— Забавные, да? — Пристроившись сбоку от нее и так же, как и она всего минуту назад, облокотившись на невысокую ограду, мужчина с улыбкой воззрился на жеребят. — Обожаю, когда они еще мелкие.

Тоже повернувшись лицом к загону, Амелия искоса бросила полный сомнения взгляд на собеседника. Если любовь хозяина поместья к животным — как к лошадям, так и к собакам — была неоспорима (он постоянно с ними возился), то Дрейдена рядом с живностью она ещё не видела ни разу. Вернее, как раз видела, как тот отряхивал брюки, отгоняя от себя любвеобильную Шебу, да и с лошадьми тот особо не любезничал — не обижал, но и лишний раз не контактировал.

— Обожаешь смотреть издалека? — прищурившись, уточнила она.

Дрейден хмыкнул.

— Подловила, — усмехнулся затем. И неожиданно поделился: — Я вырос в деревне. Чистил конюшню и свинарник этими самыми руками. — Выставил перед собой ныне холеные руки кабинетного работника и для наглядности покрутил запястьями. — Так что, считай, переобщался.

— Зазнался, — беззлобно пожурила его Амелия.

И тот даже не стал отпираться.

— Есть такое. К хорошему быстро привыкаешь.

Что есть, то есть — не поспоришь. Она тут всего ничего, а уже начинала привыкать к такому неформальному общению, возможности идти куда хочется, и вести себя так, как считает нужным, а не как положено этикетом или кем-то велено.

Мэл кивнула и снова отвернулась к загону, наблюдая за наевшимся рыжим, который вновь отправился «на прогулку», забавно передвигаясь на своих еще чересчур длинных и тонких ножках.

— Тебя Рэйм, кстати, искал, — сказал Дрейден. — Я обещал передать, если увижу.

Амелия мгновенно напряглась. Что Монтегрейну могло от нее понадобиться? Не решил ли он тактично покинуть спальню утром, чтобы потом обсудить все на свежую голову?

— Хорошо, дождусь Дафну и Олли и поеду.

Кристис пожал ближайшим к ней плечом.

— Да он вроде не торопил. Значит, дело несрочное.

Отступил от ограды, нагнулся, сорвал с земли длинную травинку и, опять облокотившись на бревна, сунул ту в зубы. Вид у него сделался задумчивым, и Амелия решила было, что разговор закончен и пора действительно отправляться на поиски загулявшейся помощницы, как Дрейден снова заговорил:

— Рэйм мне рассказал…

Мэл, успевшая убрать, чтобы уйти, с ограды всего один локоть, замерла, не веря своим ушам. Ведь обещал же, что никому не расскажет о свойствах ее крови, слово давал… Снова ошиблась?

— …Про Гидеона.

И у нее чуть не подогнулись ноги от облегчения. И еще стало чуточку стыдно — так привыкла ждать от людей худшего, что и сама стала не лучше.

Амелия невесело улыбнулась, покачала головой.

— Разве то, что я не по своей воле помчалась замуж, было не очевидно?

— «Своя воля» мотивируется по-разному, — философски изрек Дрейден, продолжая катать в зубах травинку. Мэл не стала спорить. — Он предлагал мне титул, — сообщил доверительно.

Она моргнула от неожиданности.

— Кто?

— Гидеон, конечно, — Кристис хохотнул. — Словом короля, разумеется. Сделали бы меня лордом и дали бы усадьбу в каком-нибудь захолустье, чтобы не мозолил глаза.

Предложить титул урожденному крестьянину, по его же словам, чистящего полжизни навоз, это… неплохая мотивация.

— А ты?

— А я — здесь! — гордо провозгласил собеседник, а затем наступил ногой на нижнюю перекладину, подтянулся и уселся на ограждение сверху, лицом к Амелии. — Они пока осторожничают и не решаются портить с Рэймом отношения открыто.

— Потому что он Монтегрейн?

— Потому что он может сболтнуть кому-нибудь лишнего… — Пауза. — Если сильно обидится.

О да, Мэл даже не сомневалась, что, если Гидеону вздумалось бы затащить в свои катакомбы близкого друга Монтегрейна, тот бы непременно… обиделся.

— Да и я же не кретин, — продолжил Дрейден. — Как дали бы титул, так бы и выбили его потом на могильном камне — делов-то.

Амелия понимающе кивнула. Таким же она видела исход и своей сделки с Гидеоном.

— Так что? — Кристис подмигнул ей, блестя глазами со своего насеста, и протянул ей ладонь. — В одной лодке, а?

— Вроде того, — пробормотала Мэл. Помедлила, но руку пожала.

Странные у них привычки с рукопожатиями — ей даже нравились.

— Так, может, замолвишь за меня словечко перед Ланой? — все ещё аккуратно сжимая ее кисть в своей ладони, Дрейден потянулся к ней с явным намерением поцеловать.

Амелия резко выхватила руку и отступила на шаг назад. Нет, не испугалась чужого прикосновения — возмутилась такой наглости.

— Даже не подумаю, — отказалась уверенно.

Кристис сплюнул травинку на землю и удрученно вздохнул.

— Ну, я должен был попытаться.

Мэл не сдержала смешок.

4 года спустя после начала войны

Земли вблизи Хребта Бархуса, Аренор

Рэймер склонился над разложенной на столе картой, широко разведя руки и упершись ладонями в столешницу. Конрад подошел сбоку, заглянул из-за плеча.

— Что думаешь? — поинтересовался хмуро.

Карта была сплошь изрисована красными и синими линиями, черными, красными и зелеными крестами.

— Что думаю… — проворчал Монтегрейн.

Он думал о том, что, будь у Роннера Третьего хоть капля здравого смысла, он прямо сейчас бы вел переговоры с королем Аренора о заключении мирного договора. Остатки их армии загнали в ловушку, заперев в предгорье, откуда было только два пути: назад в Мирею или же в горы — что равносильно самоубийству.

— Думаю, что надо отступать, — сказал Рэймер. — Окончательно.

Конрад кивнул, поджав губы. Вчера он отправил своему отцу письмо, подробно рассказывая о состоянии войска и настаивая на том, что пора признать поражение и просить мира. На что получил твердый ответ: идти до конца. «Пока у нас останется хотя бы один действующий солдат, мы будем добиваться справедливости», — писал король сыну. Лично, даже не прибегнув к помощи секретаря (Монтегрейн узнал королевский почерк). Или своего писаря тот тоже уже сослал на фронт?

— Мы не можем, — мрачно напомнил принц.

Рэймер покосился на друга. Лицо Конрада отливало зеленью. От затянувшихся походных условий здоровье наследника продолжало ухудшаться. Приставленный к нему личный целитель (которому по приказу короля строго-настрого запрещалось оказывать помощь кому бы то ни было другому) только разводил руками, раз за разом вливая в принца свой магический резерв без остатка.

Не это ли было целью короля Роннера, уже в который раз поймал себя на мысли Монтегрейн, — покончить с нежеланным наследником? Но в таком случае не проще ли было отравить его во дворце, устроить несчастный случай? Зачем устилать его последний путь такой горой трупов собственных подданных? На это у Рэймера не было ответа.

— Нам нужно пытаться отойти от хребта, — высказался Монтегрейн, скользя взглядом по карте.

— Согласен, — поддержал принц. — Устроим отступление, потом повернем сюда. — Его кривоватый палец прочертил по карте невидимую линию.

— Поддерживаю, — откликнулся Рэймер.

Стояла уже глубокая ночь. В шатре, освещенном десятком тусклых свечей, они были вдвоем — остальных распустили отдыхать.

Снаружи послышался шум. Конрад резко вскинул голову. Монтегрейн обернулся к выходу, прислушиваясь и одновременно проверяя свой магический резерв — скверно, еще не восполнился. Меч, конечно, при нем…

Но нет, это не враги прорвались в их лагерь — шумели свои.

— Жди тут, — бросил другу Рэймер и вышел на улицу.

Тут и правда было шумно. Прямо по курсу суетились тени, кто-то ругался, кто-то громко стонал.

Монтегрейн замер на несколько секунд, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, и только потом направился к столпотворению.

Все равно ни черта не видно, пришлось тратить драгоценный резерв и зажигать огонек на ладони, потому как никто из окружающих до сих пор не озаботился о факеле.

На земле лежали двое. Вернее, один лежал и, кажется, был без сознания, хрипло и рвано дышал. Второй полусидел, опершись руками на землю. Его форма и волосы над виском были в крови. Оба с зелеными нашивками на плечах — Зеленый отряд.