— Пошли, — высокий командным тоном подтолкнул к выходу своего «мутного» спутника, а сам решительно шагнул к Амелии, навис над ней, подавляя. — Ты ничего не видела, поняла? — Девушка отчаянно закивала, вцепившись в материн кулон так, что ногти вонзились в ладонь. — Не слышу!
— П-поняла, — пискнула Амелия.
— И ни звука, — жестко припечатал мужчина, ещё на мгновение задержавшись возле нее. После чего резко повернулся кругом и помчался догонять своего спутника.
— Кто это был? — донесся до нее приглушенный голос уже из коридора.
— Да откуда я знаю, кто там под этими рюшами, — огрызнулся второй.
Никогда в жизни Мэл не было так страшно и обидно.
Она обхватила обнаженные плечи руками и горько заплакала.
* * *
Зря боевые маги так возмущались, когда наставник до полусмерти гонял их по плацу. Кто же знал, что, опаздывая на королевский бал, Рэймер впервые оценит старания «бездарного» преподавателя академии по достоинству.
Кто бы сомневался, что вновь обретший любимую Конрад наотрез откажется возвращаться этой ночью во дворец, наплевав на последствия и недовольство его величества? Монтегрейн не сомневался, но наивно надеялся. И очень зря. Зато теперь, расплачиваясь за свою дурость и за то, что пошел у друга на поводу, Рэймер мчался по коридорам дворца с такой скоростью, с какой не бегал и в академии.
Он опоздал на полчаса. Остановился за колонной, отдышаться. Одернул форму, пригладил волосы и неспешно направился к дверям зала.
Слуга в ливрее королевского дома отвесил ему поклон.
— Ганис, меня никто не искал? — шепнул Рэймер, благодаря свою хорошую память на имена и лица.
— Насколько мне известно, нет, лорд Монтегрейн.
Рэймер выдохнул с облегчением. Если начало бала, как обычно, придержали сперва из-за вечной давки карет на въезде в дворцовый двор, а потом из-за какой-нибудь трепетной дамы, бухнувшейся в обморок прямо в коридоре и поднявшей переполох, как это случалось всякий раз на подобных мероприятиях, то он пропустил только самое-самое начало праздника. И может быть, отец даже не заметил.
Впрочем, надежды не оправдались. Старший лорд Монтегрейн вынырнул из толпы и схватил сына под руку, едва тот успел сделать несколько шагов от двери.
— Где тебя носит, черт тебя подери? — прошипел отец сквозь зубы, старательно улыбаясь и почти не двигая губами — для сторонних наблюдателей.
— Да так, — не слишком удачно пошутил Рэймер, — то там, то здесь… — И тут же прикусил язык под убийственным взглядом светло-серых глаз.
— Опять, что ли, развлекался с горничными? — От недовольства сыном фальшивую улыбку лорда Монтегрейна перекосило на один бок.
— Я не сплю с горничными, — огрызнулся Рэймер, вырвав наконец из отцовской хватки свой локоть.
Стоило лорду Монтегрейну застукать сына с гувернанткой дочери полгода тому назад, как теперь он уверился, что вырастил дурака, не пропускающего ни одной юбки. А спорить с отцом было все равно, что с влюбленным принцем Конрадом, поэтому Рэймер предпочел промолчать.
Они отошли к столикам, где он, не дожидаясь слуги, наполнил и тут же опустошил стакан с водой. Хмыкнул про себя — ничего так вышел вечерний забег. Должно быть, он и впрямь выглядел так, будто только что выбрался из чьей-то койки.
Хорошо хоть стража не стала придираться, за каким чертом лорд Монтегрейн шастает туда-сюда, а затем носится по коридорам, когда давно должен быть в бальном зале. Хоть в чем-то дружба с его высочеством давала преимущество — Рэймер был тут своим.
Почти.
Пока на горизонте не появлялся сам король или его младший сынок, которому Монтегрейн ещё не сломал нос только благодаря тому, что тот был ещё совсем мелким щенком. Сиверу недавно исполнилось двенадцать, но доводить до белого каления он умел профессиональнее некоторых взрослых.
От младшего принца мысли плавно перетекли к другому юному созданию, и настроение Рэймера испортилось окончательно.
Что-то совсем мелкое, испуганное, в платье, напоминающем воздушное пирожное, с огромными испуганными глазами и облаком длинных светлых волос. Не знай Монтегрейн, что на Бал дебютанток не приглашают до шестнадцати лет, решил бы, что заставшей их на балконе девчонке от силы тринадцать.
Ну что ему стоило улыбнуться и вежливо попросить никому о них не рассказывать? Так нет же, досадуя на свою собственную оплошность за то, что не посмотрел на балкон, прежде чем на него спускаться, он поступил в духе собственного отца: сорвался на том, кто не мог ответить.
Рэймер передернул плечами. «Очень умно — отыграться на ребенке, лорд Монтегрейн», — подумал про себя раздраженно. Себя он, разумеется, в шестнадцать ребенком уже не считал. А в нынешние двадцать и вовсе полагал абсолютно взрослым. Но за то, что напугал девочку-пирожное, было отчего-то совестно.
— Пока ты где-то шастал, дебютанток уже представили, — бросил ему отец. — Так что сейчас идешь к Амелии Грерогер, и хоть в ногах у нее валяйся, но в конце вечера она должна объявить своему отцу, что выходит за тебя замуж.
Из-за этих слов Рэймер даже отвлекся от своих мрачных мыслей.
— А что, она может отказаться?
Отец раздраженно дернул плечом.
— Пройдоха Бриверивз тоже подбивает клинья к Грерогерским пастбищам.
Рэймер скривился. С сыном Бриверивза, Эйданом, они вместе учились и, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Очень мягко говоря.
— Так что, будь так любезен, используй свое обаяние на полную, — продолжал отец увещевать непутевого, по его мнению, сына, — не все же горничных щупать.
Рэймер сцепил зубы, проглатывая очередных горничных. Черт же его дернул связаться с той гувернанткой.
— Которая? — уточнил он мрачно, оглядывая зал. «Которая из этих кур?» — добавил мысленно.
Несмотря на громкую музыку, казалось, что в огромном зале и впрямь стоит непрерывное кудахтанье. Размалеванные куры в разноцветных платьях. В сравнении с большинством, та девчонка-пирожное была ещё ничего — не красавица, но по крайней мере не выпрыгивала из платья, чтобы заполучить себе мужа побогаче. Впрочем, и думать о том розовом безобразии иначе, как о ребенке, Рэймер тоже не мог.
— Вон та, в розовом платье, — отец указал направление подбородком. — И учти, если оплошаешь, отправлю тебя служить в самый дальний гарнизон, будешь гонять снежных людей вместо горничных.
Посмотрев в указанном направлении, Рэймер усмехнулся, покачал головой и на этот раз потянулся за вином, а не за водой.
— Когда выезжать? — поинтересовался у отца, отсалютовав тому бокалом.
Лицо лорда Монтегрейна-старшего побледнело, а затем пошло красными пятнами.
— Что. Ты. Сделал? — потребовал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить сына за грудки и не начать трясти.
Рэймер равнодушно пожал плечами.
— Подарил Бриверивзам пастбища?
* * *
— Что с тобой, Мэлли? — На дрожащий до сих пор локоть легла твердая ладонь лорда Грерогера. — На тебе лица нет с самого открытия бала.
Амелия вымученно улыбнулась.
— Все хорошо, — солгала, не желая расстраивать отца. — Просто перенервничала.
И испугалась до полусмерти.
Лорд Грерогер пристально посмотрел на дочь, но, так и не добившись другого ответа, вздохнул, очевидно, списав ее поведение на переизбыток впечатлений за последние дни.
— В таком случае, пришла пора познакомить тебя с претендентами на твою руку. Посмотри вон туда, третий столик. Монтегрейны. Ренар Монтегрейн как раз смотрит в нашу сторону, думаю, он собирается подойти и представить тебе своего сына. Ты готова?
Амелия была готова упасть без сил прямо посреди зала — слишком перенервничала. Однако стоило ей посмотреть туда, куда указывал отец, как пульс снова отчаянно застучал в висках. На балконе было темно, но каждое мгновение рядом с грубым незнакомцем отчетливо врезалось ей в память. Особенно сейчас, когда младший Монтегрейн не смотрел в ее сторону и она могла наблюдать его идеальный аристократический профиль.
Он, точно он…
