Грегори не стал спорить.

***

В общежитие вернулись уже затемно и еле волоча ноги. Оба.

Кардинес, казалось, вообще выбилась из сил и всю дорогу до дома уже практически висела у Грегори на руке, взвалив на него большую часть своего веса. Благо весила она немного.

По дороге не разговаривали. Грег не знал, о чем думала Эль, но у самого язык отчего-то прирос к небу, а противный колючий ком, поселившийся в горле еще в гроте, по-прежнему никуда не делся.

— Думаешь, она правда была причастна к убийствам? — первой заговорила Кардинес уже в коридоре перед дверью в свою комнату.

Причастна? Учитывая то, что Мэйв ушла в запой сразу после гибели Першильд, а затем покончила с собой в том самом гроте, где та побывала перед своей смертью? Помилуйте, в жизни бывают совпадения, но не такие же.

Поэтому… причастна? Да, черт возьми!

И Грегори сам толком не мог понять, отчего так сильно дерет горло: оттого, что умер человек, с которым он больше года прожил бок о бок, или оттого, что незадолго перед тем, как разделить с ним утренний кофе, Мэйв занималась убийством невинных людей.

Грег мотнул головой.

— Возможно, кто-то платил ей за помощь? Она влипла на огромный штраф. Ей нужны были деньги и… — Он резко оборвал сам себя. Такими темпами можно дорассуждаться до того, что у Мэйв было достаточно причин, чтобы участвовать в душегубстве. — Не знаю почему, — закончил Грегори глухо, — но причастна наверняка.

А ведь Эль изначально заподозрила неладное, когда темная соседка запила буквально наутро после смерти старухи-кладовщицы… Уже неважно.

— Мне жаль, — тихо сказала Кардинес и, повернувшись, уткнулась носом ему в плечо.

Он крепко ее обнял.

— Пойдем спать, — пробормотал, прижимаясь щекой к ее волосам. — Завтра тяжелый день.

Эль закивала, не отрываясь от его плеча, а потом вскинула голову и заглянула в лицо.

— Останься сегодня со мной.

По правде говоря, Грегори собирался убраться в свою комнату, закрыться на замок и, выкинув из головы все мысли, упасть лицом в подушку до самого утра. Но сказать ей: «Я хочу побыть один», — не повернулся язык.

— Останусь, — ответил он, обнимая крепче.

Когда Грег пришёл на работу, Найлз уже был на месте, да ещё и восседал у микроскопа. Надо же, а Ферд и правда эффективный начальник...

Дверь за спиной громко хлопнула.

— Доброе утро! — тут же вскинул лохматую голову напарник. — Не ждал тебя так рано.

— Утро, — буркнул Грегори, проигнорировав последнюю фразу.

Если это намек на то, что он часто опаздывает, то пошёл Найлз к черту — Грег ни разу не задержался без весомой причины. А если неумелая попытка завязать с порога беседу, то пошёл к черту тем более — последнее, чего Грегори этим утром хотелось, это попусту чесать языком.

Но Найлз — это Найлз. И Найлз не умеет читать между строк.

— Слу-у-ушай, — протянул напарник, взъерошив пятерней свою огненную гриву, — а правда, что наша мёртвая маньячка была твоей соседкой?

Грегори собирался снять с вешалки рабочий халат, да так и замер с вытянутой рукой.

— Что ты сказал?

Но даже интонация, с которой это было произнесено, не навела Найлза ни на какие выводы. Похоже, он просто решил, что Грег его не расслышал.

— Ну, эта, — бесхитростно повторил аленсиец, — которая топила людей, правда твоя соседка?

И Грегори снова, до зуда в пальцах, захотелось схватить этого малого за грудки и хорошенько встряхнуть. А лучше ещё и двинуть несколько раз, чтобы сперва думал, а потом ляпал.

Отличная идея. Почему бы тут вообще все не разнести?

— Правда соседка. — Пришлось приложить усилие, чтобы разжать сцепленные зубы. — И она не маньячка.

Вероятно, пособница, до которой слишком поздно дошло, что она наделала. Но Найлз точно не был тем, с кем Грег хотел бы обсуждать Мэйв после её смерти.

Он наконец сорвал халат с крючка и набросил на плечи, но застегнуться не успел.

— Как «не маньячка»? — возмутился напарник, от переизбытка чувств выпучив глаза. — Я что, по-твоему, зря тут всю ночь корячился?

Руки, едва коснувшиеся пуговиц, упали вдоль тела.

— В смысле «всю ночь»?

— В самом прямом! — Найлз гордо задрал к потолку нос. — Ферд сказал, что с тебя на вчерашний день хватит, и запряг меня возиться с пробами воды и почвы, которые вечером привезли с места преступления.

И правда, теперь Грегори видел то, чего не заметил сразу: и осунувшееся лицо напарника, и синяки под глазами, и белки самих глаз с красными прожилками лопнувших капилляров. Похоже, Найлз действительно не спал всю ночь. А наличие крошек на столе, грязных смятых салфеток и сразу двух немытых кружек только подтверждали этот факт.

— И? — мрачно спросил Грег, глядя на напарника в упор.

Тот даже растерялся и инстинктивно подался назад.

— Что «и»?

Грегори закатил глаза.

— Ты не спал всю ночь делал анализы — и?

— А-а, это. — Найлз мгновенно расплылся в беззаботной улыбке. — Так все сделал, Ферд похвалил. Вода из лужи все та же, болотная. Земля ей же пропитана. На осколках — следы той же воды и отпечатки пальцев Мэйв Венье. Так что — ура! Мы её взяли! Ферд закрывает дело! — И вытянул сжатую в кулак руку вперёд, надо понимать, чтобы Грег стукнул об неё своей.

Кулак одиноко завис в воздухе.

Грегори развернулся и бросился на улицу, даже не вспомнив, что следовало бы снять халат.

***

— Господин Ферд сейчас занят! — Секретарь начальника попытался преградить ему дорогу, но не тут-то было: Грегори просто отодвинул его с пути.

— Бухать кончай, печень уже ни к черту, — бросил на прощание, уже переступая порог, и захлопнул дверь прямо перед носом опешившего парня.

Ферд и правда оказался занят. Он сидел за столом, обложившись бумагами разве что не с головой, и, подперев висок кулаком, с самым что ни на есть сосредоточенным видом вчитывался лежащий перед ним документ.

Вскинул голову на шум, нахмурился.

— Тэйт, какого черта?

Очень правильный вопрос.

— Вот именно, какого черта, — огрызнулся Грег, без приглашения проходя в глубь кабинета — прямо к начальственному столу. Продолжил, уже уперев ладони в столешницу и нависая над пораженно моргнувшим от такого поведения Фердом: — Какого черта Мэйв Венье признана единственным виновным в деле с девственниками-утопленниками? Какого черта вы закрываете дело?!

Надо отдать сыскарю должное, пришел в себя он до противного быстро.

— Тэйт, вы что себе позволяете? — возмутился он, добавив металла в голос и опасно сузив глаза. — Немедленно сядьте и разговаривайте с вышестоящим лицом должным образом!

Но Грегори уже закусил удила и останавливаться не собирался. Вышвырнет из морга — да и черт с ним, не велика потеря.

Поэтому он не сдвинулся с места.

— Таким же должным образом, как вы, господин начальник, закрываете дела? — уточнил со злой иронией в голосе.

Лицо Ферда пошло красными пятнами, на нем заиграли желваки, а если бы взглядом можно было бы прожечь насквозь, то Грег уже валялся бы под столом с дырой посреди лба.

Рука сыскаря, лежащая на столе поверх бумаг, сжалась в кулак и… ничего не произошло. Ферд просто выдохнул. Кулак разжался.

— Садись, поговорим.

Резкий переход на «ты» и миролюбивый тон были настолько неожиданны, что теперь опешил уже Грег. Запал мгновенно сошел на нет. Он будто бежал, бежал и с разбегу напоролся на стену.

Ферд, по-прежнему глядя на него снизу вверх, изогнул бровь, мол, ну давай уже, долго будешь думать?

Грегори шумно выдохнул, оторвал ладони от стола и отступил — к стулу.

— Благодарю, — кисло улыбнулся хозяин кабинета, когда Грег опустился на сиденье.

Он же, несмотря на капитуляцию, продолжал смотреть на начальника волком.

— Маньяки не кончают с собой, — заявил уверенно, хоть уже и гораздо спокойнее. — Не тот психотип, любой сыскарь должен это знать.