Идеалистка, глупая идеалистка. Но как же заманчиво было то, чему мог научить Нэйтан.

Катрина все же всхлипнула, чувствуя себя совершенно несчастной, но так ни к чему и не пришла. Неужели нет другого человека, умеющего то же, что и он? Нэйтан сказал, что показывает ей свою жизнь, потому что у него нет добровольца, на чьем примере он смог бы ее обучать.

Катрина была готова наблюдать за чьей угодно судьбой, только не его.

Вчера было избиение. Но ведь это только цветочки. Что с ней станет, когда он покажет ей во всей красе побоище, которое устроил в Элее? А Нэйтан его покажет, она не сомневалась.

А потом цинично спросит: «Что, не понравилось?»

Утром Катрина встала с тяжелым сердцем и головой, полной раздумий.

Она уже переоценила однажды свои силы, когда пошла работать в Инквизицию. Возможно, это тот второй раз, когда следует сдаться прежде, чем случится непоправимое?

С этими мыслями Катрина и направилась на завтрак к Эрику Первому. Вчера ее предупредили, что дамы обычно завтракают в своих покоях, и утренняя трапеза, как обычно, состоится только в компании его величества.

Эрик встретил ее мягкой улыбкой и кивком.

Кажется, он возлагал на нее большие надежды. Как сказать ему, что приняла решение больше никогда не спускаться в подземелье? Пусть казнит своего бывшего Придворного мага, раз уж у него неопровержимые обстоятельства его вины.

— Кстати, я узнал, кто такой Карлос Дьерти, — поделился король, пока она наливала себе кофе и собиралась с силами начать разговор о своем скором отъезде.

Катрина приподняла брови. Она не рассчитывала, что его величество сочтет нужным делиться с ней информацией.

Поставила кофейник, смотря на короля и всем своим видом поощряя продолжать.

— Он в списках государственных преступников.

Катрина нахмурилась.

— За что?

— Официальная формулировка: помеха правосудию. Был убит при сопротивлении аресту.

Катрина кивнула, принимая к сведению, потянулась за ложечкой и стала медленно размешивать в чашке сахар, глядя прямо перед собой.

— Кем убит? — спросила тихо.

— Верно догадались, — подтвердил Эрик ее подозрения. — Инквизицией. Хотя, по предыдущим данным, был порядочным человеком, занимался благотворительностью.

— А что Инквизиции от него понадобилось?

Эрик покачал головой.

— Понятия не имею. Отправили запрос главе местного отделения. Должен поднять записи. — Король немного помолчал, а потом добавил: — Не удивлюсь, что он был ни в чем не виноват. В те годы Инквизиция творила произвол.

В те годы? Катрина с трудом сдержала горькую улыбку.

— А сейчас? — все же не выдержала.

— Что — сейчас? — Эрик, успевший вернуться к трапезе и вооружившийся ножом и вилкой, оторвался от тарелки, поднял голову.

— Сейчас Инквизиция справедлива?

Откуда в ней смелость задавать провокационные вопросы самому королю? Катрина бы не удивилась, если бы получила в ответ напоминание, что работа Инквизиции и ее качество не имеют к ней никакого отношения.

Но Эрик не разозлился, а сделался задумчивым. Положил столовые приборы, переплел пальцы на белоснежной скатерти.

— Сейчас ее права на самостоятельные решения максимально урезаны, — сказал он, ей даже послышалось напряжение в его голосе. — Будь моя воля, закрыл бы их вовсе.

Катрина растерялась. Чья же тогда воля способна на это, если не короля?

— Но ведь ваше слово — закон.

— Закон, — охотно согласился Эрик. — Но Инквизиция отслеживает злоупотребления магией со стародавних времен. Закрыв ее, я получу сразу два лагеря противников, от которых придется отбиваться. Во-первых, это люди, верящие в инквизиторов и чувствующие себя в безопасности, пока они существует. Начнутся бунты. Толпа — это страшно, испуганная толпа — страшнее. Во-вторых, приговоры Инквизиции не всегда несправедливы, многие непорядочные маги ведут себя смирно именно под страхом расправы с ее стороны. Закрыв Инквизицию, я развяжу им руки. — Он вздохнул и вновь взялся за вилку. — Однажды она просто изживет себя, а пока будем довольствоваться тем, что Инквизиции запрещено карать и миловать без письменного обоснования своих решений, показаний свидетелей и официального согласия с приговором органов государственной власти.

— Это мудро, ваше величество, — пробормотала Катрина.

Выходит, не только она и старший инквизитор ошиблись, обвинив племянника в смерти женщины со стремянкой, но и те самые органы государственной власти, подписавшие разрешение на взлом его сознания.

— Оставим извечные вопросы, — тем временем предложил король, которому тоже была неприятна тема Инквизиции. — Что вы узнали от Нэйтана?

— Ничего.

Теперь пришел черед Эрику приподнимать брови.

— Совсем ничего? — не поверил он. — Вы были внизу достаточно долго.

Значит, ему докладывают, во сколько она спустилась, а во сколько поднялась. Ничего удивительного.

— Карлос Дьерти был его учителем и, судя по воспоминаниям, неплохим человеком.

— Инквизиция попортила Нэйтану немало крови, — пробормотал король, но тему развивать не стал. — Странно, он никогда не упоминал этого имени.

Катрина не рискнула даже предположить почему.

— Что ж, продолжайте, — улыбнулся Эрик, хотя улыбка и вышла усталой. — Может быть, дальше прогресс пойдет быстрее.

Катрина тоже надеялась, что процесс ускорится, вот только без нее. Потому что она сегодня же соберет вещи и покинет сариантский замок.

— Ваше величество… — уже начала она, собираясь заявить королю о своих намерениях, и осеклась. Обратной дороги не будет, Нэйтан и его мастерство навсегда останутся для нее тайной, не дающей спать по ночам, ведь мысль «Что если бы?» является самым страшным проклятием.

— Я слушаю, леди Морено, — подбодрил Эрик.

— Простите мою дерзость, но не могли бы вы ответить на один вопрос?

— Мы с вами в таком положении, что честные ответы помогут избежать многих проблем, — напомнил король. — Спрашивайте.

— Нэйтан — это тот самый человек, который устроил побоище в Элее?

Она вдруг вспомнила, как маленький Нэйт спрашивал у Дьерти, почему он не вылечил лошадь, и его решение отказаться от обучения, если помещиком руководила жадность. Ей хотелось услышать, что страшное событие в Элее не имеет к Нэйтану никакого отношения, что в нем виновен его полный тезка. Или что информация в Хрониках была бессовестно исковеркана и все было не так. Или… Катрина жаждала чего угодно, что могло бы оправдать Нэйтана, и тогда бы она с чистым сердцем вернулась в подземелье сегодня же.

Лицо короля оставалось абсолютно бесстрастным. Он спокойно кивнул.

— Да, это он.

Катрина побледнела. Конечно же, она знала, но все же…

— Почему он это сделал?

На этот раз Эрик медлил с ответом.

— Я так понял, Нэйт решил показать вам свою жизнь с самого детства, — сказал король наконец. — Так пусть тогда он сам вам расскажет.

Катрина опустила глаза. Вот так. Никаких оправданий.

— Это непростая история, — добавил Эрик, помолчав, — все слишком неоднозначно.

— Но в Хрониках пишут правду? — Катрина не желала сдаваться. — Там были женщины и дети?

— Там было полгорода, — подтвердил король. — Даже больше.

И он не казнил его после этого, а еще десять лет держал у себя под боком.

Или это как с Инквизицией — нельзя уничтожить, потому что пригодится?

Катрина поджала губы. Ее мнение никого нe интересует. Король и так ответил на большее количество вопросов, чем она имела право задавать.

А еще она почувствовала злость. Нэйтан Фостер ушел от правосудия, убив множество невинных людей. На этот раз, если он виновен в заговоре, ему не отвертеться, и она костьми ляжет, но добьется, чтобы приговор был справедливым.

— На этом ваши вопросы закончены? — полушутливо поинтересовался Эрик.

— Да, ваше величество, — подтвердила Катрина, — благодарю. Я узнала все, что хотела.