Злость как-то мигом схлынула. Рэймер накрыл глаза ладонью и выругался.

— Идиот!

Кажется, это задело Бриверивза сильнее, чем избиение. Он вскинулся, нахохлился, выпятил петухом грудь.

— Хорошо тебе говорить! Тебе! Лучшему другу будущего короля! А мой отец скончался и больше мне не поможет!..

— Мой тоже, — буркнул Монтегрейн, но Эйдан его не услышал, желая слышать лишь себя.

— От этих мальчишек все равно не было никакого прока. Хоть на что-то сгодились! Мне нужна слава! Имя! Военные победы!

— Тебе нужны мозги, — буркнул Рэймер и встал. — Решать тебе, — обратился к принцу. — Он преступник. По военным законам, ты имеешь право его казнить без суда и следствия только за нарушение твоего прямого приказа. После сказанного здесь — ты имеешь на это двойное право.

И вышел из шатра.

Духота обещала смениться дождем, и в воздухе висела противная влага.

* * *

Принц нашел его на западной окраине лагеря.

Рэймер отпустил дозорного и сам занял его пост. Не считая гибели Зеленого отряда, уже несколько дней было тихо. Только рассвело, лагерь просыпался, готовился завтракать. Стоило бы поесть, чтобы ускорить восполнение магического резерва, но Монтегрейн чувствовал, что в ближайшие часы кусок в горло ему не полезет.

Погода тоже не благоволила хорошему настроению. В воздухе висела крупная морось, влага пропитала одежду и неприятно оседала на лице и ресницах, скапливалась и стекала за шиворот холодными каплями.

— Ты его помиловал? — спросил, когда Конрад подошел совсем близко и устроился на соседнем валуне.

— Мой отец не простит, если я казню сына его лучшего друга, — сказал принц.

Недавно умершего лучшего друга. Да, сейчас, скорбя по старшему Бриверивзу, король непременно взбеленится, узнав об участи младшего. Все стало много хуже, чем было: теперь Эйдан не просто любимчик его величества — он символ утраченной дружбы. А потому совсем потерял страх и чувствует свою безнаказанность.

— Ты должен его казнить, — тем не менее не согласился Монтегрейн. — Если не из-за того, что он уже натворил, то из-за того, что натворит в будущем. Если хочешь, сделаем все тихо. Скажем, что Бриверивз героически погиб в бою.

— Рэйм!

Монтегрейн невесело усмехнулся. Иногда понятие чести у Конрада превышало здравый смысл.

— Твое решение, — признал он и отвернулся, уставился вдаль на возвышающийся впереди горный хребет. За него они не пройдут, он даже не сомневался. Аренорцы не зря оттеснили их к западу — ловушка захлопнулась.

— Я приставил к Эйдану охрану и отстранил от командования. Теперь Горлин заменит его официально.

— Угу, — буркнул Монтегрейн.

— Рэйм! Ты что, не понимаешь?! — вдруг возопил принц. Встал, обошел валун по дуге и остановился прямо напротив друга, вынудив того поднять к нему лицо. — Он мощный боевик! Мощнейший! Лучше него — только ты. Он нам нужен. Его щиты способны сохранить сотни жизней.

— На две минуты, — возразил Рэймер.

— Пусть на две, — не стал спорить наследник. — Но за эти две минуты многое может случиться. Мне не тебе объяснять, что порой и минута может решить исход сражения.

Монтегрейн отвел взгляд. Доля истины в словах принца имелась. И, будь Бриверивз без придури, ему бы и правда не было цены. Но тому наплевать на всех. Он экономил щиты, боялся за свое здоровье и, чувствуя, что резерв истончается, просто-напросто сворачивал защиту, хотя, судя по состоянию его ауры, мог держаться не две минуты, а все двенадцать.

Прошлой ночью Эйдан угробил почти три десятка мальчишек, считая их бесполезными, и просто проверил на них, насколько опасно подниматься в горы. Что он сделает в следующий раз? Да, Конрад снял его с должности, но приставку «лорд» у него никто не отнимет, а значит, его слово по-прежнему будет иметь среди простых солдат вес.

— Твое решение, — повторил Рэймер. — Мое мнение ты знаешь.

Принц потоптался поблизости еще некоторое время и ушел.

Настоящее время

Монтегрейн-Парк

Супруга Амелия увидела только за ужином.

Несмотря на то что она собиралась отыскать Дафну и отправиться с конюшен домой поскорее, пришлось задержаться: тот самый мужчина в широкополой шляпе с тренировочной площадки, подойдя и представившись Руфусом, пригласил ее посмотреть представление и привел ещё несколько коней. Отказать значило бы обидеть работника, и Мэл согласилась. К тому же увязавшийся следом не находящий себе места из-за конфликта с Ланой Дрейден так ее смешил, что Амелия совершенно забыла о времени.

В итоге по возвращении успела только принять ванну и переодеться. Было немного неуютно от мысли, что Монтегрейн может счесть, что она избегает его после утреннего инцидента. Но ведь и правда избегала!

Рэймер вошел в столовую последним. Спокойно поздоровался и занял свое место. Амелия выдавила из себя улыбку. Правда, бросив взгляд на выглаженную рубашку мужа — темно-синюю, не ту, в которой он был утром и которую она бессовестно измяла, — снова смутилась, вспомнив, как прижималась к его груди, ища защиты от призрачного Эйдана. Кто бы мог подумать?..

Монтегрейн поймал ее взгляд и чуть улыбнулся краем губ, словно без слов повторяя то, что уже сказал утром: все нормально.

Мэл благодарно кивнула. Однако сердце все равно было не на месте: не от его действий, а от собственной реакции — то, что они начали общаться вполне мирно и даже в некоторой степени по-дружески, вовсе не значило, что стоило липнуть к первому, кто был к ней добр. Ей было не то что стыдно, но очень не хотелось выглядеть в глазах Рэймера жалкой. Как ни странно, особенно в его глазах.

Ужин проходил спокойно. Амелия больше молчала, лишь изредка поддакивая, когда Дрейден в красках расписывал их сегодняшнюю прогулку и обращался за подтверждением его слов к ней непосредственно. Монтегрейн тоже ни словом не обмолвился, о чем хотел поговорить с ней днем, и, кажется, больше интересовался состоянием новорожденных жеребят.

А под самый конец ужина над столом с тихим хлопком материализовался белый конверт и, покачиваясь в воздухе, плавно спикировал прямо к чаше с салатом. Рэймер перехватил его уже у самой тарелки.

Дрейден заинтересованно вытянул шею.

Монтегрейн лишь скользнул взглядом по имени на конверте и тут же его распечатал, пробежал глазами по строчкам. Затем, не таясь, протянул листок любопытному управляющему.

— Завтра приедет моя сестра, — пояснил уже для Амелии.

Однако на его лице не отразилось и толики радости, скорее, наоборот, напряжение и подозрительность.

— Это проблема? — осторожно поинтересовалась она.

К ее удивлению, Рэймер ответил не сразу.

— Учитывая то, что у меня есть основания полагать о связи ее мужа с Гидеоном. — Мэл мгновенно подобралась от этого имени. — И то, что она едет одна, без него и без детей, то… — Он развел руками.

— Не нравится мне все это, — буркнул Дрейден, возвращая письмо и тоже став непривычно серьезным.

— Мне тоже, — хмуро отозвался Монтегрейн.

* * *

— Почему ты не ушла от него? — этот вопрос словно обухом ударил ей в спину.

Несмотря на утреннее происшествие, Амелия пересилила себя и вечером снова пришла в комнату мужа — она ведь обещала. Вчерашняя процедура с кровью повторилась. Разговаривали на отвлеченные темы, ни словом не коснувшись ее ночных кошмаров и странного пробуждения.

Мэл думала, что супруг скажет, как ей следует вести себя с его сестрой. Но вспомнила о том, что он ответил, когда она уже спрашивала то же самое перед поездкой в приюты, и не стала задавать вопросов — хотел бы, проинструктировал бы сам, значит, ничего особенного от нее не требуется.

И вот Амелия убирала шприц и иглы в аптечный пакет, стоя у столика спиной к своему пациенту, все ещё лежащему на диване с кровавым компрессом на колене, когда он задал ей вопрос — такой простой и такой неожиданный. О ком идет речь, тоже не требовало уточнений.

Она замерла, на мгновение прикрыв глаза и закусив губу. Не повернулась, так и осталась стоять с идеально выпрямленной спиной, а может, окаменелой спиной.