Младший принц был дружен с Эйданом. Не то чтобы они состояли в особо близких отношениях, но имели общие интересы в виде охоты, выпивки и женщин и нередко проводили вместе время в мужском клубе. Сама Амелия видела Сивера не единожды — еще в юности, на балах, но никогда не была ему представлена и не общалась лично. Запомнились ей лишь рыжеватые длинные волосы и серьга с крупным синим, под цвет глаз, камнем в левом ухе. Именно он в свое время ввел моду на мужские серьги, которая, к счастью, быстро прошла. К счастью — потому что Бриверивз истрепал ей все нервы, стеная и не решаясь продырявить свою драгоценную плоть, но в то же время стремясь соответствовать новому веянию столицы.

В глазах Амелии одно то, что принц был дружен с Эйданом, говорило не в его пользу как о человеке. Реакция Монтегрейна на приезд наследника была не менее красноречива. Так что Мэл не обманывалась — это знакомство не предвещало ничего хорошего.

Что ж, по крайней мере, своим внешним видом она не ударит в грязь лицом.

— Помада, миледи? — потянулась Дафна к косметичке.

— Нет, — Амелия уверенно покачала головой. Что-что, но только не это.

Между бровей девушки пролегла вертикальная морщинка.

— Прозрачный блеск? — предложила несмело.

На сей раз Мэл кивнула — что угодно, но только не яркие тона, так обожаемые ее покойным мужем.

Эйдан любил яркость и в то же время всегда безумно ревновал, стоило Амелии выделиться на людях хоть чем-то. За то, как она оделась сейчас, Бриверивз, должно быть, и вовсе убил бы ее. Обнаженные плечи — немыслимо!

Когда Дафна закрутила тюбик с блеском для губ и отошла, Амелия встала перед зеркалом в полный рост и довольно улыбнулась своему отражению, репетируя улыбку номер шесть: «Я рада вас видеть и польщена знакомством».

Играя счастливую жену на светских мероприятиях под руку с Эйданом, она развлекала себя этим — придумала целую систему фальшивых улыбок, а затем раз за разом оттачивала мастерство снова и снова, снова и снова, пока эти улыбки не начинали смотреться естественно.

И нет, поняла Мэл удовлетворенно, навыки никуда не делись.

— Браслеты найди, пожалуйста, — попросила, отвернувшись от зеркала и отойдя от него на несколько шагов. — Парные и широкие. — Короткие рукава имели свою цену — нужно было спрятать шрамы.

— Миледи, вы такая красивая! — с увлажнившимися от умиления глазами прошептала Дафна, когда подала ей искомое, и Мэл защелкнула браслеты на своих запястьях. — Еще красивее, чем на свадьбе!

Амелия сдержанно улыбнулась — всего лишь ещё один маскарадный костюм.

В этот момент в дверь постучали.

— Миледи, миледи! Это Лана!

Дафна побежала открывать.

Вид у показавшейся за порогом старшей горничной был взволнованным, лицо раскрасневшимся, а дыхание прерывистым — будто она только что неслась сюда бегом.

— Миледи, милорд просит вас спуститься в гостиную.

Дафна испуганно захлопала глазами.

— Принц такой страшный, да? — прошептала чуть слышно.

За что получила свирепый взгляд от Ланы и поспешила заткнуться.

— Миледи, милорд очень просил поторопиться.

— Спасибо, Лана, — поблагодарила Мэл. — Я уже иду.

* * *

Когда Амелия вошла в гостиную, принц Сивер сидел в кресле — спиной к выходу, и она могла видеть лишь начищенный до блеска носок его сапога, мерно покачивающийся вверх-вниз, будто его обладатель пребывал то ли в нетерпении, то ли просто в нервном напряжении.

А вот Рэймер расположился на диване лицом к двери. Услышав ее шаги, он вскинул голову. Мэл просто физически почувствовала, как его пристальный взгляд прошелся по ее наряду и, ни на миг не остановившись ни на одном открытом участке тела, прикипел к лицу. Волнение, с которым она спускалась вниз, мгновенно улетучилось, потому что тот, ради кого Мэл сюда пришла, интересовался не ее внешним видом, а состоянием.

Пользуясь тем, что явно услышавший ее шаги принц не стал оборачиваться, ожидая, пока она сама появится в поле его зрения, Амелия подарила мужу искреннюю улыбку, словно говоря: «Все в порядке, и я на твоей стороне».

Этот обмен взглядами длился не более нескольких секунд, это Амелии они показались долгими. На самом же деле Монтегрейн поднялся на ноги сразу, как только она появилась на пороге.

— Дорогая, проходи. — Шагнул к ней, протягивая руку, и Мэл, не колеблясь, вложила пальцы в его ладонь. — Позволь представить тебя его высочеству.

Он подвел ее к креслу, с которого Сивер так и не соизволил встать — лишь оторвал подбородок от кулака, которым скучающе подпирал щеку, и прошелся по ней заинтересованным взглядом. Задержался на груди, затем на обнаженных плечах и только затем поднялся к глазам — всего лишь смотрел, но будто облапил.

— Ваше высочество, моя супруга, леди Амелия Монтегрейн.

В ход пошла отрепетированная улыбка номер шесть.

Мэл чуть присела, склонив голову.

— Для меня огромная честь познакомиться с вами, ваше высочество.

— И я… рад, — с мурлыкающими нотками в голосе отозвался принц. Локоть от кресла так и не оторвал, однако протянул в направлении Амелии раскрытую ладонь. Амелия вложила в нее свою руку, и Сивер прикоснулся губами к тыльной стороне ее кисти. К счастью, губы у него были сухими, и отпустил он ее довольно быстро, и все же чуть позже, чем следовало по правилам этикета. — Вы прекрасны, — осклабился.

Улыбка номер восемь: «Я польщена». И взгляд в пол.

— Благодарю, ваше высочество.

— Соболезную вашей утрате.

А на этих словах Мэл с трудом удержала правильное выражение лица, пришлось прикусить щеку изнутри — действие, от которого она постепенно начинала отвыкать.

Рука Монтегрейна, лежащая сейчас на ее талии, напряглась. К сожалению, не видя его лица, Амелия не могла понять, реакция ли это на брошенное ему в лицо оскорбление, или же знак ей, чтобы проглотила сказанное и облизнулась.

Мэл повторно склонила голову, на сей раз использовав улыбку тринадцать — скорбную.

— И я — вашей, ваше высочество. Нет ничего страшнее, чем потерять близкого родственника, тем более родного брата.

Ладонь Рэймера на ее боку дернулась, а лицо Сивера заметно вытянулось.

Амелия ответила улыбкой номер четыре — смущенной.

Наследник резко поднялся на ноги.

— Что ж, пожалуй, я узнал все, что хотел.

Уж она надеялась. А еще, что он поделится своими наблюдениями с Гидеоном, и тот удовлетворится тем, что Амелия успешно втерлась к своему мужу в доверие.

Они направились его провожать.

Охрана принца в лице четырех огромных, как горы, детин стояла, вытянувшись по струнке, у парадной двери. И Мэл стало даже любопытно, успели ли те принять должные позы, заслышав шаги в коридоре (а принц очень звонко стучал подбитыми металлическими набойками каблуками) или же не шевелились все время, пока ждали возвращения наследника в холле.

Дрейден оказался тут же. И, судя по криво поставленному у стены стулу, он уж точно не утруждал ноги во время ожидания.

Охрана стояла, глядя прямо перед собой. Крист упер взгляд в носки своих ботинок.

Остановившись уже у самых дверей, принц Сивер повернулся к хозяину дома.

— Рэйм, подумай над моим предложением, — произнес, опасно прищурившись.

— Непременно, — сухо отозвался Монтегрейн.

На лице принца обозначились желваки, а губы сжались крепче.

— Не провожай, — бросил он, отворачиваясь, будто ему и смотреть на Рэймера тошно, шагнул к двери.

Двое охранников тут же выскочили на улицу, а двое задержались, пропуская подопечного, чтобы прикрыть ему в случае опасности спину.

— Крист, — одними губами произнес Монтегрейн, качнув головой в сторону выхода.

Тот понятливо кивнул и поспешил следом за последним вышедшим на улицу стражником.

Стоило мелькающим за окнами теням исчезнуть с крыльца, Рэймер громко выдохнул и притянул Амелию к себе, уткнулся носом ей в висок.

— Все плохо? — осторожно спросила она, даже не подумав отстраняться.

— Угу.

И этот короткий ответ сказал ей больше, чем если бы он разразился длинной эмоциональной тирадой.