громким, вдруг он знает этого Тэйта? Они примерно одного возраста, могли учиться вместе, или…

Эль уже даже потянулась к подставке, чтобы снова взяться за перо, как резко отдернула руку, будто ее ошпарили.

Нет уж. Ни за что. Минутная слабость, не более.

Никакого Линдена Айрторна, ни в мыслях, ни в письмах. Не для того она сбежала от него на другой конец королевства.

Поэтому Элинор решительно повернулась на пятках, отходя от стола, и взмахнула рукой, выключая свет. Выдохнула, только когда комната погрузилась во тьму.

Да что же это за болезненная привязанность, в самом-то деле?

Нет-нет-нет, в ее жизни больше нет Линдена.

Забудь-забудь-забудь…

Мысль прервалась, когда Эль проходила мимо окна. Теперь, когда внутри было темно, двор и уходящая от него вдаль дорога, освещенные уличными фонарями, были как на ладони. И она не могла не заметить худощавую фигуру, бегом спустившуюся с крыльца и устремившуюся куда-то быстрым уверенным шагом.

— Тэйт, черт тебя… — прошептала Элинор, ни на миг не усомнившись, куда тот направился.

Один, без дара, ночью — на кладбище? Да одним богам известно, что или кого он может там пробудить, даже если не убьется сам.

Катастрофа!

А в следующее мгновение Эль уже торопливо сдернула с себя ночную сорочку и бросилась к шкафу с одеждой.

Примское кладбище не понравилось Эль еще на подходе — мертвечиной от него разило издали.

«Отца на них нет», — мысленно ругалась Элинор, взбираясь на очередной пригорок, стараясь одновременно не выпустить Тэйта из вида и раньше времени не попасться ему на глаза.

Несмотря на позднее время, было удушающе влажно и душно, и с нее уже сошло семь потов. Кто вообще может называть раем это адское место, где нет и метра ровной поверхности? Вверх-вниз, вверх-вниз, да еще и по жаре, даже без солнцепека.

Зацепившись в темноте за какой-то вздыбившийся корень, Эль совсем не грациозно упала, больно припечатавшись об землю коленом и разодрав в кровь руки. Ругнулась, вставая, и припустила за успевшим отдалиться Тэйтом уже бегом.

Не мешало бы зажечь «светлячок», но Элинор не хотелось быть замеченной. Кто знает, что в голове у этого носатого зазнайки? Еще решит, что ей не безразлична его судьба. Еще чего! Просто она дочь своего отца и обязана присмотреть за порядком, раз уж тот сейчас далеко. Это же додуматься только — эксгумировать труп без темного мага!

Взбежав на очередной пригорок, Эль остановилась, чтобы осмотреться и перевести дыхание. Согнулась, уперев руки в колени, давая себе мгновение отдыха, и снова выпрямилась.

Теперь погост был как на ладони. Огромный, зловещий, светящийся в магическом спектре ядовитым зеленым светом.

Насколько она могла определить, защитный купол, накрывающий кладбище, был цел, но сам он был настолько тонким и слабым, что вряд ли мог остановить кого-то крупнее мыши.

На столичное кладбище в ночное время Элинор не то что не вошла бы без специального пропуска — не приблизилась бы. Здесь же, стоя уже буквально в сотне шагов от границы купола, она не чувствовала ни малейшего сопротивления.

А фигура в светлой одежде уже преспокойненько вошла в ворота и двинулась в одном ей известном направлении.

Эль фыркнула: вот же придурок. Куда его, спрашивается, несет? Жить надоело?

Нет, она знала много случаев, когда лишившиеся дара маги предпочитали свести счеты с жизнью, чем влачить жалкое существование. Но не таким же способом! Хочешь умереть — умирай в одиночестве. Не надо тащить за собой половину города.

Восстановив наконец дыхание после поспешного подъема, Элинор потрусила вниз, к воротам погоста. Светлая спина отчетливо виднелась вдалеке — хоть какой-то плюс от местной моды. Сама Эль второпях оделась во все черное и вряд ли могла быть замечена на расстоянии.

Чем ближе она подходила к воротам, тем сильнее становился запах мертвечины. Не буквально запах — магическая вонь, которую может почувствовать только черный маг.

Когда прошла за ворота, зловоние стало практически нестерпимым, и ей пришлось зажать нос рукавом. Можно было бы поставить щит, но так она могла прозевать что-нибудь действительное важное и опасное. Поэтому приходилось терпеть.

В какой-то момент Элинор испугалась, что потеряла Тэйта (поверхность наконец стала более-менее ровной, и тот умудрился скрыться между могильных плит). Остановилась, покрутилась на месте, напрягая магическое зрение, но у этого самоубийцы почти не было ауры, вернее, она была настолько блеклой, что увидеть ее на расстоянии оказалось той еще задачей. Линден бы точно смог…