— Не сдам, — выдохнула, зажмурившись.

Ответом ей была тишина.

Осторожно открыла глаза.

Рэймер смотрел на нее с улыбкой. Потянулся и заправил за ухо длинную прядь волос, выбившуюся из второпях заплетенной косы. На мгновение задержал руку у ее лица, и у Мэл перехватило дыхание — на миг ей вдруг показалось, что он ее поцелует.

И что тогда? Оттолкнуть? Дать пощечину? Как реагировать?

Но он убрал руку и отстранился.

— Если разорюсь, пойду в вербовщики, — усмехнулся скорее зловеще, чем весело. — Вон как легко удается уводить людей с пути истинного.

Легко? Для нее весь мир перевернулся за эти несколько недель, а он называет это легко.

— Поехали домой? — предложил Монтегрейн уже серьезно. — Сбежать от Лу, конечно, приятно, но, если она обидится, нам всем несдобровать.

Мэл согласно кивнула, все еще чувствуя смятение и от разговора, и от так и не случившегося поцелуя.

5 лет после начала войны

Аренор, к западу от Хребта Бархуса

Поняв, что вражеская армия не собирается грабить и громить деревню, ее жители охотно поделились с мирейцами продовольствием. «Откуп», — назвал это староста, лично пригнавший телегу, доверху нагруженную продуктами. Свежее молоко и мясо, яйца, овощи — только что с грядок, несколько мешков муки и горшки с соленьями. Взамен Монтегрейн лично дал слово, что в деревню самовольно не зайдет ни один из солдат. Ему поверили.

Конрад сидел у костра, закутавшись в одеяло. На взгляд Рэймера, было не настолько холодно, но принц заметно дрожал, сжимая края своей импровизированной накидки под горлом.

Помимо охраны наследника и его целителя, поблизости оказался счетовод.

— Рэйм, где ты ходишь? — обрадовался ему Дрейден. — Налетай, — и гостеприимным жестом обвел разложенные на покрывале продукты.

Полученное из деревни было поделено между солдатами, но, естественно, на «стол» принца попало все самое лучшее. Впрочем, того количества продовольствия, которое имелось в их распоряжении, все равно было непозволительно мало.

Рэймер дернул плечом и уселся у костра, подобрав под себя ноги, прямо на землю.

— Так, утрясали со старостой кое-что, — ответил Кристису.

Конрад вяло покосился в его сторону и ничего не сказал, крепче сжал одеяло под подбородком. Очень захотелось его как следует встряхнуть и привести в чувство, но Монтегрейн задавил в себе этот порыв на корню. Принц не трус и не дурак и почти полностью отрешился от дел, оставшись главнокомандующим лишь номинально, не по своей воле — его здоровье ухудшилось. Чудо, что сегодня он вообще в состоянии сидеть и самостоятельно что-то есть.

Служба в «Белом клыке» не позволила Рэймеру увидеть, как угасала Анабель, зато на медленную смерть друга он уже насмотрелся сполна. Весь последний месяц каждый его день начинался с того, чтобы дойти до шатра принца и убедиться, что тот пережил ещё одну ночь. Целитель уже давно не отходил от наследника ни на шаг. Но то ли от такой же усталости, как и у всех, его силы ослабли, то ли организм Конрада больше не поддавался лечению. И то, что однажды поутру Монтегрейн не застанет друга в живых, стало лишь вопросом времени.

Дрейден проследил за взглядом Рэймера и подсел ближе.

— Он совсем плох, да? — спросил шепотом, покосившись на сопровождение наследника, чтобы убедиться, что они находятся на достаточном расстоянии от них и не могут подслушать.

Монтегрейн поморщился.

— Он вчера утром меня не узнал.

Брови счетовода поползли к черным кудрям, как всегда, в беспорядке падающим тому на лоб. Не волосы — а спиральки.

— Потом сообразил, сам испугался, — продолжил Рэймер. — Ну ты понял… — Не стал договаривать.

С тех пор, как Конрад начал терять связь с реальностью, Кристис Дрейден остался единственным, с кем Монтегрейн мог поговорить не с позиции командира и подчиненного, а просто по-человечески. Единственным, кому он стопроцентно доверял.

— Ты отправил письмо его величеству?

— Отправил, — мрачно кивнул Рэймер и замолчал.

Король не ответил. Второе письмо. И в ответ — тишина. Ни подкрепления, ни поставок продовольствия — Мирея словно забыла о своей армии. Раненых увозили на юг королевства, куда-то вблизи владений Грерогеров, но если раньше подлечившиеся возвращались, то в последние месяцы словно пропадали бесследно. И оставалось лишь гадать, добирались ли пострадавшие до Миреи или же были перехвачены и убиты врагами. Письма, которые Монтегрейн пытался отправить тем, кто туда уехал, так же уходили в никуда.

Корреспонденция совершенно точно отправлялась, дар работал, резерв тратился. Но достигала ли она адресатов, или хитрый Натаниэль перекрыл только входящую почту? Не могли же все, кому они писали, одновременно погибнуть или объявить им бойкот. А значит, чья-то магия блокировала отправку или получение сообщений. Чья — можно было даже не гадать. Связываться с таким сильным противником изначально было провальной затеей. Но Роннер Третий продолжал настаивать на своем. Если бы он таки уже заключил мирное соглашение с аренорским королем, это известие уж точно было бы доставлено.

Но писем не было. Как и любых других вестей и помощи из дома.

И Рэймер принял решение не просто отступать — уходить к Мирее. Пусть его обвинят в дезертирстве или в чем еще пожелает Роннер Третий. Но если его сын по состоянию здоровья уже не мог отдать подобный приказ, Монтегрейн был обязан это сделать, чтобы спасти тех, кто еще жив.

Оставалось лишь надеяться, что они дойдут. В отсутствие мирного договора аренорцы не спешили верить в их капитуляцию и продолжали преследовать уже смертельно раненого противника. Еще несколько таких атак, и возвращаться домой будет некому…

Так что сперва ещё нужно добраться до Миреи, а лишь потом признавать вину и идти на эшафот.

Доживет ли до этого возвращения принц? Рэймер сомневался все чаще.

— Так что там староста? — понятливо считав настроение друга, Дрейден перевел тему и заговорил громче и бодрее.

Рэймер таки потянулся к покрывалу со съестным и взял оттуда кусок хлеба. Чёрствого, кстати говоря, но не пропавшего — надо отдать аренорцам должное: плохих продуктов они не отправили.

— Деревня довольная богатая, — сказал, прожевав. — Говорит, могут без особых потерь выделить еще две такие телеги…

— Так это же отлично! — расплылся в улыбке Дрейден.

— Не бесплатно.

Улыбка тут же слетела с лица собеседника.

— Чего хочет?

— Коней.

Счетовод поджал губы. О количестве лошадей ему было известно лучше других, и цифры не радовали. Часть коней погибла, раненые были добиты и пущены на мясо, а часть отправлена отвозить домой раненых. О коннице осталось лишь воспоминание — оставшиеся лошади перевозили больных.

— Ну не-е-ет. — Прищурившись, Дрейден тут же произвел расчеты в уме. — Хотя… Да нет же. Хоть разорвись — у нас каждая скотина на счету. Освободить коней можно, только добив неходячих.

— Знаю, — буркнул Рэймер и уставился на огонь.

Разговор со старостой был унизительным. Монтегрейн даже предложил отработать продукты — мало ли дел в деревне? Но тот был непреклонен.

Забрать силой? Пожалуй, они бы сумели разделаться с мирными крестьянами. Хоть бы и с целой деревней — там все равно на время военных действий остались почти одни женщины, дети и старики. Но это и останавливало. Начать уничтожать мирных жителей — дать аренорцам право сделать то же самое. После того, как остатки армии доберутся до Миреи, ничто не мешает противникам отправиться за ними и превратить ближайший к границе юг в выжженную пустыню.

Пока что расчет был именно на то, что, наконец убедившись в том, что мирейское войско более не дееспособно, Роннер Третий подпишет-таки мирный договор с королем Аренора. Когда ещё летали письма, отец писал Конраду, что аренорский правитель готов прекратить кровопролитие в любую минуту, если все мирейские войска покинут территорию его государства.